Без тебя никак
Шрифт:
Он вдруг растягивает уголки губ, но в такой мерзкой улыбке, словно я полную чушь сморозила. Достает свой допотопный телефон, кнопочный, господи, и нажимает кнопку вызова.
– Генерал, тут ваша дочь желает удостовериться.
Я вздыхаю и беру трубку, и, конечно, слышу ор как с гор. Даже слушать не хочу, просто отключаюсь. Все равно ничего нового.
– Ладно, убедили, отдохните пока, – возвращаю телефон. – Завтра поедем.
– Сейчас, у меня нет времени с вами возиться, – он тянет руку, а я шлепаю его по ней.
– Руки свои не тяни! Разве папа
Жду, что он применит силу или может быть дернет меня за волосы, как в самых лучших эротический книжках, которые мы тайком читали с Надей, растаскивая полку ее мамы.
Но нет.
Он просто сложил руки, делая визуально бицепсы еще крупнее, и стал ждать. Разве что дверь закрыл. Спасибо и на этом.
Господи, какая скука. Я ведь долго люблю мыться, а в этот раз мылась, наверное, минут тридцать, периодически выглядывая то ножкой, то ручкой, то улыбаясь, задавая все время один и тот же вопрос.
– Ждать не устали?
Он молчит. Молчит и смотрит в сторону, словно я ему не интересна, но я ведь знаю, что такого просто не может быть. Даже Артур, делающий вид, что я не существую, пару раз подкатывал в десятом классе на дискотеке.
– Полотенце подайте… – тяну руку и тут же получаю то, что прошу. Даже забавна эта его покладистость. Она кажется несколько наигранной, словно он затаившийся перед нападением зверь. Хищник лениво играющий в теньке, но готовый в любой момент разорвать добычу. Боже, Вика, что за странные сравнения. Уж не хочешь ли ты стать разорванной добычей? И лучше не думать об ответе на этот вопрос.
Интересно, как он поведет себя, если я прямо сейчас начну удовлетворять своё спящее либидо.
Эта мысль снова вызывает приступ веселья, и я с улыбкой, свеженькая, чистенькая выхожу из душа.
– Какой же Вы все-таки милый… как вас? – жду имя, но он молчит, продолжая упорно смотреть в сторону. Ну ладно. Посмотрим. Я просто скидываю полотенце и еще минут десять сушу волосы, взбивая их в шикарную пену. Даже смотреть на себя больно, до чего хороша. И он это знает, а иначе почему пялится в стеклянную поверхность, в которой видно мое отражение. Или почему стал иногда переминаться с ноги на ногу.
– Мне надеть нечего. Сходите за одеждой в комнату. Она прямо по коридору. Там моя сумка, телефон, ключи от дома.
Я сначала даже не замечаю ничего, а потом резкое движение, как бросок змеи, и я ахаю, когда вижу его рядом с собой. Я ему по плечо, вот черт. Он просто стягивает свою футболку через голову, являя мне просто слюновыделительное тело, и грубо напяливает ее на меня.
– Эй! – кричу, пытаюсь высвободиться, но с таким не поспоришь. И вот я уже в его футболке, которая мне до самых колен.
– Так тебе сказали вести себя со мной! Я же и отцу пожаловаться могу. Как ты будешь жить без своей службы?
Он вдруг наклоняется и шепчет мне в самое ухо, да еще
– Насчет тебя, – как мы резко на «ты» перешли, – было дано лишь одно указание – доставить тебя домой.
Он совсем рядом, близко, а у меня иррациональное желание ощутить эти полные, сухие губы на своих. Как он целуется? Так же слюняво, как Камиль? Или иначе?
С этим он вдруг поворачивает меня к себе. Резко, порывисто, смотрит пристально, и я теряюсь во тьме его глаз. Жду его действий, но он просто застывает каменным изваянием, разглядывая в ответ меня, словно видит впервые.
Ну признайся, бугай, что никогда не видел девушки прекраснее.
Ладно, дам тебе шанс. Первый и последний.
Сама тянусь за поцелуем, почти касаюсь тесно сжатых губ. Но лишь вскрикиваю, глотая воздух, когда он варварски закидывает меня на плечо и выносит из ванной.
Более того, он несет меня через весь холл, а я пытаюсь натянуть на задницу футболку и поймать взгляды друзей.
Они, если и в шоке, то вида не подают.
Камиль уже вовсю целуется с той кралей, и я мысленно показываю ему фак. А если бы меня сейчас похищали, что, в принципе, и происходит. Черт, это меня сейчас отцу доставят, потом в вуз МВД, потом скучнейшее лето в нашем доме, откуда мне даже выходить нельзя. Ненавижу все это дерьмо. Ненавижу.
– Может вы уже поставите меня, я могу идти сама!
Он не слушает, просто сваливает меня в какой-то ужасно пыльный, грязный джип и хлопает дверью, пресекая все мои возмущения. Я пытаюсь толкать дверь, но он просто закрывает ее и уходит.
Охренеть! Урод! Я тебе отомщу. Скажу папе, что он приставал ко мне и пусть потом оправдывается. И ведь правда приставал, пусть только на ментальном уровне, но до такой степени, что между ног до сих пор влажно, хотя вроде хорошо вытерлась. Блин, что за фигня. Я вообще ненавижу солдат в любом их виде. Высокие, красивые. У меня до сих пор триггер, когда я думаю о военном городке, об этих улыбках и конфетках, которые должны были расположить к ним моего отца. Словно хоть что-то может его расположить к людям. Порой кажется, он их всех ненавидит. И фраза из фильма «Девятая рота»: «Вы все говно», не далека от истины. Я не раз слышала, как он поливал грязью простых ребят, а потом слышала, как они в отместку поливали грязью его. И грабили. Столько раз, что не сосчитать. Мстили или считали это смешным, не знаю.
И этот такой же. Тоже ненавидит отца и задание, которое он ему задал. Но это все не мешает мне схватить футболку за ворот и зарыться туда лицом, буквально пропитываясь запахом чужака. Даже имени его не зная.
Глава 3
Парни, мужчины. Их было вокруг меня столько, что, кажется, я стала воспринимать их как насекомых, с которыми смиряешься, если идешь собирать грибы. Да-да, и такой фигней заставлял заниматься меня отец.
А может все дело в лизоблюдстве, которое я видела по отношению к моему отцу из года в год.