Бездна
Шрифт:
Глеб и его группа вышли на Партизанскую.
Группа, которой командовал Кот, двигалась к выходу из промзоны.
– Подождем, пока выйдут остальные, – сказал Барон. В следущую секунду пуля снесла ему затылок. Над Территорией Зла раскатился выстрел…
…Над Территорией Зла раскатился выстрел и на секунду все замерли:
– как вкопанный застыл Матрос
– остановился на пороге храма Студент
– мгновенно напрягся прильнувший к прицелу Наемник;
– замер с поднятой ногой Мак – он собирался перешагнуть через
– остановился Кот и оба его бойца
– и даже вода в Охте, кажется, остановилась…
…И только горячая гильза, выброшенная из «Стечкина» в руках Сибиряка, еще летела в воздухе, выписывала кульбиты.
Барон постоял секунду и упал лицом в лужу.
Сибиряк громко – теперь уже маскироваться было ни к чему – крикнул:
– Падай, Федька – засада!
Матрос стремительно упал.
И сразу же все пришло в движение. Наемник выстрелил на голос Сибиряка. Кабан и Мак тоже дали по очереди. Все – мимо.
Глеб доложил Мастеру: слышу стрельбу на территории промзоны – одиночные и очереди. Мои действия?
Мастер сухо ответил: по плану.
Глеб возразил:
– Полагаю, бой ведет группа «Ю» или группа «Ц». Возможно, им нужна помощь.
– Немедленно покиньте район операции, – резко ответил Мастер. Потом добавил: – Пойми, сынок, через две минуты там будет не протолкнуться от «гестапо»… Уходите немедленно.
– Есть, – ответил Глеб.
Мастер еще не закончил разговор с Глебом, а по запасному каналу его уже вызывал Кот.
– Стрельба, – доложил он. – По-моему, в районе церкви.
– Я знаю, – сказал Мастер. – Немедленно уходите.
– Там Сашка с ребятами.
– Приказываю: немедленно уходите.
– Есть, – недовольно буркнул Кот.
Мастер зло выругался и вызвал Студента: как там у тебя обстановка, Южный?.. Прежде, чем Студент ответил, Мастер уже понял, что обстановка так себе – динамик рации донес звук выстрелов.
Студент ответил:
– Обстановка бодрая… слышите?
– Слышу. Кто такие? Сколько их?
– Не знаю – черти какие-то. Сколько – тоже не знаю.
– Прорваться сможете?
– Попробуем, – ответил Студент. В тот момент он еще думал, что они смогут прорваться… Но через десять секунд после того, как он произнес эти слова, Наемник подстрелил Матроса. И все враз переменилось.
Наемник прострелил Матросу ногу. Это бычная практика фронтовых снайперов в борьбе с партизанами. Действует наверняка. Потому что раненый – это много лучше, нежели убитый. Он сковывает действия диверсионной группы и деморализует ее. Ибо группа оказывается перед выбором: бросить своего раненого или добить его. Нормальный расклад?.. Впрочем, есть еще третий: нести. Но это, как правило, нереально.
Матрос лежал на земле под проливным дождем и кричал от невыносимой боли. Студент стоял за колонной у входа в храм и стискивал зубы – именно ему, командиру группы, предстояло принять решение как поступить с раненым Матросом. И решение напрашивалось само собой.
А Сибиряк тихонько матерился свозь зубы и пытался высмотреть стрелка, который «сделал» Матроса.
Мастер сделал глоток коньяка. Сказал шепотом: Господи, помоги им… Подполковник Томилин был атеист, но сейчас обратился к Богу. Потому что больше было не к кому, а в километре отсюда погибали его люди. И он, Мастер, бессилен помочь им. Нет, он мог бы бросить на помочь Студенту группу Кота. Или даже одного Кота – Кот один стоит взвода… Но у подпольной войны своя логика – жестокая и на первый взгляд несправедливая.
…Когда Мастер и Дервиш планировали операцию, Дервиш предложил провести отвлекающий маневр – подставить «гестапо» «группу Х». Мастер согласился. Они оба понимали, что напарник Моцарта обречен, но пошли на это… И в этом тоже была суровая логика подпольной войны.
Сейчас на Территории Зла погибала группа. Мастер обратился к Богу, в которого никогда не верил: Госполи, помоги им…
Кабан спросил Наемника:
– Барон что – готов?
– Готов… по крайней мере лежит без движения.
Мак сказал:
– Вот так. А трендел: меня пули не берут.
Глеб вызвал по рации свой «эвакуатор»: мы вышли на тропу… Это означало: мы на Партизанской.
«Эвакуатор» ответил: через тридцать секунд буду.
Мастер вышел из здания вокзала на платную стоянку, остановился, достал из кармана сигареты, прикурил. Хлестал дождь.
К шлагбауму, перекрывающему въезд на стоянку, подъехал «форд». Охранник в блестящем черном дождевике подскочил за деньгами.
– Открывай, сперматозоид! – произнес водитель с презрительной интонацией. Охранник сразу все просек, метнулся, нажал кнопку. Шлагбаум взмыл вверх. Машина с опергруппой комитета «Кобра» въехала на стоянку.
Мастер неторопливо двинулся к своей машине.
Один из офицеров «Кобры» сказал:
– А вот какой-то хрен как раз лет шестидесяти.
Старший ответил:
– Вот и проверим.
Мастер взялся за ручку двери. Рядом с ним остановился «форд», открылась дверца. Мастер обернулся. Из «форда» вышли двое. Один из них сказал:
– Полиция. Предъявите документы.
Мастер сразу все понял. Подумал: поторопился я «кошель» «отключить» и уверенно, хамовато произнес:
– Прокуратура России. В чем, собственно, де…
– Документы! – перебил офицер.
– Хамишь, молодой человек, – Мастер пожал плечами, сунул руку во внутренний карман.
Он дваджы выстрелил прямо сквозь плащ. Выстрелы прозвучали не громко, а на плаще Мастера образовалась прожженная пороховыми газами дыра. Края ее дымились. «Полицейский» сказал: а-а-а, – и зашатался. Мастер стремительно обернулся к другому, но тот оказался быстрее – воткнул в руку Мастера парализатор. Мастер нажал на спуск – пуля попала в грудь «гестаповца – и потерял сознание.