Без веры
Шрифт:
Толливер тут же отстранился.
— Лучше не надо.
— Почему? — оглянувшись, спросила Сара.
— Не доверяю этим людям. Конкретной причины нет, но с ними явно что-то не так.
— Думаешь, они действительно убили Эбигейл?
— Не знаю, что они сделали, а что нет, зато уверен: тебе лучше не ввязываться.
— Во что?
Вместо ответа Толливер потянул ее за рукав:
— Перевернись!
Сара легла на спину, и Джеффри улыбнулся, скользнув пальцем по полурасстегнутой молнии юбки.
— Что ты ела на ужин?
Не желая признаваться,
Толливер начал осторожно гладить ее живот.
— Ну как, легче?
Сара кивнула.
— У тебя такая нежная кожа, — шептал он, касаясь ее кончиками пальцев. — Как подумаю об этом, аж дух захватывает… — Джеффри улыбнулся, будто вспоминая что-то приятное.
Прошло несколько минут, прежде чем он произнес:
— Говорят, Джимми Пауэлл снова в больнице.
Крепко зажмурившись, Сара сосредоточилась на нежных прикосновениях. Целый день глаза были на мокром месте, а от ласковых слов сопротивляться стало просто невозможно. События последних сорока восьми часов обвили колючим коконом, а чуткие руки Джеффри его развязали…
— Это почти конец, — прошептала она. При мысли о смертельно больном девятилетнем мальчике горло судорожно сжималось. Доктор Линтон знала Джимми с самого рождения: на ее глазах беспомощный младенец превратился в школьника… Страшный диагноз потряс ее не меньше, чем родителей.
— Хочешь, поеду с тобой в больницу? — предложил Джеффри.
— Пожалуйста…
— А потом? — чуть веселее спросил он.
— Потом? — переспросил она, чувствуя, что вот-вот замурлычет от удовольствия.
— Где я буду ночевать?
Сара ответила не сразу, сожалея, что не может перескочить в завтрашний день, когда решение будет принято. Наконец, лениво показав на многочисленные коробки, она проговорила:
— Твои вещи все равно здесь.
Улыбка, заигравшая на губах Толливера, не скрыла разочарования.
— Ну, в логике тебе не откажешь…
7
Выезжая из Хартсдейла, Джеффри убавил громкость радио до минимума. Челюсть свело, и только тогда он понял, что скрежещет зубами от досады. Из груди вырвался по-настоящему стариковский вздох, жить не хотелось. Плечо болело, правое колено не сгибалось, а о саднящем порезе лучше было не думать. Футбол научил не обращать внимания на травмы и боль, однако Толливер чувствовал: с возрастом это дается все труднее. А сегодня он казался себе не просто старым, а древним. Рана в плече, полученная несколько месяцев назад, стала своеобразным звоночком: жизнь-то, оказывается, не бесконечна! Было время, когда он мог гонять мяч сутки напролет, пока ноги слушались, а на следующий день — проснуться свеженьким. Зато сейчас стоит поскрежетать зубами — сводит плечо.
А тут еще гепатит. На прошлой неделе, ответив на телефонный звонок, он понял, что это Джо, прежде чем та успела открыть рот. Она вечно выдерживала паузы и изображала нерешительность, будто заранее соглашаясь на роль ведомой. Внешняя уступчивость была одним из качеств, которые привлекали
Ну, сегодня хотя бы не придется спать на полу! Толливер не надеялся, что Сара примет его с распростертыми объятиями, но, похоже, ее гнев потихоньку сходил на нет. Как же славно все было, пока не позвонила Джо! Впрочем, дело не в ней, проще всего перекладывать вину на других. Каждый день с Сарой проходил по схеме «один шаг вперед — два назад». Четырежды он предлагал ей руку и сердце и всякий раз получал в ответ пощечину — удар по самолюбию, проглотить который ой как непросто!
Толливер свернул на гравиевую дорогу: ну все, вид у машины будет как только что с передовой.
Припарковаться пришлось за полностью восстановленным «доджем-дарт». «Вот черт!» — открыв дверцу, восхищенно прошептал Джеффри. Перед ним красовался темно-синий автомобиль с тонированными окнами, задняя часть которого была приподнята домкратом. Бампер без единой царапинки сверкал хромом в свете установленной на гараже лампы сигнализации.
— А-а, инспектор! — Навстречу вышел высокий тощий мужчина в рабочем комбинезоне. — Кажется, мы с вами встречались на пикнике в прошлом году.
— Рад увидеться, Дейл! — Толливер не привык смотреть на людей снизу вверх, но Дейл Стэнли был настоящей жердью. Сходство с младшим братом поразительное: словно кто-то схватил Пата Стэнли и растянул сантиметров на двадцать. Несмотря на высоченный рост, чувствовалось, что Дейл — парень компанейский, веселый и не привык забивать себе голову проблемами. На вид ему было лет тридцать, не больше.
— Извините, что попросил приехать в такой час, — сказал Дейл. — Не хотел детей тревожить. Они жутко переживают всякий раз, когда у нас останавливается патрульная машина. — Мужчина беспокойно взглянул на дом. — Надеюсь, понимаете почему?
— Конечно, — заверил Толливер, и Дейл вздохнул с облегчением.
Пару месяцев назад полицейский патрульной службы Пат Стэнли участвовал в освобождении заложников и лишь чудом остался в живых. Ужасно, наверное, услышать страшную новость по телевизору, а потом ждать приезда полицейских, которые подтвердят, что брат погиб.
— Они даже в кино сирен боятся, — посетовал Стэнли, и Джеффри показалось, этот парень из тех, кто осторожно выносит пауков за дверь, вместо того чтобы раздавить на месте. — У вас есть брат?
— Ну, насколько мне известно, нет, — отозвался начальник полиции и, Дейл, запрокинув голову, захохотал.
— Можно сказать, на границе живете, — дождавшись, пока он успокоится, заметил Джеффри.
— Да уж, — согласился Дейл. — Эйвондейл — здесь, Катуга — там. А в школу мои дети в Мэйсон-Милл пойдут.
Толливер огляделся по сторонам, стараясь оценить обстановку.
— У вас тут очень мило.
— Спасибо, хотите пива?
— Конечно! — отозвался Толливер.