Безликое Воинство

Белоконь Андрей Валентинович

Как только аэропланы «молний» отлетели подальше, мы осуществили последнюю в этом бою ракетную атаку — на едва различимый в тумане эсминец, находившийся дальше и левее по курсу от джаггернаута — тот уже успел развернуться и полным ходом шёл к нам: очевидно, его главной целью был «Курай». Взрыв нашей боеголовки в стадии от него просто смёл у эсминца все надстройки, а то, что осталось — то есть оплавленный корпус — засветилось оранжевым: остов корабля вспыхнул ярким пламенем. Эту ракету наводил Ибильза-Хар! У нас оставалась ещё одна крылатая ракета, но для неё уже не было целей — яркие вспышки в дальней стороне конвоя не оставили сомнений в том, на чьей стороне победа.

В плавучую крепость в итоге попало десять термоядерных боеголовок, больше половины из которых взорвалось очень близко от гигантского корпуса, развалив его на отдельные секции, а те с свою очередь — на несколько искорёженных горящих фрагментов. Не менее печальная судьба постигла и остальной конвой: на прямом киле остался лишь один из пяти эсминцев, но если на нём и был кто-то живой, он уж точно завидовал тем, кто погиб сразу. Эту операцию, как я теперь понимаю, готовили в такой тайне, что о её истинной цели знали очень немногие, и только из состава высшего командования флота. Скорее всего, капитаны остальных судов получили приказ прибыть в определённый район у побережья Пасифиды, и только наши знали о том, ради чего собирается вся группа. А это значит, что они не просто капитаны «Киклопа-4», но адмиралы девятой отдельной флотской группы, почти безукоризненно решившие важнейшую стратегическую задачу: уничтожение последнего джаггернаута во флоте Южного Альянса. Операция, которой руководили Озавак-Ан, легендарный Дважды Рождённый, и Скванак-Ан, была в итоге успешно решена силами пяти малых и одного полноразмерного ракетоносцев

и небольшой авиационной поддержки. И наше судно, и его экипаж не понесли потерь, а получили в той битве лишь честь и славу.

Хочу отдельно отметить, что это характерно для боевого стиля моего народа — действовать смело, открыто, но совершенно неожиданно для противника. Мы никогда не опускаемся до вероломства и подлости, а наши стратегемы дерзки, своевременны и стремительны. Битва в проливе Аранк, изменившая расклад сил флота во всём Великом Восточном океане, тоже была выиграна неожиданным для Альянса дерзким манёвром. Наш нынешний капитан, который именно за этот подвиг получил Честное имя Дважды Рождённый, против всех правил и законов морской тактики, ежесекундно рискуя в этом узком и мелком проливе наскочить на риф или сесть на мель, скрытно провёл свой крейсер между подводными скалами и рифами. Он всплыл в самом узком месте пролива между двумя малаянскими линкорами и открыл по ним ураганный огонь. Прежде, чем его крейсер сам был расстрелян и затонул, оба линкора Альянса получили фатальные повреждения, причём по большей части от дружественного огня: впереди и позади линкоров по проливу шло около полусотни судов, причём самых отборных, и они, не особо разбираясь, накрыли своими залпами в том числе и своих. В результате эскадра, следовавшая к Пасифиде, встала в этом роковом проливе и далее была подвергнута бомбардировке нашей морской авиацией и почти вся потоплена. Озаваку вместе с несколькими уцелевшими членами экипажа удалось тогда покинуть расстрелянный и затонувший крейсер и спастись. И ещё вы наверняка помните, или учили это в школе, как задолго до войны мы пресекли расползание Альянса стремительным и нежданным дипломатическим ударом. Я про Соразмерный Демарш.

