Безликое Воинство
Шрифт:
Итак, когда величайшие маги предложили нам союз в борьбе с древнейшим врагом, мы решили проявить милость, и прибыли в Чертоги, как и было договорено. И здесь мы застали также ваше сонмище, о самопровозглашённые мудрецы. Мы давно уже надзираем, как жалкое тщеславие подстрекает вас на дерзость стучаться во все запретные двери, в которые случайно утыкается ваш близорукий взор, и не утруждать себя при том мыслями, что случится, если вам вдруг откроют. А вам бы не следовало высовываться из своих затхлых раковин, которые вы почитаете за свои миры, ибо во вне их вас поджидают хищники, что сильно поубавят ваше самомнение. Едва вы им покажитесь, они выдернут вас из раковин и растерзают — такова уж их природа… Мы пребывали в недоумении, не понимая, к чему магам Эоры вы — слепые мягкотелые черви, копошащиеся в зловонии собственных предубеждений. Но недоумение наше смягчил, не дав ему стать обидой, тот особый приём, что был нам оказан хозяевами Чертогов, те роскошные комнаты, та божественная забота, что мы встретили здесь по отношению
Но мы обещали поведать о явлении Шал-Гур в подвластных нам Каменных Землях и истолковать наш взгляд на это бедствие, поэтому перейдём же теперь к фабуле, ради которой мы приглашены в Светлые Чертоги, также ради которой и вас тут собрали.
Есть сущности, которые живут повсеместно в обитаемых сферах, хотя могут воплощаться там в разные формы. Это, конечно же, люди, что, при разнообразии разновидностей своих, представлены почти во всех мирах. Это драконы, что исполнены неукротимой энергии и истинного благородства. Это бесчисленные категории младших тварей. И хотя мы рассматриваем здесь лишь одну из форм воплощённых существ, мы не знаем более гибельной напасти, чем инвазия её в земли, населённые людьми. Сущности этого рода прорываются в девственный мир во время опустошительных эпидемий, всеобщих войн, могучих стихийных бедствий. Когда страдания людей и их проклятья богам сливаются в единый чёрный поток, они приплывают в мир по этому потоку. Порой они надолго затаиваются, потому что земля не приемлет их пришествие и пытается сразу же отторгнуть их. Но они приспосабливаются, расползаются по тайным притонам и копят там яд ненависти. Они образуют замкнутые сообщества, вроде каст или даже племён людей. Дух их чужероден любому месту, и как земля не приемлет их, так и они её, и их зависть и злоба ко всему людскому сочится из них, тот яд они не в состоянии сокрыть, поэтому их и можно распознать под любой личиной. Им неведомы честь или совесть, потому-то они преуспевают везде в подмене, воровстве, глумлении и лжи. Они не в состоянии творить новое, но скоры присваивать чужое. Пользуясь тем, что к ним все испытывают справедливое отвращение, почитая всё связанное с ними нечистым и порочным, они метят то, что им не принадлежит, своим присутствием или предъявлением, как гиена метит своим анусом найденную ей падаль. И как звери избегают помеченного гиеной не потому, что боятся её, а потому, что им противен запах её ануса, так же и люди отчуждают от себя всё то, где найдут следы их присутствия. Сущности те весь мир, в котором оказались, стремятся переписать под свою природу, и делают это с одной лишь похотливой целью. Когда, наконец, приготовление к ней заканчивается, то настаёт черёд им воплотиться. И тогда они разжигают нескончаемую войну и строят свой кокон, что становится для того мира погребальным саваном.
Подобное случилось и в нашей стране — очень давно. Мы были тогда юношей и мало свидетелей осталось, кто смог бы подтвердить наши воспоминания о тех временах, когда уходило, разрушаясь в чёрном пламени забвения, старое закостенелое время, а сквозь его обломки и пепелище пробивалось новое — юное и свежее. Как и бывает в такие времена, люди отринули умеренность и погрязли в неистовстве, растоптали и предали поруганию устои, на которых зиждилась жизнь многих поколений их предков, и принялись рушить их и искоренять, возомнив себя богами, что сами могут построить, словно новое жилище, новый мир. Их умы смущали исповедники диковинной, из небытия времён вдруг возродившейся касты: искусно прилагая слабости человеческие, они натравливали сына на отца, а страждущего на его благодетеля, мерзость их лжи опутала все закоулки так, что ещё до того, как небеса укрыл туман, тьма укрыла разум людей. Разразилась война, да такая, какую не знали мы до того, и кровь и дым стали доминантами нашего мира, где каждая монада горела жаждой мщения и разрушения. Казалось, всё у нас ополчилось против всего. Мы не знали тогда, что это не апогей, а лишь прелюдия.
