Без
Шрифт:
– Мне нужны эти сто тысяч, мне нужны эти сто тысяч, нужны, нужны… – Тимур нашептывал эти слова аки молитву, напряженно слушая собственное тело. Звуки сердца и практически всех понятных хозяину систем организма упорно терроризировали слух. Не прошло и десяти минут, как мозг Тимура стал различать суб-уровни, – акустические «вкрапления», не замечаемые ранее. Он уже слышал в обычной пульсации крови призрачные отзвуки, идентичные с противным шевелением и тем, как если бы человек пересыпал зерно из чаши в чашу. Сердце, кроме типичного перестукивания и влажного сокращения, осыпало уши Тимура богатыми изысками вроде шипящих и мелких завывающих перекличек, словно в грудной клетке жили толпы разных тварей, пытавшихся
Парень вздрогнул, услышав дьявольский щелчок. Это необъяснимое нечто вернулось. Что же это такое? Парень насильно вводил в себя образы каких-нибудь милых животных или привидений из мультиков, либо представлял себе какой-то прибор под полом. И почему щелчок не могут издавать провода, лампы, в конце концов.
– И чего я так боюсь? – Громко произнес Тимур, взяв себя в руки. – Пусть шумит, что бы это ни было. Плевать!
Так бы и парень и сидел, изучая стены глазами, если бы не шорохи, нагло ворвавшиеся в музыку тела. Копошение чего-то за спиной буквально заглушило звенящий гул в ушах и сердечные ритмы, гулко бьющие в голову. Страх гвоздем забили в сознание, применив молот Тора или инструмент помощнее. Тимур вскрикнул, свалился со стула и отполз по ледяному полу морозильника ближе к двери. Там он поднялся, прижавшись к стене и глядя в сторону источника звука.
– Какого черта?! – Истерично пискнул подопытный. Инстинктивно зажав уши ладошками, Тимур не мигая уставился в одну точку. Он должен дойти до конца. Не весь же день тут ему торчать. Какие-то три часа, по словам Филиппа, исполняющего обязанности второго по значимости сотрудника в организации. Ему можно верить. Филипп не выглядел таким подозрительно навязчивым и опасным, как Акулин. Три часа, говорил Филипп. Три коротких, маленьких часа.
– Наверное прошел уже час. – Вслух подумал Тимур, слушая бесконечный звон под черепом и другие не столь приятные голоса внутренних органов. Они уже не так настораживали, как недавний шум, усиливающий ощущение чьего-то присутствия. Чего-чего, а наличие потусторонних вещей парень не выносил, как и любой житель планеты, привыкший к существам из плоти и крови.
Даже сквозь ладони Тимур уловил щелчок. Нет, их два. Второй прокатился маленьким эхом, более тихо, хоть и настойчиво. «Что вообще тут творится?! Они наверняка специально включают эти дополнительные звуки! А я дурак и купился!». Так думалось Тимуру, пока уверенность в поддельных искусственно созданных акустических спецэффектах не пропала, уступив место ужасу. Щелчки не просто звучали где-то в мозгу, а меняли свое местоположение. Они двигались, то ближе, то дальше, то заходя с боковых сторон. Они, как живые… призраки. Или невидимые глазу новые виды насекомых. Или сущности, живущие испокон веков в тонких переходах между акустическими волнами и вакуумом. Или…
В беседу с одиноко стоящим у стены человеком вклинился шорох, словно что-то шевелилось прямо на полу, тихонько перебирая кучку мусора. Затем звуки стихли. И проявили себя заново всего в сантиметрах от Тимура. Того обуял поистине животный страх сродни тому, какой чувствовали пещерные люди, видевшие в глубинах природных шахт смертельно-опасных чудовищ, прячущихся за каменными обломками и во тьме гротов. Монстрам присуще хватать жертву, ходившую вокруг костра, безрассудно обозначавшуюся себя в качестве видимой мишени криками, смехом и топотом.
Парень не кричал, не бил кулаками в дверь. Его парализовало. Инстинкт элементарно выдал нестандартный вариант самозащиты в данной ситуации, – изобразить мертвое животное, тогда чудовище решит, что тебя нет. Тимур почти не дышал, забыв обо всем и прислушиваясь к шорохам и щелчкам.
