(Без)условная любовь
Шрифт:
— Как дома дела? — Андрей сам Коту корма насыпал, сам за стол сел, продолжая ее изучать.
Видел, что Катя подавленная будто, но в причине разобраться так сходу не мог.
— Все хорошо, спасибо, а у тебя?
— Тоже хорошо. Помнишь дядю Валю? — Катя нахмурилась, головой мотнула. — Ну Валентина Михайловича, мама его еще знакомиться привела, когда мы с Разумовским актовый зал не поделили, — тут уж шансов не вспомнить у Самойловой не было — кивнула. — Они женились два года тому. Живут
— Молодцы какие… — Катя улыбнулась. Искренне, кажется, но все равно печально слегка. — Очень рада за них.
— И я рад. Мама довольна, Михалыч счастлив, — Андрей усмехнулся, тоже то самое знакомство вспоминая. Эх… сколько времени прошло-то с тех пор…
— А ты? — Катя же внезапно серьезной стала и вопрос задала с болью в голосе. Осязаемой практически. — Ты счастлив? — понятно было, что не о них спрашивает. Не о маме с Михалычем. А о себе. Ей интересно было, чем для него эти четыре года обернулись. Она вот убегала от него, что было мочи, а все равно догнал. А он? Сейчас играется с ней, как кот с мышкой, а понимает ли, сколько боли причинил?
— Нет.
Ответил сухо, глядя прямо в глаза. В глаза той, из-за которой счастье ему только снилось за эти четыре года. Клало белокурую голову на грудь, расползалось по телу теплом… А потом он просыпался обычно. И нет у него счастья. Головы белокурой на груди нет. Только пустота.
— Спокойной ночи, — Андрей встал, в коридор вышел, у самой двери замялся уже. За ручку ухватился, но не открыл, как собирался, а почему-то лбом к дереву прислонился, глаза закрыл.
Этого хватило, чтобы Катя сзади подошла, обняла со спины, щекой к той самой спине прижалась, пальцами при этом так сильно толстовку его сжимая, будто от этого ее жизнь зависит.
— Я боюсь тебя, Андрей. Мне очень больно было тогда. Из-за твоего предательства.
— Я не предавал.
— Мне Разумовский все показал…
— Что?
— Переписку вашу и видео. С Алисой. Не ври. Просто выслушай.
— Я не предавал тебя с Алисой.
По Катиной щеке слеза покатилась.
— Я не знаю, что тебе Разумовский показал, но я не предавал… Это ты с ним сорвалась почему-то. Сорвалась ведь? Что я сделал?
— Там видео было…
— Какое к черту видео, Кать? — Андрей не выдержал, развернулся, в руки ее лицо взял, мокрое уже.
— Когда я к Лене на встречу помчала, ты… ты не пришел тогда, сказал, что девушке какой-то помочь пришлось, а Разумовский… я все видела.
— Я не знаю, что ты видела, Кать, но я тебя не предавал. Алиса в тот вечер с какого-то перепуга в мой двор пришла, ее ограбили, никого вокруг не было, только я. Вот и пришлось ей помогать, домой везти…
— Ты-то сам понимаешь, насколько глупо звучит? Почему она «с какого-то перепугу» там оказалась? Почему ты мне об этом не сказал? Зачем врать сейчас?
— Да не вру я, Кать! Не вру! Ну, хочешь, Разумовского привезу и из него правду
Вместо ответа по девичьей щеке новая слеза покатилась.
Она не знала — верить или нет. Но оба варианта… Оба варианта ужасны были, ведь либо Андрей врал сейчас, либо она… в ложь поверила. Так легко в ложь о нем поверила…
— Ты с Разумовским уехала тогда, потому что он тебе обо мне что-то наплел?
— Я видела, что она тебе пишет, а потом те же сообщения — в переписке, которую Разумовский показал… И ты отвечал…
— Да не отвечал я, Катя! Не отвечал!
Андрей даже на крик перешел. Он слушал ее и не верил… Все понимал потихоньку, но верить отказывался. Четыре года жил с вопросом, почему она решила на выпускном ему такой сюрприз устроить, уехав с Разумовским, а теперь… Может его вариант предательства даже лучше был бы, потому что выходит…
— Я ж любил тебя, Кать… — он смотрел на нее, а в глазах боль. — Безусловно, как обещали друг другу.
— А я так и не научилась верить в безусловную…
Кате казалось, что в тот момент она ко всему готова. Что крикнет снова, дверью хлопнет, пошлет куда подальше, Кота заберет, сердце вырвет, он же снова… в миллионный… миллиардный… бесконечный раз удивил.
В охапку сгреб, сжал до хруста. Как-то понял, что без этого она умрет скорей всего. И стоило снова в его толстовку носом зарыться, как хлынули слезы.
Будто они снова возле школы, под старым деревом. Андрей ее заподозрил, что в Сплетницу слила информацию о нем, а Катя рыдает из-за осознания масштабов человеческой жестокости…
Глава 30
— И что потом было, Кать? Он ушел? Просто взял и ушел? — Катя посмотрела на Веру грустными глазами, а потом кивнула.
— Думаешь, это правда? Ну то, что Разумовский… Подделал все? И что он просто помогал Филимоновой, а я… получается… Какая же я дура, Вер! Какая дура! — Катя упала головой в сложенные на столе руки, плечи снова затряслись.
Она всю ночь не спала опять. Не сомневалась, что и Андрей так же. Даже Кот заснуть не мог. Все маялся, по квартире носился, на тени бросался.
Но хотя бы у него на душе не было так гадко, как у этих двоих. Ведь выходит, что их оказалось так просто вокруг пальца обвести. И даже неизвестно, кто в этом больше виноват — те, что решили вмешаться, или они сами. Сначала друг за друга додумали, а потом обиду свою лелеяли годами…
— А ты посмотри на это с другой стороны, подруга, — Вера видела, что Кате плохо. Невыносимо плохо. Да и ситуация, если говорить прямо, была малоприятной, но грызть себя смысла не было уже, поэтому Яшина постаралась утешить, как могла. — Вам ведь так повезло, что вы хоть теперь это выяснили. Ну да, дураками были, что тогда разбежались-разъехались кто-куда, но теперь-то… Теперь-то вы все знаете, вы рядом, вы можете…