Бездна
Шрифт:
– Ему объяснили, что будет с ним после воздействия препарата? – спросил Власов.
– Так точно, господин генерал, – ответил подполковник Сулейманов.
– И что – молчит?
– Молчит, господин генерал.
– Ну, начинайте.
Золотоволосая, как Лорелея, женщина в белом халате достала из чемоданчика ампулу с голубоватой жидкостью и шприц. Сноровисто перетянула руку жгутом, сделала инъекцию в вену. Другой сотрудник включил направленную на террориста камеру.
Через минуту бледное лицо террориста покраснело,
Спиридонов задал первый вопрос:
– Кто спланировал операцию?
Через несколько секунд Мастер ответил:
– Полковник… Дервиш.
– А где он сейчас? В Петербурге?
– Я… не знаю.
– А где ты его видел в последний раз?
– На базе.
– Что за база? Где?
– В Новгородской… области… на… берегу… озера…
– Конкретней: где она?
Больше Мастер не сказал ничего – он вдруг выгнулся дугой, невнятно прошептал: мама! Мама! – и уронил голову.
– Что с ним, доктор? – спросил Власов.
Лорелея подошла, взяла Мастера за подбородок и подняла голову. Пальцами с якро-красными ногтями раскрыла глаз. Через несколько секунд равнодушно произнесла:
– Похоже, инсульт. Такое случается.
Подполковник Сулейманов произнес:
– Повезло, однако, мерзавцу.
В тот же день Мастера отравили на утилизацию. Человек был уже не молодой и не особо здоровый. Поэтому утилизировали по третьей категории. В дело пошла только кровь, кости и, частично, сухожилия.
А вот Бульдог сломался. И сломался довольно быстро – на третьем допросе. Вот только он почти не владел информацией – Дервиш предусмотрел и это. Бульдога завербовали и отправили в спецшколу «Вилла Роза». Он выбрал псевдоним Моцарт.
Потрескивали дрова в камине, по оконному стеклу сбегали струйки воды. Под абжуром вокруг круглого стола сидели пятеро – две женщины и трое мужчин.
Дервиш рассказывал о своей работе в Африке. Рассказчик он был отменный, но слушали его плохо – всех волновало то, что происходит в соседней комнате.
– И вот, – рассказывал Дервиш, – слово взяла старейшая колдунья…
Распахнулась дверь, на пороге появился мужчина в халате. На груди висела марлевая маска. Все сразу повернулись к нему.
– А что вы на меня смотрите? – спросил он. Потом улыбнулся и добавил: – Да все в порядке. Жить будет и даже степ бить будет.
И сразу все переменилось, все заулыбались.
Виктория вскочила и прошла в комнату, из которой вышел доктор.
Дервиш хлопнул в ладоши и произнес:
– Ну так что же? Ужинать… Как вы, доктор, насчет ужина?
Доктор сказал:
– Положительно. Вот только сигаретку выкурю.
Виктория вошла в комнату. Саша лежал на диване – бледный, усталый. На табуретке рядом стоял таз. В нем лежали окровавленные бинты и тонкие медицинские перчатки. В колбе капельницы каждую секунду срывались капли. Виктория опустилась на колени рядом с диваном, острожно взяла Сашу за руку.
Дервиш наполнил стопки, поднялся и сказал:
– Хотелось бы первый поднять за здоровье, но… вчера погибли наши товарищи. Посему – помянем.
Все встали.
– Вечная им память.
Выпили. Помолчали. Сели.
Братишка сказал:
– Доктор – щука. Еще вчера в озере плавала… Положить вам?
– Спасибо.
Братишка положил доктору кусок жареной щуки. Дервиш сказал:
– А теперь по справедливости надо воздать живым… За то, чтобы Александр побыстрее встал на ноги. Скоро, доктор?
– Скоро. Рана, в сущности, неопасная. Но крови он потерял изрядно и не исключен сепсис. Однако я думаю, что все будет хорошо. А вообще, надо сказать, что повезло вашему товарищу. Исключительно повезло. Где-то сантиметр-полтора до бедренной артерии нож не достал. Если бы достал – все. Человек при таких ранениях истекает кровью в считанные минуты.
Виктория вдруг заплакала.
– Что вы? – сказал доктор. – Теперь все будет хорошо.
– Это я… так. Извините, – она поднялась из-за стола, ушла к Саше.
Дервиш крякнул и сказал:
– Ну, за здоровье Александра!
Спустя час Братишка увел изрядно захмелевшего доктора спать. сказал: э– э, не боец!
Дервиш на это ответил:
– Пусть отдыхает.. Тем более, что нам, Саша, потолковать надо.
– Слухаю.
– Пойдем к тезке твоему.
– Да у него Вика… Лямур, понимаешь.
– Придется Вику побеспокоить.
Дервиш постучал в дверь, голос Виктории ответил: да-да, входите… Дервиш, за ним Братишка вошли в комнату. Студент сидел, утопая в подушках. Забинтованная нога лежала поверх одеяла.
– Как самочувствие, Александр Германович?
– Спасибо, Евгений Василич. В футбол играть еще не могу. Может, придется и с тростью походить какое-то время. Дадите на прокат?
Дервиш радостно захохотал, а Братишка сказал:
– Да я тебе, тезка, сам трость сделаю. Чистый эсклюзив.
Дервиш засмеялся, потом серьезно сказал:
– Нужно кое-что обсудить.
Вика встала со стула, сказала:
– Ну, я не буду мешать.
– Останьтесь, Виктория.
Вика послушно опустилась на стул. Дервиш и Братишка сели рядом.
– Расскажите, Александр, как все было… Можете?
– Могу, – ответил Студент. И начал рассказывать. Он говорил минут десять – с паузами, с повторами. Когда завершил рассказ, спросил: – А что Кот?
– Кот? – Дервиш помолчал. – Не вернулся Кот.