Мгновения текли, как застывающая лава, медленно и лениво перетекая пороги и заполоняя своей массой все ямки и щели. Щелк! Человек терпеливо водил глазами, надеясь узреть сущность, невидимость коей поразила бы военных. Ничего в комнате не искажалось, она пуста настолько, насколько Тимур это видит и ощущает. Щелк! Звук переместился, словно бы куда-то над головой. Щелк! Такой же по тональности, однако менее слышимый акустический источник оказался теперь на уровне лица.
Ожидание в последующей тишине затянулось. Мало-по-малу парень стал отходить, «таять». Тимур нетвердо пошатнулся, боясь сделать любое микроскопическое телодвижение. Тишина вовсе не ободряла: в ушах гудело и звенело; вены не стеснялись тащить кровь с ором толпы, будто вместо красной жидкости по сосудам бегали футбольные фанаты; сердце грохотало колоколом, а в легких происходили завихрения газов под огромным давлением. От такого безумия можно получить психопатические галлюцинации. Тимур, обмозговывая вторжение непонятных звуков из вне, дрожал и не отходил от двери. Ногам зверски холодно, пальцы онемели. Минусовая температура поднималась исключительно до щиколоток и почему-то не распространялась по всему объему помещения по всем законам физики. Возможно, это из-за полной звуковой изоляции.
Тимур позволил себе пару шагов в сторону стула. Не посидеть ли на нем. Он, как в игре детской «море волнуется раз…» то двигался к стулу, очень плавно опуская подошвы ботинок, а то замирал, слушая бездонную тишь. Так и стремился к стулу в центре комнаты, опасаясь даже веками хлопать. Ему мерещилось, что веки просто падают, как стальные ворота, и поднимаются обратно с тем же звучанием. Сердечные взрывы, перекат кровеносных потоков; кости, шоркающие друг о друга, как глыбы в горной возвышенности; гудение в мозгу, – к этому Тимур частично адаптировался. С другой стороны, кое-какие звуки здорово мешали, так как вызывали вопросы в стиле «А не болен ли я?» или «Там что, какие-то насекомые живут, откуда такие звуки в теле?!».
Тимур погружался в напряженное состояние. Он ждал… ждал, не проявится ли опять некая сущность. Четвертый шаг к стулу… хочется присесть, отдохнуть. Заныла спина и мышцы ног.
Щелчок раздался в голове. Пронзительный, явственный и ужасающе близкий. От испуга у парня подкосились ноги, руки обняли голову локтями вперед, Тимур заорал проклятия в адрес щелкающего нечто. Щелк! – Грохотнуло оно второй раз, забравшись подопытному в голову…
Профессор Акулин внимательно следил за монитором. Скрытая камера показывала всю кошмарную сцену сходящего с ума человека. За спиной ученого собрались помощники. Кто-то из них нервозно сглатывал, беднягу подташнивало от такого зрелища, а кто-то поднимал уголки губ выше, радуясь тому, чего команда нелегальных физиков-акустиков добивалась несколько месяцев. Филипп находился по правое плечо от профессора, и жестокая маска была у него вместо лица. Многие знали Филиппа, как приветливого коллегу, но мало кто осознавал, что он такой же целеустремленный, как и Акулин, такой же аморальный и хладнокровный, если придется действовать по обстоятельствам ради научного открытия.
– Нам удалось. – Наконец сказал профессор, поправив съехавшие очки на носу. – Ребятки, нам удалось поймать ЭТО в клетку. Сейчас же врубайте усилители! Надо исключить все звуки, пока оно не покинуло мозг подопытного! Создадим беззвучный барьер!
И сотрудники принялись выполнять задачу, стуча по клавишам компьютерных систем и переключая необходимые тумблеры. Таким образом, они запустили следующие поглотители звука, что привело к совершенному «звуковому вакууму». Человек в комнате кричал во всю глотку, но, окажись кто-нибудь там же, он ничего бы не услышал, кроме «концерта», исполняемого внутренними органами родного тела.