Бездна

Зарецкий Анатолий

– Горячая. Того гляди, рванет, – сказал один из ребят, потрогав металл.

– Бегом в лес! Там окопы! – крикнула воспитательница, и все вдруг побежали в сторону леса.

Я бежал последним. Меня подхватила за руку и потащила за собой воспитательница:

– Давай, Толик, поднажми. Еще немного, – подбадривала она, – Да что они, с ума сошли? – вдруг вскрикнула она и остановилась.

Я оглянулся. У бомбы суетились несколько деревенских ребят, которые уже собрали разбросанные головешки, и погашенный, было,

костер разгорелся с новой силой.

– Беги в окопы! – крикнула мне девушка и бросилась назад к костру.

Я остановился, но, заметив это, другая воспитательница тут же крикнула:

– Толик-Толик, бегом, не отставай!

Я побежал, поминутно оглядываясь. А моя воспитательница уже разгоняла ребят палкой и снова пыталась погасить костер. Ребята ее не слушались и мешали.

Я уже добежал до спасительного леса, когда, оглянувшись, вдруг увидел взметнувшийся ввысь огромный столб земли, в котором исчез мой дуб и все, кто были под ним. Дрогнула земля, что-то толкнуло в спину и ударило по ушам. Я упал в яму и на мгновение оглох. Тут же вскочил и, не обращая внимания на разбитые коленки, с криком отчаяния побежал назад к дубу. Но его уже не было. И не было никого, кто секунды назад воевал с костром, полыхавшим под смертоносной бомбой…

А меня уже обогнали ребята, которые тоже бежали на место трагедии и кричали от ужаса, как и я. Внезапно споткнулся и упал. Оглянувшись, увидел в траве окровавленную руку…

Очнулся уже на койке в палате:

– Рука, – тихо сказал доктору, который сидел рядом и смотрел на меня, – Там рука, – повторил ему еще раз.

– Нет никакой руки, – спокойно ответил он, – Тебе это приснилось, Толик. Посмотри, где ты видишь руку?

Я оглянулся. В палате действительно никого, кроме нас с доктором, не было.

– Она там, у дерева, где бомба, – настаивал я.

– Тебе это приснилось, Толик. И рука, и бомба, – повторил доктор.

Но болели разбитые коленки и впервые в жизни скорбно ныла душа.

– А где моя воспитательница? Она была у бомбы, когда она бухнула, – заплакал я.

– Воспитательница играет с ребятами, – сказал доктор.

– Значит, она живая? – обрадовался я.

– Ну, конечно… Поправишься, и снова пойдешь к ребятам.

– А мое дерево на месте?

– Куда же оно денется. Конечно на месте.

– А бомба? – задал ему последний, решающий вопрос.

– Бомбы нет. Ее увезли саперы, – ответил доктор. Не знаю, почему, но я ему не поверил и заплакал, потому что окончательно понял – все это мне не приснилось.

Доктор не стал настаивать, а сделал укол, и я уснул. Когда проснулся, рядом сидела мама:

– Я все знаю, сынок. У тебя был солнечный удар. Не волнуйся, сейчас поедем домой.

– Домой? – обрадовался я, – А можно, я попрощаюсь с моей воспитательницей? – попросил маму.

– Ее нет,

сынок… Она уехала куда-то, – неуверенно ответила мама, и ей я тоже не поверил, как тому доктору. Но плакать не стал. Душа еще была в защитной оболочке детства…

Нас отправили домой на машине скорой помощи. Дома меня никто ни о чем не расспрашивал, и лишь в моих снах время от времени я видел тот страшный взрыв, убивший мою любимую воспитательницу и несколько неразумных мальчишек…

А может, то действительно был сон?.. Как и вся моя бестолковая жизнь?.. Как знать, как знать…

Покатиловка

– Представляешь, Надя, Худолей из Магадана вернулся! – прямо с порога радостно объявил отец, – Сегодня был у нас на работе.

– Да ну?! – в свою очередь обрадовалась мама, – Насовсем, или как?.. С семьей, или один?.. Где остановились? – забросала она вопросами отца.

– Насовсем. Вернулись, всей семьей. Остановились в Покатиловке. Где же еще? Там у них домик оставался. В выходной обещали приехать в гости… Худолея не узнать. Сама увидишь, – отвечал отец, снимая меж тем шинель и сапоги. А в моей памяти навсегда отложились два новых слова: «Магадан» и «Покатиловка»…

– Мама, что за Магадан, из которого вернулся дядя Худолей? – спросил, когда она, наконец, разожгла наш жуткий керогаз и теперь ждала, когда закипит вода в чайнике. Ждать предстояло долго, можно было и поговорить.

– Магадан, сынок, это город на краю Земли, – начала мама, – До него ехать и ехать.

– Они жили на краю Земли?! – удивился я, – Как же они туда добрались?

– Скорым поездом, сынок. Целых полмесяца добирались. А потом еще трое суток из Магадана до своего поселка.

– Вот это, да-а-а! Вот это путешественники!

– Действительно, путешественники… Три года назад чуть было нас с отцом туда ни утащили, – и мама рассказала, что когда расформировали лагеря, Худолей долго уговаривал отца ехать в Магадан, куда в то время вербовали всех оставшихся не у дел работников лагерей военнопленных. Отец готов был согласиться, но она категорически возражала. Не прельстили даже заманчивые перспективы, которые обещали вербовщики. А вот многодетная семья Худолея с малолетними детьми на целых три года уехала в дальние края…

– Мама, а что за Покатиловка, где они теперь живут? Это тоже на краю Земли?

– Нет, сынок, – рассмеялась мама, – Покатиловка это маленький поселок недалеко от Харькова. Там когда-то был лагерь военнопленных. Мы там прожили больше двух лет. Ну, да ты ничего не помнишь, ты туда попал еще младенцем. А Сашка там родился, в той Покатиловке… Там же познакомились с Худолеями. Они с отцом работали в лагере, а все мы тогда жили в одном бараке… Мы туда зимой попали. Холодина стояла жуткая. Тебя даже временно поселили в столовой. Там всегда было тепло.