Когда-то, во времена куда спокойнее нынешних, никакого Южного Альянса не было и в помине. По просторам плодородной равнины Теркума простиралась цветущая страна, называвшаяся Терку-Малайна, а население её занималось тем же, чем и большинство жителей Асии: пасло скот, растило урожай и работало на фабриках. Отличала это страну от других таких же лишь огромная сеть торговых путей: малаянские купцы раскинули эту сеть почти по всему континенту, и богатство страны прирастало в основном от торговли. Очередной правитель Малайны решил взять под свою защиту жителей малых приграничных земель, которые тогда управлялись общинными старейшинами. Народы этих земель давно просили защиты, поскольку, будучи обделены Богами, веками страдали от набегов горных разбойников. Доставалось от тех разбойников и проходившим через перевалы малаянским купцам. Спустя столетия, ставшая одним из крупнейших и сильнейших государств на Гее, Великая Малайна провозгласила протекторат над всеми соседними странами. Где хитрыми интригами, где подкупом, а где и грубой силой, она добилась от них безоговорочного подчинения своей власти. А ещё через несколько десятилетий возник торговый Южный Альянс, в который вошли ещё несколько стран, из тех, кому такой союз показался выгодным. Но планы Малайны простирались гораздо дальше… Конечно мы, получив столь явное приглашение к разделу мира, тоже не сидели сложа руки. Тилвар заключил тесный союз с духовно близкой нам Теократией Хетхов, а также предложил покровительство и торговые льготы своим соседям. Мы не стали, как малаянцы, расширять свою территорию за счёт присоединения соседних народов, ведь большую их часть Боги обделили не просто так. Но в конце концов неизбежное произошло: наши с Великой Малайной экономические и политические интересы пришли в непосредственное соприкосновение по сухопутным границам.

Некоторые приграничные народы и страны, вошедшие в итоге в разные союзы, ещё и до этого враждовали между собой и периодически воевали, но раньше их скромные ресурсы не позволяли разгореться серьёзному конфликту, и распри такие быстро стихали. Но теперь ситуация изменилась в корне: любая из малых стран была вправе рассчитывать на поддержку своего союза. И Южный Альянс тут первым сделал роковой шаг: они объявили, что нападение на любого из членов Альянса будет расценено как нападение на весь Альянс. И, конечно же, Малайна тут же стала использовать своих сателлитов, чтобы разжигать приграничные конфликты. Нам опять пришлось принимать ответные шаги, и мы не стали идти на поводу лицемеров и размениваться на мелочи: устами своего правительства и Высокого Синова Хетхов мы объявили, что в случае масштабных агрессивных действий любого члена Южного Альянса против любой из стран, находящихся под нашим протекторатом, вся военная мощь нашего союза обрушится непосредственно на Великую Малайну, в частности, на её крупнейшие военные базы и на её столицу. За этим заявлением вскоре закрепилось название «Соразмерный Демарш». После такого демарша Южный Альянс запросил переговоры о мирном соглашении, и так почти на 20 лет между сторонами установился мир…

Ушли в просторы океана поднятые термоядерными взрывами огромные волны, осел радиоактивным дождём или развеялся ветром водяной пар, и над полем битвы поднимались лишь отдельные клубы дыма — чёрного, серого и белого. Ближайший к нам — чёрный — выходил из остова эсминца, поражённого нашей крылатой ракетой, а с видневшихся дальше обломков плавучей крепости — тех, что ещё держались на воде — поднимались белые и серые дымы. Я, как и остальная вахта, наблюдал горящие останки кораблей Альянса на мониторах в рубке, и душевное волнение и возбуждение, вызванные боем, сменились ликованием от победы, а затем и сожалением. Победа и скорбь — они нераздельны. Мы меньше чем за полчаса убили стольких людей! Кого-то разорвали в клочья ударные волны и осколки металла, кто-то сгорел заживо. Хотя военнослужащим Альянса платят неплохое жалование, а в случае их гибели деньги получает семья, но можно ли измерить какими-то деньгами жизнь человека?.. У нас тоже были потери: один из атаковавших конвой с севера «Киклопов» расстреляли орудия эсминца и теперь он горел и быстро тонул, второй малый ракетоносец нашей флотской группы получил серьёзные повреждения и потерял ход, и их экипажи, в которых было много раненых, нужно было спасать, для чего к пострадавшим уже направлялся «Курай». Строки из Книги Истины встали тогда перед моими глазами: Людям присущи страдания по причине их же собственного несовершенства, поэтому, когда тебе плохо, нечего пенять на Богов. Пройдя через страдания, ты укрепишь свой дух, а Боги пошлют тебе прозрение истинного пути. Тебе помогут в том и страданиях других, если ты умеешь сострадать. Также и то, подумал я, что мы сделали здесь и сейчас, хотя и было необходимым злом, когда-то потом и нас самих ударит откатом. Это непреложно, таков закон жизни. Всякий раз, когда Ардуг Ужасный вспоминает о тебе, с тобой случается несчастье. Лишь сами Боги могут проявить милость и смягчить этот удар…

