Безбашенная
Шрифт:
– Владей…
Глава 6 – Лев вернулся
Мы стоим у окна, он обнимает меня сзади. Смотрим на набережную и на Обь. Это очень по-домашнему… Но я чувствую – его очень беспокоит что-то.
Рука ложится мне на лоб.
И во мне оживает какая-то ассоциация, мне хочется её выплеснуть, я расслабляюсь, позволяя это себе:
– «…После мраморов КаррарыКак живется вам с трухойГипсовой?…»Закрывает
– «Попытка ревности»? Красиво. Но… Я. Ездил. Один.
– Я знаю! Верю. Но это было внутри, и я отпускаю… Ты вложил в меня это. Забери обратно. Полноценной ревности не случилось. Поэтому только «попытка».
– Я сожалею… Я сожалею, что не справился со своей натурой и не сказал тебе, что еду один, когда решил так. Мне хотелось, чтобы тебе было больно.
– Ты скорпион, – пожимаю плечами. – Я принимаю твой яд.
– Спасибо. Я ценю.
Его рука возвращается на лоб.
– Ты горишь, детка.
Это реакция на стресс. У меня бывает.
– К утру пройдёт. Как ты съездил? Нашёл себя?
– Как… Как только приземлился, я уже понял, что идея провальная. Но… Первую неделю пытался имитировать отпуск, – невесело усмехается. – Пляж, бар, Каппадокия… Всегда хотел побывать там – и не запомнил абсолютно ничего. Всё фоном. Не сделал ни одной фотографии. Моё сознание осталось здесь. Как и полноценное дыхание. Я задыхался без тебя, – сжимает, вдыхая глубоко-глубоко у основания моей шеи. – Вторую – провёл в номере. В жестоких боях с самим с собой. То, что мне казалось невыносимым здесь, там вдруг показалось незначительным на фоне того, как ущербно я стал ощущать себя, осознавая, что ты больше не часть моей жизни. Я смотрел на женщин-туристок, женщин-турчанок… Я смотрел им в глаза. Мне казалось, что смотрю в глаза животным. Я не мог найти ни одной женщины своего вида. Ты что-то сделала с моим восприятием. «После мраморов Каррары…» Единственная, с кем смог поговорить, была пожилая француженка. Сделал это просто из удовольствия пообщаться на французском. Она оказалась интересной собеседницей. Мы проговорили полчаса, и я ушёл к себе. Французский тоже не принёс мне удовольствия. А просто поддерживать диалог не было моральных сил. На третьей неделе я начал ехать крышей. Перестал понимать, зачем затеял всё это. Зачем разорвал отношения. Не мог вспомнить свою мотивацию. Я превратился в депрессивный комок нервов. И оставался там уже больше по инерции и из упрямства довести начатое до конца. Купил себе иглы, и… Это был интересный опыт.
Тоже верю.
– Ты обещала, что «жалости не будет». Они помогли мне найти себя.
– Не будет. Я уважаю твой опыт и твою прозрачность. Итог?
– Душа ампутирована, а фантомные боли накрывают. Какой тогда смысл? Пусть уж тогда лучше будет наполненная боль. Пустота хуже боли. Не хочу жить в пустоте. Побег от самого себя не удался. Прости мне эту слабость.
– Прощаю. Но многое изменилось. Мы не можем отмотать в ту точку, в которой расстались.
– Почему? Из-за этого зайца? Кто он? Ты спишь с ним? На чём выстроены ваши отношения? – голос ровный, а дыхание нет. Я чувствую, как глубоко внутри его передёргивает. Вдыхает глубже, снимая эту дырявую маску равнодушия.
– Чёрт… нет! Не так. Мне абсолютно плевать на это всё! Я хочу тебя обратно. Скажи мне что-нибудь…
– Крис сказала: чтобы оценить одного мужчину, нужно попробовать другого. И я буду ценить тебя больше, если…
– Крис… – сжимает он зубы.
– Я не совсем с ней согласна. Ценить ещё больше я тебя не буду. Ты – безусловная ценность для меня! Я твою уникальность осознаю. Но… Ведь может быть и что-то совсем другое. И мне любопытно…
– Этот заяц возник из-за любопытства?
– И ещё от голода. Ты заморил меня голодом. Съесть кого-то более близкого я себе позволить не смогла.
– Почему?
– Потому что… понимала, что история эта краткосрочная, а я не готова потерять никого из своего окружения. Оно мне доставляет…
– Все мои вопросы по этому человеку сняты. Я тебя понял. Осталась просьба.
– Давай…
– Не реанимируй его.
– Не буду.
– Спасибо.
Голова кружится. Вижу всё словно через пелену огня. Температура растёт. Колени становятся мягкими. Он подхватывает меня на руки и уносит на диван, встаёт рядом на колени. Ложится лицом на мой голый живот. Его щёки прохладные…
Рисую пальцами по волосам, лицу.
– Я не могу без тебя…
Пальцами я чувствую, как он зажмуривается.
– Не можешь? Значит, наверное, и не надо.
Мой телефон периодически пиликает. Я знаю, кто это. Это Дима. Он не хочет, чтобы я отвечала. Это чувствую тоже. Его просто несёт, и он выливает на меня всё, что пережил сегодня. Наверняка в какой-нибудь грубой форме. Пусть… Если не выговорится, он заболеет.
Олег, хмурясь, отыскивает мой взгляд, потом смотрит на этот пиликающий телефон.
– Ты моя?
– Ты – мой. А я… Я пока погуляю, Олег.
– Погуляй, – его глаза опасно прищуриваются. – Пока. Но пощади своих зайцев, моя девочка! Лев вернулся.
– Так пусть помурлычет для меня… – я выгибаюсь, закидывая голову и подставляя ему шею.
Он принимает это приглашение, и низко рычит, впиваясь в неё губами.
Да… Вот теперь хорошо!
Глава 7 – Одарённая барышня
Олег достаёт из шкафа чистое полотенце, заглядывая на пустую полку, которая раньше была его. Пару раз он оставался у меня. И после первого привёз пакет домашних вещей, чтобы иметь возможность переодеться.
Он не выносит ходить дома в уличной одежде. Это тоже на уровне фрика, сродни некоторым остальным: не заходить к нему в кабинет в верхней одежде, например, или не есть у него в машине. Потерпеть он может, но уровень его раздражения начинает зашкаливать.
– Где мои вещи?
– Я собрала их.
– И?
– И попросила Татьяну поставить пакет тебе в кабинет. Там же книги, которые я брала у тебя. И ключи от твоей квартиры.
– Как ты заботлива! – с сарказмом. – Потерпеть до моего возвращения было нельзя? Так срочно полка понадобилась?
– Пока место не освободишь, не узнаешь, чем другим его можно занять, – вяло улыбаюсь ему. – Я решила не тянуть.
Берёт ещё одно полотенце.
– Верни всё на место, хорошо?
Закрываю глаза и теряю нить разговора. Всё плывет…
– Детка?..
– М?
Трогает мой лоб рукой.
– У тебя есть жаропонижающее?
– Я не пью таблетки.
– Включай адекватную версию, с этой, я боюсь, не договориться.
– Я не пью таблетки без острой необходимости. Так нормально?