(Без)условная любовь
Шрифт:
Вот только и бессонница ее подчас доводила до белого каления. Сейчас даже страшно было, что ляжешь в постель, а потом мучаешься, мучаешься, думаешь, думаешь… И о чем? О человеке, который вряд ли думал о тебе за всю жизнь столько, сколько ты о нем за ночь. Который вряд ли слезинку пролил из-за того, что по тебе тоскует, который… Матери ведь должны безоговорочно любить своих детей, правда? Но Катя которую ночь не могла понять — почему ей попалась бракованная? Или бракованная она сама?
— Читаешь, да?
— Читаю…
Марина
— Интересно?
— Да… Иначе не читал бы…
Леонид усмехнулся, скосив взгляд на жену. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать — ее вопросы не случайны, и книгу совсем скоро придется отложить — у дамы есть разговор…
— Хорошо… Читай…
— Спасибо…
Тишину Марина сохраняла не больше минуты.
— Я тут подумала, Лень…
— О чем?
Понимая, что пришло время говорить, мужчина отложил книгу, снял очки для чтения, повернулся к жене…
Она у него была красавицей. Еще тогда, в двадцать пять, когда только пришла работать в фирму, была невероятно красивой, и до сих пор, когда скоро сорокапятилетний юбилей, остается лучшей во всем. Самой красивой, самой умной, самой любящей…
Леонид за все эти долгие годы так и не смог толком разобраться, за что ему на голову свалилось такое счастье, но раз уж так произошло — готов был наслаждаться этим счастьем столько, сколько отведено.
— Мы с тобой обсуждали возможность младенца взять… из дома малютки… помнишь?
Леонид кивнул. Вот только… возможность эту они обсуждали давно, с тех пор они моложе не стали, он так точно. Шестьдесят на носу…
— Думаю, мы для этого уже староваты, а вот если ребенка постарше…
Леонид слушал жену, не выражая ни протестов, ни явных одобрений. Первым делом хотел понять, чего хочет она, а уж потом согласиться, если идея окажется не слишком травматичной, как для нее, так и для возможного ребенка. За себя он не боялся. Был опыт Марка, был опыт Кати, был опыт внуков, был опыт Марины. Леонид вообще почти ничего в жизни не боялся, только за них… И готов был пополнить этот список еще как минимум одним человечком.
— Но ты понимаешь, что в этом тоже есть свои сложности, тут ты уже получишь человека с характером, с повадками, со взглядами…
Теперь кивнула Марина. Она понимала, вот только… Недавно ехала мимо детского дома, в который они с Леней уже когда-то приходили, не сдержалась, зашла… Заведующая ее помнила. Еще бы… Они ведь тогда уже почти обо всем договорились, почти все оформили, а потом получили отказ…
На сей раз они просто остались с заведующей в кабинете, Марина о чем-то спрашивала, слушала советы, честное мнение о перспективах…
— Вы понимаете, в приоритете молодые родители… А вам, насколько я помню, уже сорок есть, да и мужу…
— А еще у нас есть деньги, силы и возможности для того, чтобы обеспечить, воспитать и дать образование, это в расчет не берется?
Заведующая понимала, почему Марина реагирует так эмоционально, даже тон, пожалуй, слишком резкий, стерпела… Будь ее воля, она еще тогда отдала бы ребеночка этой семье. Чувствовала в них те самые силы, и любовь нерастраченную видела в глазах женщины, а в глазах мужчины — готовность создать условия, чтобы тратить эту любовь она могла в уюте и спокойствии. Вот только есть ее опыт и интуиция, а есть государственная политика и представления о том, что хорошо, что плохо, переданные сверху.
— Подумайте о старшеньких, Марина…
Это — единственный совет, который она дала Самойловой.
И Марина подумала. Подумала и решила…
— Там мальчик есть, Лёнь… Ты его не видел просто, он такой…
Она вдруг запнулась, вздыхая прерывисто, а потом по щеке слеза потекла, Марина ее смахнула, горло прочистила, продолжила…
— Мне кажется, он даже на тебя похож, представляешь?
Леонид улыбнулся, а потом обнял Марину, к себе прижимая. Кто бы знал, какой сентиментальной она может быть — не поверил бы. Она ведь окружающим себя показывает с той стороны, что блестит властностью, где-то стервозностью, строгостью, а тут — ревет, как девочка…
— Ты уже узнала, что от нас нужно?
Кивнула.
— И документы собирать начала?
Снова кивнула.
— Так а что я тогда сказать должен? Знаешь же, что я за.
— Это и должен… Его Сережа зовут…
— А лет-то сколько?
— Шесть…
— Вот и славно. До тридцати точно дотянем, а там уж может сам справится, да?
Думал, что кивнет, а она наоборот — головой мотнула.
— До сорока хотя бы, Лёнь, ребенок все же…
Леонид рассмеялся, Марина тоже улыбнулась. Она готова была продлевать жизнь мужу любыми доступными ей способами. В частности, и шантажом.
— Главное, чтобы дали… — в ее голосе слышен был страх. И Леонида прекрасно понимал, откуда он. Слишком много в ее жизни было попыток обрести ребенка, которому можно будет подарить безусловную любовь, и каждый раз они срывались, оставляя на ее сердце разной глубины раны.
— Мы очень постараемся.
И, если быть честным, он тоже боялся. Не видел еще этого Сережу, но раз она ради него готова еще раз сознательно пойти на то, что обычно заканчивается для нее трагично, значит, и он готов…
Ох, дети-дети… В молодости их заводить действительно было как-то проще… Но что поделать? Он ведь не зря и сына своего учил, и внучку, что Самойловы делают все, что могут, и не опускают руки раньше времени? Ну вот, теперь пришло время отвоевать Сережу, а потом и его научить. Главное, до сорока успеть, а потом уж можно и на покой…
Глава 4
— Сашенька… — удивительно, но сегодня Катя чувствовала себя куда лучше, чем вчера, хотя заснуть опять получилось далеко не сразу. До первого урока было еще пятнадцать минут, но Вера ждать не хотела, как только подруга появилась в дверном проеме, сразу начала делать «знаки глазами» в сторону Бархина…