Безлюдье. Жатва Мертвых
Шрифт:
– Прости, но так надо. Спасибо тебе за все, в другое бы время… в другой жизни.
– Не говори ничего. Я все понимаю, иди. Ты же Атаман, это твое время, твой народ. А что я? Я буду помнить эту ночь всегда, – она быстро поцеловала его в губы и убежала на кухню.
Михаил постоял немного у двери, потом тряхнул головой и вышел на крыльцо. Он понимал, что переступая порог этого дома, оставляет острейшую занозу в сердце. И занозу большую, такие долго не заживают, а саднят и напоминают о себе до самой смерти. И еще атаман понимал, что не может ничего с этим поделать, ставшая внезапно необычайно бурной река жизни влечет его безжалостно дальше по течению. Ну а тихие заводи они…, они остаются только во снах и грезах. Человеку
Сначала мужчины ехали молча. Николай мрачно косился на своего друга, но начинать разговор не решался.
– Много людей знает, где я был?
– Мало, и они не из болтливых.
– Это правильно, надо молчать и забыть. Ты понял?
– Да, понял, понял. Ты то, как сам? – Николай еще раз взглянул на молчаливого друга. – Любовь-морковь?
– Она проклятая, и как не вовремя …
– Эх, Миша, когда она вовремя бывает. Теперь как?
– Никак. Семья есть семья. Да и Атаман я нынче, не только за себя отвечаю.
– Понятно. Куда едем?
– В правление. Как у нас дела, вообще, обстоят? Меня вчера, как видишь, вышибло из седла.
– Да как… победа, гром литавров раздавайся! Вот Юрке кисть оторвало, теперь жить ему с этим, людей у нас поубивало, точно не знаю сколько. Лечебница переполнена, много наших там помогает, пожары потушили, улицы от хлама расчистили. Потапов где-то на трассе ищет убежавших бандитов. Складников на допросах. Там один капитан бандитский соловьем поет, говорят твоих рук дело?
– Подробности не спрашивай, лучше забыть.
– Хм, – Николай странно взглянул на Михаила, – у нас и так атас, так тут ко всему прочему узнаю, что атаман у нас головой тронулся. Хотя после такого дня неудивительно. Кто бы год назад сказал, что буду в тракторе на пулеметы переть! Как жизнь нас круто поменяла.
– Не поменяла, Коля, просто глянец наждаком стесала. Но ты молодец. Страшно было?
– Да знаешь, нет. Азарт даже был, адреналин шкалил за все сто, особливо, когда пули по корпусу трактора бить начали. Хотя если бы всадили из гранатомета точно в кабину, то нам алесс капут настал досрочный. Еще в начале улицы по отвалу пару раз гранатой схлопотали, но потом мужики шмаляли вдоль бортов. Не знаю, кто такую умную команду подал, но хрен к нам прицельно сунешься. Трупов шесть потом нашли по краям переулка этого, двух с готовыми к бою граниками. С той стороны вояки зело вооружены были и злы на меня. Почитай у каждого по «Мухе». Этих туб полно на огородах валяется. Да… – Николай замолчал, – слушай, я что подумал: если бы мы сразу не занялись собиранием всяческого оружия, да тренировками, стрельбами, нас эти уроды смяли в легкую. Сколько у нас солдат реальных? На пальцах руки сосчитать, а смотри же – отбились! И ведь все ты начал, еще с самого первого дня нам все про оружие талдычил. Как будто знал наперед, что пригодится.
Михаил вздохнул. Его чуйка не помогла в этот раз сберечь людей. Не было это колдовской магией, а чем-то сродни шараде. Только вот как научиться её разгадывать?
Вскоре они уже подъезжали к двухэтажному зданию правления. Около крыльца было оживленно, бригадиры раздавали указания, отъезжали машины, в двери забегали и выбегали люди. Михаил прошел мимо, не здороваясь, люди расступались перед своим атаманом, смотрели на него настороженно и молчали. Но в самом кабинете, напротив, было тихо и спокойно. В большой комнате за пультом связи сидела Наталья Печорина и принимала по телефону чей то доклад. В углу на табуретке дремал Хант, держа в руках свою вечную трубку. Он сразу очнулся и хитро посмотрел на Бойкича.