Столетия назад, прямо посреди Фаора располагалось большое озеро. Именно по его имени и был когда-то назван город, в наши дни разросшийся до гигаполиса. Озеро давно осушили, а питавшие его речки, со всех сторон спускавшиеся к озеру с холмов, теперь заключены под землёй в трубы и питают своей водой городские кварталы. Единственная река, когда-то вытекавшая из озера Фаор, превращена теперь в судоходный канал. Канал тянется к востоку до самого моря, а по берегам его раскинулись фермерские угодья. В тех краях и появилось у Снайпера поместье, на полях которого трудились тысячи крестьян, и здесь, на золотом исходе жизни, всеми уважаемого и во всём благополучного, его настигло неизбежное возмездие Ардуга. Мой предок был практичен и заботился о своих крестьянах: построил им большой храм, больницу, школу и несколько посёлков. Он платил своим работникам больше, чем положено, участвовал в крестьянских собраниях, чтобы лучше знать их нужды и лучше помогать. Но тем он лишь развратил крестьян и привил им неумеренные аппетиты: они требовали всё больше и в итоге подняли бунт, убили почти всю семью Снайпера, сожгли и поместье, и храм, и даже амбары с запасами семян. Сам мой предок, бывший уже в весьма преклонном возрасте, и один из его сыновей с семьёй, уцелели, потому что к тому времени уже постоянно жили в городе. Крестьянский бунт смогли тогда подавить только армейские части. После смерти Снайпера его сын продал эту землю, и на ней кто-то вскоре построил порт и фабрики по переработке рыбы. Семейная неприязнь и недоверие к крестьянам дошла и до нас — мои родители, к примеру, никогда не ездят на сельские рынки за продуктами, хоть там и продают всё дешевле, они покупают продукты в магазинах или у городских лоточников. Я, наверное, уже не исполню этот долг мести и не передам его своим детям: тех крестьян давно пора простить.

