Безмолвная ярость
Шрифт:
– Да.
Этот коп читает мне нотацию, как ребенку… Надо было с самого начала вести себя позадиристей.
– У нее есть адвокат?
– Мэтр Гез из Парижской коллегии.
Он хмурит брови, я его озадачил.
– Мэтр Эрик Гез?
Я киваю и замечаю в его глазах тревогу. Он понимает, что попал на зыбкую почву, и, возможно, теперь сожалеет, что позвал меня.
– В чем именно обвиняют мою мать?
Капитан начинает чертить маленькие концентрические круги на уголке какого-то документа.
– Ваша мать подозревается в покушении на убийство Грегори Далленбаха, гражданина Швейцарии семидесяти шести лет. Вы знаете этого человека?
– Нет.
Я слишком устал, чтобы искать в глубинах памяти, но интуитивно чувствую, что никогда не слышал этого имени. Полицейский смотрит мне прямо в глаза, словно хочет убедиться в правдивости ответа. Не знаю, предпочел бы я знать жертву или нет.
– Уверены?
– На все сто.
Он кажется разочарованным.
– Женщины совершают убийства крайне редко, по статистике – менее десяти процентов от общего числа. А в девяносто пяти процентах случаев знают жертву: супруга, ребенка, друга… Поэтому мы пытаемся выяснить, какая существует связь между господином Далленбахом и вашей матерью, потому что, если это не приступ безумия в чистом виде, она наверняка есть.
Попытка убийства без видимого мотива… Я начинаю понимать, что делаю в участке. Полиция ищет конкретные детали, чтобы изобличить мою мать и связать ее с этим человеком. Я должен быть осторожен, произнося каждое слово, которое я говорю. Однако в итоге разговор снова начинаю я:
– Этот мужчина в той же больнице, что и моя мать?
– Вы же понимаете, что я не могу вам ответить.
– Он выживет?
– На данный момент неизвестно. Он получил серьезные ранения и потерял много крови. Состояние критическое, прогноз врачей сдержанный. Знаете отель «Амбассадор»?
– Нет. Это случилось там?
– Да, в комплексе, расположенном в Вильнёв-лез-Авиньон. Он шикарный. Знаете, почему мадам Кирхер остановилась именно в нем?
– Как вы думаете, она оказалась там случайно?
– Ответьте сначала на мой вопрос, прошу вас.
– Моя тетя по отцовской линии живет на Лазурном Берегу. Раз или два в год моя мама навещает ее, а по пути туда или обратно всегда пользуется возможностью провести несколько дней в отеле. В одиночестве.
– Она останавливалась там раньше?
– Мама бывала в Авиньоне много раз, но не знаю, останавливалась ли она в этом отеле или в другом.
– Понятно.
Я вспоминаю слова доктора: мою мать доставили в отделение неотложной помощи в крови, с ножевыми ранениями рук.
– Свидетели были? Почему маму подозревают? Что, если она тоже жертва?
– Боюсь, такую возможность мы пока исключаем. Супружеская пара из бунгало по соседству с господином Далленбахом услышала отчаянные крики мужчины. Они испугались. Супруг не осмелился выйти и позвонил менеджеру отеля. Сотрудник прибыл очень быстро и нашел тяжелораненую жертву в малой гостиной.
– А моя мать?
– Сидела на корточках, привалившись к стене в углу комнаты. Она не двигалась, но все еще держала в руках нож. На ее теле и одежде было много крови, и медики сначала подумали, что она тоже ранена.
– Возможно, это была самооборона. Не исключено, что на нее напали…
Полицейский вздыхает. Я вижу, что он в затруднении и предпочел бы разбираться с банальным делом, которое уж точно не испортило бы его хваленую статистику.
– Все произошло в номере господина Далленбаха. Нет оснований предполагать, что вашу мать заставили прийти туда силой. Жертва находилась у бассейна со своей женой меньше чем за десять минут до происшествия – кстати, как и ваша мать. Показания свидетелей, которыми мы располагаем, позволяют предположить, что это она последовала за жертвой в его бунгало.
Я пытаюсь привести в порядок мысли, но мой мозг пребывает в хаотичном состоянии.
– Вы думаете, что моя мать остановилась в этом отеле только потому, что там находился этот человек?
– Мы пока не знаем.
– Вы не думаете, что если б она действительно хотела кого-то убить, то поступила бы иначе?
– Я ничему не верю, господин Кирхер. Некоторые люди совершают преступления, не пытаясь их скрыть. Они ничего не способны рассчитать и не способны предвидеть последствия своих действий. Простой спор, ссора могут спровоцировать переход к действию…
– «Спор»? «Ссора»? Могла ли моя мать за несколько минут поссориться с человеком, которого не знает, и захотеть его убить? Это бред! Обязательно есть что-то, о чем вы не подозреваете…
– Конечно. Именно поэтому мы хотим точно восстановить ход событий, и нам нужна ваша помощь.
Я обхватываю голову руками.
– Мама никогда не имела дел с полицией – даже правил дорожного движения не… Она не преступница.
– Очень трудно допустить, что близкий человек мог совершить такой немыслимый поступок. – Капитан умолкает, откладывает ручку и начинает терзать скрепку. – Ваша мать живет одна?
– Да.
– У нее нет друга?
Я качаю головой. Мне следовало догадаться, что он в конце концов коснется ее личной жизни.
– Вы рано потеряли отца: вам, должно быть, пришлось так же тяжело, как и мадам Кирхер…
– Как и всякому, кто теряет отца или мужа. Ни больше ни меньше.
Мой ответ его не интересует. Он чувствует, что я ушел в глухую оборону.
– Какие отношения у вас сложились с матерью?
– О чем вы?
– Вы с ней близки?
– Характер у нее скорее… независимый. Мы видимся не так часто, как хотелось бы, но отношения у нас хорошие.
Кажется, это прозвучало фальшиво – не то я хотел сказать.
– Значит, вы можете не все знать о ее жизни? Об отношениях с людьми без вашего ведома?
– К чему вы клоните? Вы считаете, что моя мать была любовницей того человека, господина…
– Далленбаха. Его фамилия Далленбах.
– Вы верите, что у нее был роман с женатым мужчиной и это преступление на почве страсти?
– Такую возможность нельзя исключать. Это многое объяснило бы. И да, я не думаю, что ваша мать оказалась в том отеле случайно.