В этой касте Шал-Гур обрели себе плодородную почву, они перестали быть лишь бесплотной химерой, а стали вдруг неудержимой лавиной воплощаться в существ, видом как чёрные кожистые шары. Шары те достаточно податливы телесно, чтобы принять в себя предметы, и так удерживать и манипулировать ими посредством расположенных внутри органов. Существа-шары были безлики, бессловесны, по одиночке жалки и беспомощны, но они заполонили и вскоре погубили мир, что был для нас родным домом. В те времена злоба выжгла изнутри души людей, и стали люди объединяться в противоборствующие когорты и истреблять друг друга, а их в свою очередь истребляли вооружённые странным оружием чёрные шары. Один воин мог легко противостоять десятку таких шаров, но он более полагался на истребление не их, а людей себе подобных. Затем шары вдруг стали умирать сами по себе, но к тому времени небеса наши помутнели, а просторы опустели и стали непригодны для жизни и мы — те немногие, что остались — вынуждены были покинуть
Как мы услышали из других речей, лишь самые мудрые из вас догадываются, будто шалгуры подобны скрытой болезни: пока организм живёт размеренно и здраво, болезнь та угнетена и почти незаметна, и уж по крайней мере не доставляет носящему её в себе существенного беспокойства. Но стоит человеку ослабнуть, попав меж жерновами рока или же предавшись какому-то непотребству, тут-то болезнь открывает свой оскал и пожирает нечестивца. Пророки и мудрецы, достигшие духовных высот и узревшие оттуда суетность человеческой жизни, вещали нам о той напасти, но люди так же понимают пророков, как и избегают следовать прямыми путями, ими указанными. Когда люди лишены почтения к миру, бездумно нарушают его равновесие, не помышляя о последствиях, будто расшалившиеся дети, когда им кажется, что эта часть мира сплошь чёрная из тьмы, а другая из света, и они с упорством тщатся делать то, что считают добром или злом, знайте: те люди ослепли духовно и вскоре падут. Познать добро можно, лишь познав зло, ведь добро и зло суть разные движения одного маятника рока, и как уклонился он в первое, так уклонится и во второе. Друг без друга добро и зло не способны проявиться: так чёрная краска хорошо видна лишь на белой бумаге, а белую фигуру различишь лишь на тёмном фоне. И чем мрачнее зло, тобой совершаемое, тем пышнее окажется в результате возросшее на нём добро, и чем дальше твои благие устремления утянут маятник в сторону добра, тем глубже на обратном ходе отдастся он злу. Те, кто это понимает, нередко ратуют за равновесие, имея в виду невмешательство в дела добра и зла и призывая не раскачивать маятник, и тогда колебания его постепенно затухнут, он встанет и знаменует конец всем бедам. Безумцы! Остановить те колебания нельзя! Если маятник рока встанет, то закончится и жизнь. Маятник должен двигаться, но спокойно и равномерно, его назначение — приводить в движение механизм вашей судьбы, и не для того был создан богами этот механизм, чтобы вы пинали его как вам рассудилось или же взирали на него со стороны безучастно, но для того, чтобы вы использовали его для своего духовного возвышения.
Лишь потеряв свою родину, мы узрели истину: сила или слабость Безликого Воинства не суть, и инвазия Шал-Гур не причина, они — лишь знамение последних времён. Истина в том, что мы тогда сами разрушили свой мир. Не возмутили недвижный его покой, но разломали исправно работавший механизм, как любопытный ребёнок ломает попавшую ему в руки музыкальную шкатулку. Мы думали, что сбрасываем старые оковы, а бросили надёжные духовные опоры. Мы мнили себе, что воспарим, а низверглись на острые скалы…
Не станем же более предаваться рассуждениям, и так довольно слышали мы их сегодня и ещё услышим, а огласим напоследок нашей речи одну древнейшую легенду. Она известна нам как Легенда о Птичьем Алтаре и никому не ведомо, когда и в каком из миров её впервые рассказали, но легенда та верно дополняет сказанное нами и указывает на духовный изъян, что привёл прекраснейшую когда-то страну Каменных Земель к падению:
(Легенда о Птичьем Алтаре; Призрачный Рудокоп сопроводил её выразительными образами)
Стоял на берегу моря большой алтарь из красного гранита, и были высечены на нём имена богов и героев, и приходили рыбаки из близлежащих селений к алтарю, чтобы принести дары в виде свежей рыбы, и поклониться мудрости и заботе богов, и вспомнить и почтить честью своих героев. Тот алтарь облюбовали и крикливые морские птицы, что воровали рыбу — они садились передохнуть и поклевать на его удобных гранитных выступах. Минуло время, и позабыли люди дорогу к алтарю, а птицам он был удобен и многие поколения их засидели алтарь, и покрылся весь он белыми испражнениями, а подножие его усеяли белые перья и выбеленные птичьи кости так, что ничто уже не напоминало о красном граните.
И тогда рассудили птицы между собой: «Этот белый алтарь — это наш алтарь, он весь составлен из трудов наших, и в подножие его — кости предков наших. Предки наши и есть те герои, чьи имена тут высечены, и боги эти — наши боги! Рыбаки же испокон века работали на нас и приходили к нашим алтарям, чтобы поклониться нам». И разнесли крикливые птицы весь об этом по всему побережью. Некоторые люди сказали: «Наши прадеды приходили сюда и чтили тех, чьи имена высечены на птичьем алтаре — из уважения к ним будем же и мы чтить этих птиц и их богов» — и стали вновь ходить к алтарю и кланяться богам и героям, и тем птицам. Другие же сказали: «Это не наши боги и герои, а птичьи, и пусть у нас нет своих богов, мы не станем поклоняться птичьим костям» — и прокляли тех богов и героев, и стали жить как звери.
Души тех героев, чьи имена носил камень алтаря, обратились к богам, прося разрешить несправедливость, истребив крикливых птиц морских. Но боги отвечали: «Разве глупые птицы в том виноваты? Это люди позабыли нас так, что перестали узнавать.»
Ответили так боги и оставили тот мир.
Одиссея «Киклопа-4». Гл. II. Джаггернаут
Для воина беречь свою жизнь — кратчайший путь к позору.