Безбашенные
Шрифт:
Вульфе даже не успел ответить. На вокс-панели замигал огонек, отмечавший канал их роты.
— Командир эскадрона «Меч» на связи, сэр, — отчеканил Вульфе.
Он выслушал сообщение лейтенанта. Статические помехи по-прежнему заглушали слова. Однако он отметил, что за последние минуты вокс-сигнал значительно улучшился. Чуть позже Вульфе снова переключился на систему внутренней связи.
— Ну, что там? — спросил Хольц.
— Буря идет на убыль, — ответил сержант. — Ван Дрой хочет, чтобы экипажи проверили свои машины и оценили полученный ущерб. Я пойду вперед. Попробую узнать, что
Глава 12
Ветер все еще завывал, тянул за полы одежды и с жалящей силой швырял песок в его лицо. Но Госсфрид ван Дрой не мог ждать дольше. Если в танке капрала Мюллера оставались живые люди, они нуждались в медицинской помощи и срочной эвакуации. Главное — найти их машину.
— Сюда, сэр! — крикнул танкист, едва заметный в шквалах пыли.
Ветер унес его слова, однако лейтенант успел понять их смысл. Он поспешил на голос.
— Тут обрыв, — предупредил солдат, когда ван Дрой подошел ближе.
Другие танкисты тоже направились к нему.
— Осторожно! — сказал солдат. — Вы можете сорваться вниз.
Лейтенант остановился рядом с ним и, покосившись на полоску, пришитую к левому нагрудному карману, прочитал его имя. Рядовой Бруннер из экипажа Рихтера.
— Показывайте, Бруннер, — велел ван Дрой.
Рядовой сделал несколько шагов и поманил за собой лейтенанта. Он указал рукой на участок земли перед своими ногами. Ван Дрой подошел к нему и посмотрел на край отвесной расщелины. Бруннер вновь привлек его внимание, указав налево, где два следа от гусениц вели прямо к обрыву. «Проклятье! — подумал ван Дрой. — Десять кломов в час оказались слишком большой скоростью. Они не успели остановиться и упали вниз. Цепи не выдержали полного веса танка».
Он заглянул в расщелину, но она была слишком глубокой. Темнота внизу не позволяла разглядеть машину, лежавшую на дне. Буря все еще ярилась и затрудняла обзор, хотя уже и затихала понемногу. Что откроется их взглядам, когда она закончится? Увидят ли они орков за своими спинами? Как близко находилась их орда? Здесь некуда было бежать. Путь к спасению перекрывала расщелина. Как далеко она простиралась влево и вправо?
Ответы придут позже. Сейчас оставалось только ждать. Ван Дрой решил поговорить с полковником. Он приказал танкистам вернуться в свои машины и направился к «Врагодаву». Забравшись в башню и задраив люк, лейтенант склонился над вокс-панелью.
— Командир брони вызывает полковника Стромма. Прошу выйти на связь.
— Слушаю вас, лейтенант. Как дела?
— Плохо, сэр. Как я и боялся, одна из моих машин упала в расщелину. Обрыв начинается в десяти-двенадцати метрах от ведущего танка. Я не знаю, насколько глубока пропасть. Из-за пыли ничего не видно. Но, похоже, до дна далеко. Путь вперед отрезан.
— Какова протяженность расщелины? Если орки преследуют нас…
— Мы не сможем сейчас это выяснить, сэр. Впрочем, буря быстро затихает. По моим оценкам, через полчаса видимость улучшится до нормального уровня. Я предлагаю
— Конечно, лейтенант. Я не хочу других инцидентов. Как вы думаете, мог ли кто-то из людей в упавшем танке уцелеть?
Ван Дрой ответил не сразу. При всей прочности «Лемана Русса», дизайн которого не менялся многие тысячи лет, башенная «корзина» представляла собой опасное место. Центральную часть тесного и шумного пространства занимал огромный механизм пушки. По одну его сторону размещался стрелок, по другую — заряжающий. Прямо за стрелком, в непосредственной близости от всего необходимого — карт, аппаратуры связи, второстепенных орудий — сидел командир. Главную опасность создавали складские ящики, закрепленные на каждой поверхности. Их металлические края и углы наносили куда больше ран, чем вражеский огонь. Запирающие рычаги люков тоже добавляли свою долю ранений. Они торчали на люках, словно металлические усики. Ветераны, привыкшие к ним, ежегодно получали лишь несколько ранений, но «свежему мясу» приходилось несладко.
— Шансы есть, сэр, — наконец ответил ван Дрой. — Я полагаю, что члены экипажа получили тяжелые ранения. И там будет по крайней мере один погибший.
— То есть вы считаете, что в танке остались уцелевшие люди?
— Пока я не могу говорить об этом наверняка. Все зависит от высоты обрыва, сэр.
Какое-то время Стромм молчал. Ван Дрой слышал только белый шум, шипевший в его правом ухе.
— Знаете, лейтенант, если орки будут близко, я не смогу дать вам время для спасательной операции.
Ван Дрой раздраженно покачал головой.
— Я понимаю, сэр. Но если остается какой-то шанс на спасение моих ребят, я должен вытащить их оттуда.
На самом деле он думал, что Девяносто восьмой стрелковый полк был в долгу перед ними. Конечно, лейтенант не стал говорить об этом. И правильно сделал, потому что через секунду полковник добавил:
— Пехотинцы сделают все, чтобы помочь вам, ван Дрой. Но время играет здесь важную роль. Минутку.
Стромм отключил канал и вернулся к разговору чуть позже.
— Выгляньте наружу, лейтенант, — сказал он. — Похоже, буря почти прошла.
Ван Дрой приподнялся и посмотрел в передний визор, установленный над командирским сиденьем. Он увидел танк, стоявший впереди. Гусеницы на подветренной стороне были полностью засыпаны красным песком. За машиной он заметил горизонт и… Неужели правда? Ему показалось, что вдали виднеется бледный силуэт гряды. Вероятно, он ошибся. Солнце на западе пряталось за густыми коричневыми облаками. После жаркого дня на горизонте мерцала линия марева. Но если там действительно возвышались горы…
Внезапно ван Дрой вспомнил о зеленокожих. Он повернулся к заднему визору, однако обзор был перекрыт «Несокрушимым».
— Что-нибудь известно об орках, сэр? — спросил он по воксу. — Я слышал, вы направляли разведчиков для проверки наших тылов.
Стромм вновь переключил канал, чтобы связаться с разведгруппой.
— Никаких признаков этих грязных бестий, — через минуту ответил полковник. — Я не могу поверить, что мы оторвались от них с такой легкостью. Однако разведка рапортует, что нас никто не преследует.