Без тебя
Шрифт:
– Я не хочу становиться плаксой, - всхлипываю жалобно.
Я к Сереже хочу, так сильно, что голова кружиться начинает.
– Сейчас ты выльешь из глаз всю лишнюю жидкость, и мы с тобой придумаем что-нибудь эдакое, чтобы у всех зубы от зависти покрошились. Ты ведь понимаешь, насколько сильной волна хейта будет? Можно сколько угодно раз родить от соседа и не раскаяться, но облить помоями девочку, родившую вне брака, даже в современном мире многие не упустят возможности.
Прикрываю
– Ты точно меня успокоить решила? Потому что пока только ужаса нагоняешь.
– А-то. Это шокотерапия, малышка, - Сарин смотрит на меня с легкой насмешкой.
– У меня помутнение. Честное слово. Мир кружится так быстро. Слишком много изменений. Я за ним перестала поспевать. Как ты справляешься столько лет? Я уже сдаться готова.
После моих слов её улыбка недоумением сменяется.
– Ты слишком много себе напридумывала. Много взвалила на себя. Так нельзя.
– Сережа невыездной. Ему нельзя страну покидать. Даже если прямо сейчас уволится, - чего я не хочу. – То нельзя выезжать будет достаточно долго. А мне врачи не советуют переезжать. В России мне ведь никто не поможет.
Новая волна слез подкатывает. Я стараюсь сдержаться, но они обжигают.
Сарин слушает меня внимательно, и броня падает. Меня прорывает и я рассказываю ей обо всем, что меня тревожит. Каждый свой страх. Неприязнь Сережи. Боязнь за здоровье малыша. Беспокойство за маму, которая и так многих потеряла. Любовь к своей прошлой жизни. Одна мысль сменяет другую, их так много, что сложно угнаться.
– Мы придумаем, что-нибудь.
С впечатляющей грациозностью Сарин извлекает из сумочки платок и слезы мои вытирает. Утешает меня непривычно ласковыми словами, от которых мне лишь сильнее хочется плакать.
К нам подходит официант и я Хад заказывает для меня кофе без кофеина и самое большое и жирное пирожное, специально уточнив калорийность. После чего заставляет съесть его полностью.
Такой раздрай на душе, что я кажусь себе несмышленым ребенком.
– Моя первая обложка была благодаря тебе? – спрашиваю отчего-то, перед тем, как последний кусочек в рот отправить.
Сарин едва ли не давится водой, которую пьет в этот момент.
– Сафия, ты не борщи. Твоя фантазия переигрывает. Не заставляй меня волноваться за тебя сверх меры. Если ты забыла, я именно на обложке тебя и увидела впервые. Узнала по его глазам. Самые красивые в мире глаза. Бездонные и грустные. Такие только у твоего папы были. Не спорю, мне хотелось помочь тебе, но только лишь в том, чтоб никто не обидел. В остальном ты сама всего добилась.
Когда Сарин пришла ко мне на съемку, я о ней знала только то, что она самый талантливый, циничный и жесткий редактор, способный закружить карьеру любого из мира моды. И пустить её под откос тоже может. О том, что она была невестой моего папы, я узнала позднее. Она сама мне рассказала.
Перед свадьбой мои родители были знакомы ровно два месяца. Вскоре мама забеременела. Когда шел пятый месяц, папу убили.
Я знаю, что мама себя винит в нашей с братом болезненности. За то, что не справилась. Попала в больницу и родила гораздо раньше срока. К тому же патологию диагностировали не сразу. В общем, одно за другим и вышло как вышло. Сейчас не о том. Мама о папе мало что знала. Он не любил рассказывать о своей жизни до встречи с ней. И только Сарин меня просветила.
Они были с детства знакомы. Росли в одной среде. Обе семьи были готовы и одобряли их союз ровно до того момента, пока папа не пошел против всех. Одно из расследований, в котором он участвовал, повредило репутации семьи Сарин, да и его собственной. Но это его не остановило. Как она говорит, папа был очень принципиальный. Информация о махинациях стала достоянием общественности, и на него началась охота. Мои бабушка и дедушка отреклись от сына. Родители Сарин и вовсе его возненавидели. Запретили дочери продолжать общение с женихом, быстро достойную замену нашли.
Она утверждает, что сопротивлялась воле родителей несколько месяцев. До тех пор, пока папа после покушения не решил перебраться в Россию. Она не смогла. Побоялась. Привязанность ко всему родному дала о себе знать. Неопределенность. Страх за будущее.
Папа уехал, а она осталась в их родной стране. Но ненадолго. Узнав, что папу убили, она не смогла их простить. Сбежала перед самой свадьбой, и уехала из страны.
Если бы не она, я так бы и не узнала, почему бабушка с дедушкой не захотели с нами общаться. За столько лет я никогда их не видела. Год назад кто-то от их лица с Филом связался, но уже я решила, что не нуждаюсь в их обществе.
Это ещё один плюс статуса – ты сам решаешь, кого впускать в свой круг общения.
Следующие сорок минут мы с ней обсуждаем выпуск журнала и моё интервью. Хочется чего-то особенного, но этого трудно добиться, когда их были сотни, а ты не любишь лишнего о себе говорить.
– Институт цвета Pantone назовет в честь тебя новый оттенок. Я склоняюсь к красному или синему. Как ты считаешь? Ещё нужно выбрать бренды, флагманским для которых он станет. Есть варианты? – Сарин задает вопросы, не отрывая взгляда от телефона.
Чувствую себя рыбой, которую кипятком поливают.
Отсутствие интеллекта на моем лице отражается. Я самым натуральным образом висну, рот приоткрыв. Мы только что обсуждали, не съесть ли мне ещё одно пирожное, раз набор веса и так неизбежен. А теперь вот.
Хад цокает. Склоняет голову набок и внимательно по поему лицу взглядом проходится.
– Сафи, соберись. Я тебя всем в пример за организованность ставила. Люди ждут. Решай быстрее.