Без свидетелей
Шрифт:
— Вам удалось с кем-нибудь связаться?
— Да. Приехав в Крофтон, который упоминался в письмах моего деда, я обратился к тамошнему юристу, мистеру Пробину из Крофтовера. Вы его знаете?
— Мы наслышаны о нем.
— Мистер был очень любезен и проявил ко мне большой интерес. Он показал мне родословную, согласно которой мой дед и являлся наследником всего имущества.
— Но к тому времени собственность семьи была уже утрачена?
— Да. А когда я показал мистеру Пробину свидетельство о браке моей бабушки, то он, увы, сказал мне, что официально это вообще не документ. Боюсь, Саймон Доусон действительно
— Да, прискорбное невезение, — сочувственно произнес лорд Питер.
— Я принял это с полным смирением, — продолжал старый креол, с достоинством склонив голову — Кроме того, мистер Пробин был столь любезен, что дал мне рекомендательное письмо к мисс Агате Доусон — последней живой представительнице этого рода.
— Да, я знаю, она жила в Лихэмптоне.
— Она оказала мне чрезвычайно радушный прием. Когда я сообщил ей, кто я такой, разумеется, с оговоркой, что не имею к ней ни малейших претензий, мисс Доусон со своей стороны назначила мне ежегодное содержание в 100 фунтов стерлингов, которое регулярно выплачивала до самой своей смерти.
— Больше вы с ней не встречались?
— Нет, мне не хотелось показаться назойливым. Частое появление в доме родственника с таким цветом кожи, как у меня, могло быть для нее нежелательно, — сказал преподобный Аллилуйя с выражением горделивого смирения. — Но в тот раз она, тем не менее, пригласила меня отобедать вместе с ней и была со мной очень любезна.
— Простите мне этот нескромный вопрос — надеюсь, вы не сочтете его неуместным: но мисс Виттейкер продолжала выплачивать вам назначенное содержание?
— Нет. Быть может, мне и не следовало на это рассчитывать. Но для моей семьи это так много значило… Кроме того, мисс Доусон дала мне определенную надежду на то, что выплата пособия, возможно, будет продолжена. Она призналась, что не хочет писать завещание, и сказала при этом: «Это совершенно ни к чему, кузен Аллилуйя; когда Господь призовет меня к себе, все мои деньги перейдут к Мэри, и она продолжит выплачивать вам пособие от моего имени». Но, может быть, мисс Виттейкер все-таки не получила это наследство?
— Вовсе нет, она его как раз получила. Все это очень странно. Может быть, она просто забыла о пособии?
— Я взял на себя смелость написать мисс Виттейкер несколько слов в качестве духовной поддержки после смерти ее тетушки. Может быть, это ей не понравилось. Разумеется, больше я ей не писал. И все-таки мне не хочется думать, что сердце ее ожесточилось к чужим несчастьям. Несомненно, всему этому найдется какое-то объяснение.
— Да-да, несомненно, — подтвердил лорд Питер. — Благодарю вас, что согласились побеседовать с нами. Ваш рассказ полностью устранил все неясности, связанные с Саймоном Доусоном и его потомством. Еще мне бы хотелось записать даты и имена, если вы не против.
—
Преподобный ненадолго удалился и вернулся с родословной, которая была аккуратно отпечатана на листке голубой бумаги, похожем на официальный бланк.
Вимси принялся записывать подробности, которые касались Саймона Доусона, его сына Босуна и внука Аллилуйи. Вдруг он прекратил писать и ткнул пальцем в запись, расположенную значительно ниже.
— Смотри, Чарльз, — воскликнул лорд Питер. — Вот он где, святой отец, — тот самый нечестивый Поль Доусон, который перешел в католицизм и постригся в монахи.
— Да, это он. Но он уже умер, Питер; скончался в 1922 году, за три года до Агаты Доусон.
— Да, на него придется махнуть рукой. Ну ничего, подобные небольшие просчеты — в нашем деле вещь неизбежная.
Закончив свои записи, они попрощались с преподобным Аллилуйей. Выйдя из здания миссии, Вимси и Паркер увидели, что «Эсмеральда» доблестно защищает «миссис Мердль» от всех, кто бы к ней ни приблизился. Лорд Питер вручил девчонке полкроны, снял ее с караула и принял у нее автомобиль.
— Чем больше я слышу о Мэри Виттейкер, — начал лорд Питер, — тем меньше она мне нравится. В конце концов, она могла бы выплачивать кузену Аллилуйе его несчастные сто фунтов в год.
— Она — сущая хищница, — согласился Паркер. — Как бы там ни было, теперь мы точно знаем, что отец Поль мертв, а кузен Аллилуйя не входит в число законных потомков. Так что список заграничных претендентов на наследство, которые могли бы объявиться после долгого отсутствия, у нас исчерпан.
Черт побери! — воскликнул Вимси, отпуская руль к испугу Паркера и хватаясь обеими руками за голову, — ты задел во мне чувствительные струны. И где я встречал эту цитату, разрази ее гром?
Глава XIV
ПАРАДОКСЫ ЗАКОНА
Дел, вовсе не имеющих примера, Бояться должно.
— Чарльз, сегодня вечером Марблз заедет ко мне на ужин, — сообщил Вимси. — Я собираюсь ему раскрыть все эти ужасные семейные тайны. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже к нам заглянул и помог произвести мозговой штурм.
— Где вы собираетесь ужинать?
— У меня на квартире. Ресторанные блюда мне уже осточертели. Бантер восхитительно готовит бифштекс с кровью. На гарнир будет молодой горошек с картофелем и настоящая английская спаржа. Такую ты нигде не купишь, Джеральд специально прислал мне ее из Денвера. Право, заходи. Сегодня на ужин не что-нибудь, а старая английская кухня, плюс бутылка вина, которое Пепис игриво называет О'Брайон. Не будь себе врагом!
Паркер принял его приглашение. При этом он заметил, что даже когда Вимси распространялся на свою любимую тему, то есть на тему кулинарии, у него сегодня был какой-то рассеянный и отсутствующий вид. Казалось, его занимали совсем другие мысли. Даже когда появился Марблз со своим мягким, чисто адвокатским юмором, Вимси слушал его внешне очень учтиво, но на деле, пожалуй, не слишком внимательно.