А на нас удар Ардуга обрушился гораздо быстрее, чем я ожидал. Я только

было выдохнул с облегчением, что битва наконец закончилась, но тут же услышал в наушниках, как кто-то тревожно произнёс: «радужные нити». Как вскоре выяснилось, их заметили наблюдатели с «Курая». Наши камеры почему-то не видели никаких нитей: наверное, им не хватало для этого разрешающей способности. Я немедленно доложил о радужных нитях, и Озавак-Ан тут же приказал поднять броневые щиты на остеклении нашей рубки. Все мы, забыв про субординацию и устав, повскакивали со своих постов и прильнули к толстым стёклам. Потом мы спорили с Ибильзой, на что это больше было похоже: на струйки жидкости, или же на какие-то волокна вроде толстой паутины. Наверное, это явление слишком необычно, чтобы использовать простую аналогию. Нечто тонкое и прямое свесилось с посветлевшего неба, его было много и оно переливалось разными цветами, больше напоминавшими замысловатую картину интерференции, которую можно видеть, к примеру, на мыльном пузыре, а не последовательные шесть цветов, как в дифракции, которая вызывает дождевую радугу. И висели эти «радужные нити» довольно высоко, в стадии или двух от водной поверхности. А тогда мы стояли, безмолвно взирая на это необычайно красивое и в то же время зловещее явление, и терялись в догадках. Вражеский конвой полностью уничтожен, и в этом районе не должно быть других крупных соединений Альянса. По меньшей мере на десятки миль вокруг, насколько достают радары и гидроакустика наших кораблей, мы не видим ничего, что могло бы представлять для нас угрозу. Даже если противник запросил подмогу сразу после обнаружения наших беспилотных разведчиков, эта подмога придёт ещё нескоро. К чему тогда радужные нити? Или это явление — просто реакция Смутного Купола на термоядерные вспышки, а про вновь разгорающиеся битвы уже додумали суеверные люди?.. Недоумение наше развеялось спустя лишь несколько минут, когда единственная оставшаяся на плаву секция джаггернаута начала вдруг что-то изрыгать в воду, целый водопад каких-то блестящих предметов — из-за удалённости мы не сразу распознали, что это. Офицер, севший за пост акустика, доложил о многочисленный подводных целях, которые облучают всё вокруг мощными сонарными импульсами. Ныряющие диски! Огромный франмент уже погибшей плавучей крепости выпустил в воду сотни этих дисков! Все наши военные знают, что джаггернауты слишком дороги и сложны в эксплуатации, чтобы размещать на них ещё и эффективное оборонительное вооружение. Никто из нас и предположить не мог такого! Фактически этот джаггернаут был смертельной ловушкой для любого нашего флотского соединения. А я удивлялся, почему у такой важной боевой единицы Южного Альянса такой скромный эскорт… По большому счёту, джаггернауту и не нужен был эскорт, ведь десятка таких дисков хватило бы, чтобы вывести из строя подводный авианосец, а нам, так вообще — достаточно и одного! Было ли известно о дисках внутри крепости нашим капитанам?.. Очевидно, что если бы первая атака не была столь внезапной, если бы мы первым же ударом не вывели эту крепость из строя, поразив самые важные узлы в носовой и кормовой её частях, ныряющие диски немедленно атаковали и уничтожили бы всю нашу группу… С лязгом вернулись на место броневые щиты, а мы бросились обратно к своим постам. Ближе всех к останкам крепости находился «Курай», наверное поэтому большая часть дисков ринулась к нему. У капитанов ракетоносца был небогатый выбор: или немедленно уходить на глубину, предоставив остальным судам группы выпутываться самостоятельно, или увлечь диски за собой и попробовать оторваться от них, развив над водой максимальную скорость, и так, возможно, получить шанс для тактического манёвра. Помочь тонущему в нескольких милях к северу подбитому «Киклопу» они уже не могли. Мы наблюдали, как «Курай», подняв облако брызг и пара, начал разгоняться на предельной тяге. Они здорово рисковали: при таком скачке мощности в любом из вентиляторов мог случится помпаж и судно не просто потеряло бы скорость и управляемость, а могло перевернуться, даже начать кувыркаться, и в итоге разрушиться. Диски выскочили из воды и запрыгали за «Кураем», то касаясь поверхности, то взлетая, очень быстро их собралась огромная мельтешащая стая, растянувшаяся на полмили. Это было не нормально: обычно диски распределяются атакующими звеньями и образуют специальные построения, в зависимости от боевой задачи и от конфигурации флота противника. Я так объясняю этот их хаос: построением дисков и их атаками должны были управлять откуда-то извне, скорее всего, с самого джаггернаута, но теперь делать это стало некому… «Курай» отстреливался, но его пушки так расположены, что слабо прикрывают кормовой сектор (это типично для подобных судов), а тактический ракетный комплекс в подобной ситуации не задействуешь. Удивительно: мы видели на экранах своих мониторов, как некоторые из преследовавших ракетоносец дисков сталкиваются между собой, разлетаются, задевая соседей, врезаются в воду и, очевидно, погибают вместе с сидящими в них пилотами-гомункулами. Другие продолжали погоню, стремясь приблизиться на такое расстояние, чтобы самоубийственный подрыв также повредил и их цель. Остальная часть исторгнутых дисков роилась около уцелевшей секции джаггернаута, и некоторые вроде бы продвигались в нашу сторону, так что мы предпочли полным ходом убраться прочь. Скорость полёта ныряющих дисков не превышает 200 узлов, да и высота ограничена парой миль, поэтому аэропланам, к примеру, легко от них уйти, а вот у дирижаблей и у большинства надводных судов надежда лишь на заградительный огонь. Подводные суда может спасти срочное погружение на предельные глубины или же, по меньшей мере, посадка на грунт. Экранопланы типа «киклоп» и «курай» примерно такие же скоростные, как эти диски, поэтому у нас есть и шанс оторваться от преследования в полёте на экране, и уйти от дисков срочным погружением на глубину. Но всё это при условии, если дисков немного. Если же их сотни — как было у нас — шансов уцелеть, я думаю, нет вообще. Сколько же ныряющих дисков исходно содержалось в этом джаггернауте? Наверняка не меньше тысячи! А с таким количеством ему не был страшен ни удар с воздуха, ни вражеский флот. Если ему и следовало чего-то опасаться, так это нашей девятой отдельной флотской группы!

