Без суда и следствия
Шрифт:
— Оставьте меня одну.
— Я позвоню вам завтра вечером. — Он захлопнул за собой дверь.
В спальне я легла на кровать, вдавливаясь лицом в подушку. На тумбочке стояла фотография Андрея, и глаза его лучились удивительным светом. Я подняла голову:
— Я люблю тебя. Я тебя люблю, что бы ни говорили все вокруг! Очень тебя люблю! Ты меня слышишь?
Он не слышал. За окном ветви деревьев плакали на ветру. В собственной жизни я полагалась на судьбу очень редко.
Заключение экспертизы принесло слишком сильную боль. Я ждала выпуска утренних газет (где должно было появиться заключение полностью), как самого страшного проклятия. Полностью — это значит масса безумных, пустых слов, не соответствующих
Фотографии при обыске не пострадали. Небольшой конверт упал за стенку и так остался лежать. Даже я отыскала его с трудом. И вот теперь я уже готова на все… Я даже предпочитаю видеть его с другой, чем там, где он находится теперь. Я решила не посвящать Роберта в свой план.
Утром я сидела в кабинете Ивицына, наблюдая, как изменяется его лицо. Наконец он оторвался от снимков.
— Почему вы не говорили раньше?
— Думала, что этого можно избежать.
— Вы ее знаете?
— Знаю только ее имя — Вика. Больше ничего.
— Расскажите еще раз, как получили фотографии.
— Это было утром 26 июля. Она позвонила, и я открыла ей дверь. Сказала, что уже почти год она любовница Андрея. Я ей не поверила, пока не получила эти снимки. Еще сказала, что Андрей был против ее встречи со мной, но она его не послушала, потому чтохочет выйти за него замуж. Я пыталась ее выгнать, она стала устраивать скандал. В конце концов я вызвала охранника, и он ее выставил.
— Вы показывали фотографии мужу?
— Да. Он сказал, что уже порвал с ней, потому что хочет остаться со мной. С помощью снимков (их сделал какой-то ее приятель) она пыталась шантажировать Андрея.
— Кстати, никто из друзей вашего мужа и работников галереи никогда не видел рядом с ним другой женщины. Мы опрашивали их всех.
— Это естественно. Женатые мужчины не любят выставлять своих любовниц напоказ всем.
— Чего вы хотите добиться?
— Разве это не показывает ошибочность экспертизы?
— Охранник, дежуривший у вас дома, категорически отрицает, что выводил из вашей квартиры каких-то девиц. Утверждает, что вообще не видел вас утром.
— Но охранников же было двое… — Я еще не поняла полностью, какой удар мне готовится.
— Вы сами прекрасно знаете, что у вашего мужа не было других женщин!
— Я не понимаю…
— А я вот понимаю, что вы лжете, и эти фотографии — подделка.
Он бросил снимки на стол.
— Искусная подделка, которую сфабриковали вы сами. Посмотрите сейчас на свое лицо — более яркого признания вины мне не приходилось видеть. Никаких любовниц не существовало! Боже мой, как пришла вам в голову эта чудовищная мысль! Знаете, следует усомниться в вашей нормальности.
Теперь он стоял, возвышаясь надо мной. Я чувствовала на своих губах вкус катастрофы.
— Вам будет предъявлено обвинение в попытке запутать следствие с помощью ложных улик. Вслед за своим мужем вы предстанете перед судом!
— Но я не лгу! — Крик вырвался из меня помимо воли. — Она действительно принесла мне эти фотографии в то утро!
— Замолчите! — Ивицын и не собирался меня слушать. — Неужели вы рассчитывали, что я полный идиот и не смогу отличить поддельные фотографии от настоящих? Или я сегодня первый день работаю следователем? Знаете, я вам искренне сочувствовал, но сейчас ясно вижу: вы такая же плесень, как и ваш муж! А теперь уходите и не забудьте позвонить своему адвокату!
— Позвольте мне все вам объяснить!
— Я обещаю вам, что к завтрашнему утру отыщу фотографа, который сделал эти снимки по вашему заказу! А теперь уходите отсюда, иначе я вас задержу. Вон отсюда!
Глава 12
— Представлять ваши интересы — все равно что бросаться головой вниз с обрыва. Но я никогда не ожидал того, что вы сделали! Я просто не ожидал такого от вас!
Взвинченный до предела, взбешенный и страшный, Роберт бегал по комнате, сотрясая воздух. Впустую. Я сидела на диване, поджав ноги, и совершенно не слышала его слов.
— Можете искать другого адвоката! Нет, все, хватит! Плевать я хотел на вас и на ваши деньги! Слышите? Я плюю на ваши деньги и отказываюсь работать!
— Хватит сотрясать воздух!
— Нет, вы сами понимаете, что натворили? Вы попадете в тюрьму!
— Роберт, я не понимаю, что происходит! Я не могу этого понять!
— Вы что, еще и сумасшедшая?! Вы не понимаете, что вас посадят? Кое-кому не терпится это сделать!
— Заткнитесь, в конце концов! Ни в какую тюрьму я не попаду потому, что ничего не сделала! Пожалуй, только одно — рассказала правду. Где-то убивают войны, где-то — болезни, бедность, голод, а здесь — правда.
— Что вы тут философствуете?! Плевать я хотел на ваши деньги и на вас тоже!
— Черта с два! Прекратите ломать комедию и давайте думать, как возможно доказать, что никаких фотографий я не делала.
— Если бы у нас существовал, как на Западе, суд присяжных, то, слушая вас, все до единого обливались бы слезами умиления.
— Бог мой, Роберт, да прекратите наконец истерику! Меня тошнит от вашей эмоциональности! Давайте ближе к делу!
— Хорошо! Я вас в сотый раз спрашиваю, какого черта вы поперлись туда с этими фотографиями, не показав их мне и не посоветовавшись со мной?
— Я хотела просто помочь Андрею! Я ничего подобного не предполагала!
— Да уж, конечно! Если вы хотите совсем отмазаться, понадобятся деньги. Много-много-много денег. Вы разоритесь.
— Пусть. Если это поможет Андрею.
— Да при чем тут Андрей? Речь идет о вас! Вы понимаете? Только о вас! Вашему Андрею уже никакими деньгами помочь нельзя! Его уже ничего не может спасти. А вас — может. Я еще точно не знаю, какая понадобится сумма. Следует заплатить Ивицыну, еще кое-кому. Потребуются наличные — и сразу.