– Доброго дня, Михаил Петрович, как самочувствие?
– Могло быть и получше.
– Что поделать, нынче у нас не курорт. Давайте я вам чаю сделаю, – отставной
Печорина странно посмотрела сквозь незакрытую дверь на Михаила и стала кому-то названивать, затем схватила исписанный блокнот и убежала на крыльцо. Через пару минут она вернулась со Складниковым и Тормосовой. Те зашли в кабинет с настороженными лицами и сели напротив Бойкича.
Первым заговорил Мартын Петрович:
– Михаил, вы себя нормально чувствуете?
– Давно так хорошо себя не ощущал, Мартын Петрович. Со мной все в порядке, и давайте вынесем за скобки события вчерашнего вечера и сегодняшней ночи. Я снова в работе и хотел бы услышать от вас последние новости.
– Ну тогда ладно. Вчера был, и в самом деле, чрезвычайно тяжелый день, и вам тоже пришлось несладко, – полковник замолчал. – Наташа, дай, пожалуйста, краткую сводку.
– Михаил Петрович, вот что имеем: полного списка потерь пока нет, но счет идет на десятки. Вчера вечером полностью зачистили Должу и трассу. Потапов с разведгруппой ушли в погоню за двумя машинами убежавших бандитов. Часть разведчиков вернулась утром, лейтенанту послали смену из ополченцев. В старой Долже много разбитых домов, два здания сгорели полностью, но все пожары потушены. Войтович там наводит порядок. Пострадали и несколько зданий и в новой части. Шальные пули и снаряды. Сейчас собираем ремонтные бригады, чиним технику. Часть людей находится возле кафе в полной боевой готовности, там Кораблев командует. Мамоновы с Васильевыми по окрестным полям патрулируют на своих самокатах, вдруг кто из нападавших туда сбежал.
– Убитые, где сейчас, Наташа?
– Они, – женщина немного поперхнулась, – в леднике. Там Вязунец с помощниками проводит их осмотр и протоколирование.
– Да правильно, – Бойкич задумался, – завтра похоронить надо бы людей.
– Мы уже подумали об этом, Михаил. Туполев с его ребятами готовят гробы, – на этих словах Печорину прорвало. Она уронила голову на руки и горько зарыдала, тяжело, видимо, ей давалось внешнее спокойствие. Бойкича это совсем не удивило, он подошел к женщине и положил руку на ее голову, немного приглаживая волосы. Наталья подняла лицо, посмотрела сквозь слезы на атамана и начала оправдываться. – Простите меня, тяжело все это заново переживать.
– Ничего, Наташенька, ничего, всем сейчас трудно, надо пережить. Я понял вас, подготовка идет.
– Да – женщина уже вытерла платком слезы, поправила блузку и продолжила, – механики готовят маленький трактор с ковшом, к утру могилы будут готовы. И еще, завтра белорусы подъедут, сообщили, что делегацию посылают, обещают помощь. В остальном в поселке порядок, люди держатся как могут. Ночью на улицах комендантский час, ходят патрули из ополченцев.
– Спасибо, Наташа, – Михаил повернулся к Складникову. – Ну а вы, Мартын Петрович, что можете сообщить?
– Ну, сейчас уже понятно, что это нападение той самой подмосковной банды "Черного генерала". На нас именно напал их сборный рейдовый взвод, где-то более 50 бойцов и техника, подробности будут позже. Пока еще не все трупы собрали, и есть только пятеро пленных, – при этих словах полковник выразительно посмотрел на атамана. – Один пошел на активное сотрудничество. Капитан Мелехов, он и в самом деле капитан Российской армии, у бандитов числился в разведке, хотя командовал этой операцией не он. Уже ясно, что нападение это не случайное. Подробней расскажу позднее, как сам разберусь. Бандитская группировка на настоящий момент полностью разбита. Не ожидали они такого яростного сопротивления, а потом, после первых тяжелых потерь попросту растерялись. Решили напасть на нас без основательной разведки только потому, что по радиоперехвату поняли, что у нас объявлен выходной. И вот оно как потом получилось.