Погоня смертельной стаи за «Кураем» продлилась недолго. Идущему на предельной скорости над самыми волнами ракетоносцу удалось немного оторваться, и стало ясно, почему капитаны приняли почти роковое для их судна решение: одна из его ракетных установок выпустила «жало». Капитаны «Курая» уж точно не собирались трусливо удирать: они отвлекли диски на себя, чтобы увести их хоть немного от малых судов группы (от нашего «Киклопа-4» в первую очередь!) и затем ударить по стае преследователей термоядерным зарядом. Крылатая ракета описала крутую дугу и направилась на перехват дисков. Одновременно с этим по радио пришло открытое сообщение всем кораблям флотской группы, оно состояло лишь из одного слова: ныряйте. Но мы находились ещё слишком близко! Ударная волна от тремоядерного взрыва гораздо разрушительнее под водой, чем в воздухе, и если в момент взрыва мы будем в идти в подводном положении, она разобьёт корпус нашего судна, как кузнечный молот яичную скорлупу. Нам нужно было нырять, как и при первой атаке на крепость — сразу после прохода ударной волны. Мониторы «Киклопа» ослепли: всё, что выступало из корпуса — камеры, антенны, турели — всё это спряталось внутрь, принимающая аппаратура отключилась, а само наше судно поспешно развернулось носом в сторону предстоящей вспышки. А потом мы сделали то, что и должны были: не дожидаясь последствий взрыва, а лишь пропустив под собой ударную волну, мы нырнули так быстро, как только был способен это сделать наш «Киклоп-4».

Вот, пожалуй, и всё о битве. Но моя работа на этом не закончилась. Мне пришлось выполнить срочный наряд, который, пожалуй, оказался не только чрезвычайно тяжёлым, но и самым ответственным делом из всех, что я делал до этого. И, признаюсь откровенно, мне до сих пор немного не по себе, потому что мы действительно чуть было не погибли.

После первой атаки у нас было попадание снаряда в корпус где-то в районе правого борта, поэтому с уходом под воду над нами нависла ещё одна угроза: если «Киклоп» немедленно не скроется на предельной глубине, ныряющие диски могут настичь его, в том числе и те из них, что гнались за «Кураем» — эти аппараты очень живучи и вряд ли одна боеголовка, пусть и термоядерная, все их уничтожила. Но если тот снаряд эсминца причинил нам серьёзные повреждения, давление на глубине может смять «Киклоп», словно бумажный фонарик. По бортам нашего судна, в специальных гнёздах, пристыкованы пусковые контейнеры, которые служат ему дополнительной защитой, но снаряд угодил ближе к носу и попал в бронированную обшивку. Корпус «Киклопа» обшит морским вариантом стандартной комбинированной брони, какую используют на большинстве военных судов. Броня эта не сильно отличается от той, что используют в арматронах и других сухопутных боевых машинах; она эффективно защищает от излучения при ядерном взрыве, от попадания мелкокалиберных снарядов, а также от пуль и осколков. Глубокие, но локальные повреждения, вроде трещин или даже отверстий от кумулятивных боеприпасов, этой броне не страшны: отдельный её слой представляет собой соты, заполненные специальным цементирующим гелем, который расширяется и твердеет, заделывая дыру. Главная опасность при одиночном попадании — повреждение внутреннего силового набора судна, особенно шпангоутов, обеспечивающих основную прочность корпуса. Для подводного судна такое повреждение вполне может стать фатальным.