(Без)условная любовь
Шрифт:
— Каким мужиком, ты что, дурак что ли? — Катя глянула на парня удивленно, улыбнулась, поцеловала в щеку, снова возвращаясь к записям в тетради. Андрей же так быстро не оттаял. Сурово на телефон девчачий смотрел в ожидании… И дождался-таки! И минуты не прошло, как снова трель прозвучала — Питер писал…
— С этим! — Веселов кивнул на телефон, всем своим видом демонстрируя отвращение. — У него что, своей девушки нет? Обязательно моей писать?
— Вообще-то мы с ним дружили еще задолго до того, как я с тобой познакомилась.
— О как! Интересно! — последняя фраза отчего-то отозвалась приятным теплом. — И что же он знает?
Катя замялась, не совсем понимая, какого ответа от нее ждут.
— Знает, что у меня парень есть. Ты.
— Это хорошо, что знает… И ты ему напиши там, чтоб не забывал…
Катя глянула на собеседника, будто на не совсем нормального, окинула скептическим взглядом с ног до головы, хмыкнула.
— Только сцен ревности мне тут не хватало…
— Не проблема, устроим…
— Андрей!
Самойлова возмутилась, ущипнула за плечо даже. Больно, кстати.
— Ладно, все! Шучу я, шучу… — Андрей руки поднял, прося пощадить. Но стоило Кате кивнуть, снова телефон в руки взять, не удержался опять. — Но ты все равно с ним поменьше переписывайся уж… при живом парне-то!
— Веселов!
На часах было уже десять почти, когда пришла пора расходиться. Не хотелось, но надо было. Андрей так органично вписался в домашнюю атмосферу, что отпустить его было сложно.
Сейчас-то Катю окружало почти все, что она так любит — семья, он, родной уют…
Девушка сидела у ноутбука, лениво листая ленту фейсбучных новостей, Андрей же собирал в коробку остатки разрушенной башни, динозавра, принцессы и рыцаря.
— О тебе снова в Сплетнице написали… — странно, но вечером читать интерпретацию утреннего происшествия можно было практически без лишних эмоций.
— Удивительно… — Андрей хмыкнул, не отвлекаясь от своего занятия.
— Пишут, что ты заподозрил, будто у Филимоновой и Разумовского отношения, поэтому психанул. А меня бросил, кажется.
— Так что, расходимся? Нельзя «Сплетницу» разочаровывать…
Катя глянула на Веселова через плечо, язык показала, поймав его лукавый взгляд.
— Я тебе давно сказать хотела, да все как-то стыдно было…
Катя вдруг кое о чем вспомнила. И решила наконец-то признаться, не давая себе шанса передумать.
Андрей оторвался от конструктора, посмотрел внимательно.
— Помнишь, ты когда-то сказал, что я в твоей жизни роюсь?
Парень замешкался, скривился немного (неприятно было вспоминать то свое поведение), но кивнул (ведь отрицать его тоже смысла особого нет).
— Так вот, ты был не слишком неправ тогда.
Катя открыла один из ящичков стола, достала склеенную фотографию Алисы
Он с минуту тупо смотрел на нее, моргая периодически, потом удивленно на Катю уставился.
— Откуда она у тебя? Я ж выбросил…
— Не выбросил. Ты в скамейку засунул — между досок, а я… Я на следующий день нашла, склеила…
— Зачем?
— Не знаю даже. Ты был таким непонятным для меня. Я увидела, как ты в первый день сидел на той лавке… Мне казалось, тебе плохо было.
— Мне тогда друг позвонил. Сказал, что Алиска себе нового лоха нашла, вот я и злился. Но тебе зачем она была? Еще и склеила? — он сознательно фотографии не касался. Она казалась парню токсичной. Напоминала о времени, когда было тупо больно и плохо. Постоянно.
— Я и в соцсетях ее пробила, — Катя почувствовала, что щеки румянцем наливаются, а Андрей смотрит очень уж удивленно.
— Так а зачем, Кать? Зачем?
— Не знаю… Но выбросить рука не поднялась. Не знаю, что с ней делать…
Веселов долго на Катю смотрел, а она на фото. И вот ей богу, меньше всего ему сейчас хотелось карточку в руки брать. Но…
Пришлось. На сей раз рвать было сложнее — скотч вдоль и поперек полосами шел, но было бы желание…
Порвал, к окну подошел — открыл, выбросил.
— Надеюсь, соседи собирать и склеивать не будут…
Руки отряхнул, будто после пыльной работы, к Кате подошел, ее лицо в свои ладони взял, в губы впился практически… Божечки, зайди Марк Леонидович в комнату в эту минуту — Андрея вслед за фото в полет отправил бы. Долго целовал и пылко. Так, что все внутри в узел завязалось, и стены поплыли. Потом оторвался, держа зрительный контакт при этом.
— Нет больше места Филимоновой в нашей жизни, Коть. Забудь о ней просто. Что бы они с Разумовским не мутили, мы-то знаем, чем дорожим и чего хотим, правда?
Катя сглотнула, кивнула бы — да не могла, ведь его руки до сих пор на щеках лежали.
— Ты сомневаешься во мне?
— Нет.
— Это главное.
Андрей снова поцеловал, потом рюкзак свой схватил, выходя из комнаты. Пальцы, которыми к фото прикасался, будто жгло. И это раздражало.
Но вот губы жгло больше — и это радовало…
Парень быстро обулся, накинул куртку, подмигнул порозовевшей Кате, стоявшей в дверном проеме между своей комнатой и коридором, с улыбкой следящей за тем, как он собирается.
— Уже уходите? Какая рад… жалость! — из гостиной вышел Марк Леонидович. Пусть он и не был сильно доволен такому длительному посещению дочери, напоследок гостю руку таки пожал. В конце концов, он же уходит уже, и разве это не чудесно?
— Да, пора бы уж… До завтра, Кать, — Андрей подмигнул Екатерине, улыбнулся Снежане, в очередной раз благодаря за ужин, даже Марку, не скрывавшему свою радость от прощания.