Безлюдье. Жатва Мертвых
Шрифт:
– Наверное, так, – задумчиво протянул озадаченный Дмитрий.
– И еще, раз Степан погиб, принимай, Дима, бригаду, – Михаил попрощался с парочкой и двинулся дальше.
В последующие два часа он объехал мехдвор, пилораму, потом заглянул к Туполевой. С людьми старался общаться по делу, сантиментов не разводить. Лишние нервы никому сейчас не нужны были. Около школы он наткнулся на Ольгу Шестакову. Очень обрадовался, долго тискал ее, затем огорошил новостью о предстоящей свадьбе. Девушка даже не нашлась,
Там же Михаил приметил белобрысую голову Артема Ипатьева, парень проходил мимо по улице. Он окликнул пацана, но тот только чуть повернул голову в его сторону, лицо его было заплаканным, и двинулся дальше по дороге, подметая пыль сандалиями.
– Что такое с ним? – огорошено спросил Михаил у сидевших рядом на крыльце ребят.
– Девушку у него убило, – ответил серьезным тоном голубоглазый паренек лет двенадцати. – Светку с Должи. Их бандиты в доме вместе с бабушкой порезали.
Михаил чуть не завыл волком от такого страшного известия, но при детях как-то смог сдержаться. Подождал немного, чтобы успокоиться, потом резко встал и, не прощаясь, пошел к машине. Ольга задумчиво посмотрела ему вслед. От цепкого взгляда снайпера не ускользнуло то, что глаза старшего друга неожиданно полыхнули в этот момент странным мистическим светом. Девушка еще долго сидела на месте, ощущая вокруг себя некий холодок. Она не боялась тогда, когда вчера убивала людей. Но сейчас ей стало как-то не по себе. Кто он на самом деле их атаман?
К вечеру Михаил смог, наконец-то, добраться до дома, в нем никого не было. Положив рацию на стол, он занялся немудреным ужином. Нашел на полке консервированного цыпленка и разогрел его с красной фасолью, не забыв добавить специй и маринованных овощей. Вышло очень даже неплохо. Затем он поставил на огонь чайник и занялся растопкой камина, вечера еще были холодными. Да и ужасные события последних двух дней вызвали в организме некий непреодолимый озноб. Он понимал, что это нервное, но огонь ведь всегда помогает согреть и тело, и душу. Есть какая-то таинственная взаимосвязь между пламенем и человеком, необыкновенно древняя дружба между ними, еще, наверное, с пещерных времен. Когда зачастую только тонкая стена огня служила для людей границей между жизнью и смертью.
Пока он занимался камином, на крыльце послышались шаги, и в гостиную вошла Нина. Не здороваясь, она скинула с себя ветровку, обувь и присела на кресло перед камином.
– Чай будешь? – спросил осторожно Михаил. Женщина кивнула.
Он молча налил большую кружку свежезаваренного чая и пододвинул к креслу журнальный столик, чуть позже добавил туда две тарелки готовой еды, хлеб и столовые приборы. Они молча ели, затем он все-таки
– И как жить будем, Ниночка?
– Как? – она повернула к нему лицо, запавшие глубоко глаза болезненно горели. – Ну а как нам жить после всего этого?
– С чистого листа. Былого не вернешь, а жизнь продолжается.
– Да, жизнь продолжается, – согласилась она, потом уронила чашку на стол и разревелась, глухие рыдания сотрясали женщину, плечи дергались от всхлипов. Михаил сразу оказался рядом и крепко обнял жену, и неожиданно для себя сам заплакал навзрыд. Таких бурных слез не было у него с похорон матери. Они сидели рядом и чувствовали, что вместе со слезами уходит все черное и злое, засевшее намедни в их души. Минут через десять успокоившиеся, они просто сидели рядом, крепко обнявшись, как будто боялись потерять друг друга навсегда.
Михаил предложил что-нибудь выпить, и они оба дружно выбрали обычную водку. Бойкич покопался в кладовке и нашел подаренную кем-то бутылку кристалловской «Столичной». Сам он водку не любил и пил сей напиток редко. Махнув по полстакана горькой, они закусили огурчиками из банки, потом начали разговаривать.
– Какой вчера был ужас, Миша! Понесли раненых, и сразу много! Юрку привезли, кисть болтается, сам бледный, а все шутить пытается. Его Ингвар из-под огня вытащил, говорит из какого-то бардака их обстреляли. Это что такое?
– Бронемашина такая. Попал бедный Юрка, но наши, вроде как, все живые?
– Да, под конец Толика Рыбаков привезли, пуля по шее чиркнула, я зашивала. Шрам будет глубокий, еще бы сантиметр и все, – она неожиданно замолчала. – Налей, Миш, еще.
Они выпили, водка огненным шаром падала в желудок, но совершенно не пьянила. Только вытянутые в струну нервы немного разжались.
– Но самое страшное, – Нина снова заплакала, – когда детей привезли. Девочку лет четырнадцати принесли прямо в операционную, умерла у Николая на столе. Боже, как он ругался! Никогда от него слова матерного не слышала, а тут… Еле успокоили, думали, грохнется в обморок.
– Там еще дети убитые были, в поселке, – Михаил помрачнел лицом, – не уберегли их, век себе не прощу. Подружку у Артема с мамой изнасиловали и убили.
Нина снова прильнула к плечу мужа и заплакала, потом вдруг подняла голову и всплеснула руками:
– Мишенька, у тебя ж все виски седые! И что у тебя с глазами случилось? – она на миг прикрыла веки, потом снова посмотрела пристально. – Нет, показалось, наверное, никогда такого у людей не видела. Ведь и тебе столько пришлось пережить, а я-то дура все о своем! Ты же за всех в ответе нынче, – она ойкнула и накинулась с упреками на мужа – И ты зачем, скажи на милость, под пули полез? Говорят, у вас там бой с группой фашистов был? Откуда у нас фашисты?
– Да на упырей из недобитков попали. Андрюху при мне убило из ПБ, но я уже отомстил за него.
Конец ознакомительного фрагмента.