Бездарный волшебник
Шрифт:
Вторая глава. Хочется верить.
На подходе к деревне Остахан размышлял о том, как представится местным и чем будет заниматься на этот раз. За время странствий он чаще всего примерял на себя роль целителя, хоть он и не признавал сам себя настоящим целителем, но знал и умел в этом деле действительно много. Иногда он представлялся бардом, пел правда отвратно, зато легенд и сказаний знал предостаточно и вполне сносно играл на свирели. Реже всего Остахан представлялся торговцем продающим безделушки, в основном обереги, которые он мастерил своими руками.
Так как ни звание целителя, ни роль барда не мешали ему торговать, то торговцем он представлялся лишь тогда, когда ему наскучивали
В деревне Торка, в которой он останавливался в прошлый раз, Остахан был целителем и много усилий потратил на исцеление тяжелых больных. Кстати припомнил он, кажется среди бандитов был родственник одного из исцеленных, а может и нет – уже не мог вспомнить путник. За все время странствий он повидал столько больных, столько их родичей, множество лиц и имен, всех не вспомнишь, а тех что вспомнишь обязательно перепутаешь. На этот раз желания заниматься целительством у него не было, да и охоты представиться бардом тоже. Остахану хотелось отдохнуть, и он решил в этот раз представиться торговцем.
Войдя в деревню первым делом он собирался наведаться к старосте, а чтобы найти его дом расспрашивал местных. Первой ему попалась бабка из ветхого домика на окраине и до того злая и противная она была, что Остахан с ней чуть не поругался, но пересилил себя, она того не стоила. Путник пошел к следующей хате, а от нее сразу к старосте, так как на второй раз ему встретились люди приятные и приветливые.
Староста принял путника без особой радости, но вполне гостеприимно. У старосты же Остахан и остался на постой. Упросил старосту растопить баню, а его жену – постирать белье, и платил им монетой. А ближе к закату, в свежем белье и расслабленный после баньки, Остахан сидя на крыльце курил трубку и любовался заходом солнца. Жена старосты окликнула путника, и вместе со старостой и его семьей Остахан разделил трапезу. В трапезное время к старосте с просьбой заглянула женщина, совершенно вымотанная и бледная. Жена старосты вручила ей кусочек свежего каравая и баночку барсучьего жира. Женщина ушла, а жена старосты запричитала:
– Ой, бедная Марья, бедняжечка. Такая беда у ней, а за что? Девушка правая, ни грешна, ни зла на язык. Ох помоги же Всетворец, дай волю, так все справно выйдет.
А Остахану стало интересно:
– Какая у нее беда?
Ответил староста.
– Дите больное, оба дитя. Сильно хворают. А Марья одна, без мужа, уж третье лето. Того змий ползучий загубил.
– Тяжела судьба ее – согласился путник, и немного подумав спросил – чем дети болеют?
– Знамо, чем – Красноломицей.
Остахан цыкнул и недовольно скривил лицо. От болезни, которую в народе называют «Красноломицей» умирают девять из десяти, дети особенно часто. Но наверное, думал он, так будет лучше – тяжело одной женщине с двумя детьми выжить в деревне. С другой стороны это же дети, разве может он допустить их смерти. Но путник зарекся не лечить местных, когда торговцем называется, иначе не отдохнуть и не восполнить силы. А всех на свете спасти нельзя.
«Даст Всетворец сберегутся ее детей» – подумал Остахан. Женщина, не смотря на изнуренность, показалась путнику еще вполне молодой и складной – «И муж для такой жены легко отыскаться сумеет» – новая мысль посетила его – «А детей все же жалко… Ах! К черту все! Стыдно будет если не помогу».
Остахан попросил старосту показать хату вдовы, захотел на хворых детей посмотреть. Пришлось сказать, на свою беду, что «немного» смыслит в целительстве. Сын старосты проводил путника к вдовьей хате. Домишко был добротный, заметно было, что за ним следят, ухаживают и чинят или хотя бы пытаются чинить, но получается не очень хорошо. Тоже и с коровником рядом и с курятником – большое хозяйство имелось у вдовы. Остахан постучал, отворила ему все та же измученная женщина.
Она была крепка, как и все деревенские бабы, но в сравнении с теми же бабами худа, хоть и не тощая. Глаза, выражавшие легкое замешательство, омрачала краснота и темные мешки, сухие губы совершенно не красили ее лица, как и признаки первых морщинок. Ее плечи сжимались словно у загнанного в угол зверька.
Лишь отворилась дверь путник почувствовал спертый горячий воздух. В летнюю пору даже в вечернее время было очень тепло, но женщина удерживала в помещении полуденную жару стремясь превратить дом в подобие парилки. Очевидно детям стало холодно, их лихорадит.
– Кто вы?
– Мое имя Остахан. Ты вдова Марья?
– Д…да
– Марья, я целитель. Мне сказали, что твои дети больны Красноломицей. Позволишь на них взглянуть?
– О…ой! Вы целитель, да. Да! Конечно! Входите!
В хате было действительно душно, и это нехорошо. Даже не успев взглянуть на детей Остахан приказал женщине открыть все окна и ставни и отворить настежь дверь, чтобы хата наполнилась свежим воздухом. Не без колебания она стала исполнять приказ целителя. Тем временем мужчина подошел к печи, дети лежали на ней, укрытые двумя одеялами. Печь не горела, но была теплой. Мальчик постарше весь в поту слегка приоткрыв глаза рассматривал незнакомца, а девочка рядом с ним металась в бреду без сознания. От них несло барсучьим жиром – неподходящее средство, для неподходящей болезни.
В доме горели две тусклые свечки, одна рядом с детьми, вторая у иконок Всетворца – слишком мало света для работы. Остахан вознес руку над свечой, другую приложил сверху и про скользив пальцами по рунным лентам на запястье указывал на нужные символы. Он произнес «Галь-энал-мюй-эль энг Оваль-рал» – из пламени свечи выплыл маленький огонек, увеличившись он вспыхнул, потом сжался, замер и засиял распуская вокруг лучи света подобно солнечным. Путник вскинул руку вверх, светлячок последовал за ней и остановившись под потолком замер на месте. Женщина что-то уронила, и изумленно-очарованно уставилась на светлячка. Ее глаза быстро устали от света, и отвернувшись Марья моргнула несколько и стала следить за действиями целителя. Она была встревожена и в тоже время восхищена.
Хата стала наполняться свежим воздухом, что хорошо – свежесть и чистота укрепляют человека, а крепкий человек побеждает болезнь. Мужчина сразу же сбросил с детей одно из одеял, второе опустил по пояс, и начал осмотр: приложил ухо к груди, ощупал шею под ушами и подбородком, заглядывал в рот и рассматривал зрачки. Затем достал из подсумка чудной предмет состоящий из трех стекол на общей металлической основе, которая позволяла сдвигать и раздвигать стекла так, чтобы можно было смотреть сквозь одно отдельное или сквозь все стекла разом. Он был назван Трезокулосом 3 , Остахан соорудил его собственными руками. Мужчина осмотрел детей с помощью одного, а затем двух из трех окуляров.
3
Трезокулос (лат. Tres Oculos – тройной монокль) – прибор помогающий видеть волшебные явления.