Шрифт:
Глава 1
Этот сентябрьский день мало отличался от обычных: погода с утра стояла хорошая, сухая, умеренно теплая, когда легко дышится, – именно такая, какую я люблю. Я не поклонник лета. Летом в городах, особенно больших, люди задыхаются в бензиновом угаре. Зимою жить в них еще как-нибудь можно, но летом… Лучше всего в городе, конечно же, осенью. Дожди, опавшие листья, бодрые мысли, творческие планы – все это, мне кажется, осеннее. Лето хорошо у моря, когда нет никаких других забот, кроме как поворачиваться с боку на бок, чтобы не осталось, не дай бог, какой-нибудь светлой, не тронутой солнцем полосочки на твоей шкуре…
Меня зовут Автор.
Начать было легко, потому что я давно задумал написать роман, в котором будет целый водопад приключений, Пережитых моим героем, только в конце романа встречающимся с героиней, потому что ее у меня еще не было. Не было даже представления о том, какой она должна быть. Ее следовало еще отыскать – то ли в моей фантазии, то ли в жизни. Как всегда, в кино, в книгах, умную, добрую, обаятельную, а если удастся, то и красивую. До поры до времени можно было, конечно, обойтись Лючией…
Здесь необходимо пояснить сущность моего замысла. Дело в том, что главные мои герои – он и она – должны быть во всем противоположны друг другу. Герой – персонаж отрицательный, целиком негативный, что называется, человек дна. Она же, напротив, – предельно чистая, благородная натура. А смысл такого сочетания, разумеется, в том (как, впрочем, во всех произведениях похожей конструкции), чтобы показать силу воздействия социально положительного над негативным и в конечном счете преобразование негативного в позитивное, злого начала в доброе.
Чтобы найти негативный персонаж, не надо долго ломать голову: всем известно, что подобным субъектам место – в тюрьме. Но пока было неясно, где откопать положительную героиню…
Поразмыслив, я решил, что все же следует допустить некоторое сходство в судьбах героев: ведь не так-то просто свести положительную героиню с героем, находящимся в тюрьме…
Поэтому-то я и сделал так, что и она… Ну, в общем, отсюда следует уже рассказывать по порядку.
Итак, он, Феликс Кент, сидел в тюрьме.
А она – Лючия… проживала у Черного моря, в прекрасной местности, именуемой Пицундой.
Кент находился не в самой тюрьме – в одной из сибирских особорежимных лесных колоний. Находиться здесь было ему крайне нежелательно. Тюрьма – неволя, а неволя – это плохо!.. Ему здесь разъясняли необходимость искупления вины честным трудом, но он не относился к труду как к празднику, для него труд всегда был всего лишь необходимостью. На воле он не любил устраиваться на заводы, где строгая дисциплина, где, хочешь не хочешь, нужно вкалывать от звонка до звонка и где нужно радоваться перевыполнению плана…
Поэтому и к тюрьме Кент относился должным образом: как к месту, откуда при первой возможности следует драпать.
Сегодня после долгого трудового дня на кирпичном заводе Кент валялся на своих нарах и думал о Лючии. К ней рвалась его душа, из-за нее он решился, несмотря на промозглую таежную осень, предпринять труднейшее путешествие из далекой Сибири в Пицунду.
Закрыв глаза, он видел, как Лючия выходила из моря, совершенно нагая, бронзовая от загара, высокая, гибкая – дочь морского бога, увенчанная роскошной короной сияющих в лучах южного солнца волос, ниспадающих на ее плечи, видел ее маленькие упругие груди. Вот она вышла из воды, покрытая мириадами сверкавших на солнце янтарных капель… Подойдя вплотную к Кенту, она ласково улыбнулась ему зелеными глазами…
В бараке было тихо, все спали. Кент достал первое письмо Лючии – не терпелось прочитать еще раз. Ведь с этого письма все и началось. Письмо было очень длинное – целая повесть о жизни…
«…Далекий друг!
Самое лучшее сейчас – это видеть вас перед собой, видеть выражение ваших глаз, – тогда и говорить было бы проще.
О, это ваше письмо, написанное кровью сердца и с такой искренностью! Что же касается права судить вас, то я могу не судить, а страдать и радоваться вместе с вами.
Пишу вам с берега Черного моря. Здесь я и получила ваше письмо – его мне переслала моя бывшая квартирная хозяйка. Я буквально проглотила его, и потом я не знала, куда деваться от душевной боли. Я избегала общения с людьми, боясь, что они могут заметить выражение страдания на моем лице…
Дорогой Феликс! У нас удивительное сходство в судьбах, даже внутренне мы чем-то схожи. Печальное сходство, но что поделаешь? Что было, то было!.. Ведь и я когда-то не слишком уважительно относилась к чужой собственности. Слава всемогущему, что у нас с вами хватило мужества, хотя и поздно, но подойти к себе критически и что есть еще у нас время искать, выбирать, в общем, жить. Кто-то из мудрецов сказал: «Чтобы оценить настоящее, нужно иногда его сравнивать с прошлым». К черту воспоминания! Я ценю настоящее, я скромна в требованиях к жизни, прощаю людям их недостатки, лишь бы они не упрекали меня прошлым…
Не знаю, хороший я человек или плохой, но в друзьях сильно нуждаюсь и твое предложение считать тебя другом как нельзя кстати сейчас. Также не знаю, оправдаю ли я твои надежды в дружбе – натура у меня сложная, противоречивая. Что могу обещать твердо – это быть с тобою предельно честной, откровенной.
Итак, о моем настоящем.
Рассказывать мне трудно. В последний год я слишком много молчала, без сожаления порастеряла друзей и знакомых, полагая, что со своим горем справлюсь сама. В какой-то мере мне это удалось.