Безмятежность и доверие
Шрифт:
Представители компании Valiant Energy пытались всеми силами перенести рассмотрение дела в другой суд, но у них ничего не получилось. Именно поэтому к ним на акцию протеста пришло достойное количество людей, а так же Блэйк сказал, что большинство городов, которые были задействованы в этом, находились в округе Сан-Бернардино. Люди, принимавшие в этом участие, кто знал кого-то, кто знал о чем-то, или, по меньшей мере, слышали городские толки, которые быстро распространялись. Это ощущалось как что-то личное, как что-то, что затрагивало интересы близких людей.
Во время их стратегических встреч,
И было похоже на то, что он был прав. Но затем раздался выстрел. И затем начали звучать выстрелы отовсюду.
— Я все еще толком не знаю, что произошло, но Хлоя и Грант сказали, что, по крайней мере, одиннадцати протестантам понадобилась медицинская помощь. А также я видела онлайн, что три полицейских были ранены. И никого ничего не слышал о Блэйке до настоящего момента. Последнее, что я видела, как его ударили прикладом автомата по лицу.
Гордон потянулся и накрыл ее ладонь своей.
— Тоже слышал это. Несколько людей арестованы. Я слышал, что цифра колеблется от ста до ста сорока трех. Это хорошо, что тебе удалось скрыться.
— Блэйк заставил меня бежать, а потом я бежала, потому что была страшно напугана. Полицейский преследовал меня всю дорогу, пока я бежала вниз по улице. И он стрелял в меня, — она положила ладонь поверх повязки на своей руке. Вся рука ощущалась как кусок раскаленного железа, который был прикреплен к ее шее.
— Господи, Сэди, — вздохнул и пробормотал Гордон. — Где тебе помогли обработать и зашить раны?
Здесь то и начиналась самая сложная и невероятная для рассказа часть истории.
— Эм... Я бежала, а этот полицейский все никак не отвязывался от меня, а вокруг была ужасная пробка, которая совершенно не двигалась. И затем... на пешеходную дорожку выскочил большой и хромированный мотоцикл, он был прямо передо мной, поэтому я... я запрыгнула на пассажирское сидение за байкером и прокричала, чтобы он гнал на полную. Он увидел полицейского, и мы сорвались с места. Он... ээ… как бы это сказать... он привез меня к себе и позаботился обо мне и моей ране.
Глаза Гордона распахнулись, но он не произнес ни слова. Сэди потупила взгляд и взяла немного риса с креветками.
— Он был... он был милым.
— Сэди... есть что-то еще. Я слышу это по твоему голосу.
Да, там было кое-что еще. Намного больше, чем она рассказала Гордону… Или, возможно, не так уж и много, все зависело от предстоящей перспективы. Сэди взяла в рот соломинку и с жадностью начала пить диетическую колу.
— Мне нужно еще колы. Тебе взять?
Со вздохом, за которым он подразумевал многие несказанные вещи, Гордон махнул в сторону своего почти пустого стакана.
— Конечно, почему бы нет. Но ты не отделаешься так просто.
— Я знаю, мне просто необходима минутка, — она поднялась и направилась к автомату с прохладительными напитками.
Когда она возвратилась, Гордон вновь выпрямился и принялся за ужин с нескрываемым удовольствием.
— Так. Ну, ладно, — проговорил он, поглощая ролл «Калифорния». — Рассказывай остальное.
Поэтому она рассказала ему все остальное. Все, вплоть до того момента, как она стояла и смотрела вслед уезжающему пикапу.
Гордон во время ее рассказа полностью сосредоточился на еде, словно совершенно
— Я боялась, если я вернусь домой, то достану свою маленькую коробочку. Поэтому я позвонила тебе.
Он сделал глоток своей содовой, затем вытер бумажной салфеткой губы и руки и откинулся назад на спинку стула. Она знала, что Гордон понимал, что значила эта коробочка. Он был единственным за пределами центра реабилитации, кто знал об этом.
— Ты не хотела принять наркотики?
— Нет, тогда, когда окси нет поблизости, я не хочу.
— Тогда ты хочешь трахаться, а когда не можешь получить это, ты испытываешь желание резать себя.
Было достаточно странно слышать слово «трахаться», которое исходило от Гордона. Ему уже было примерно пятьдесят, и его волосы были цвета серебра от седины, что их покрывала. От этого он выглядел старше, чем был на самом деле. И на нем была надета спортивная куртка поверх рубашки, и складывалось впечатление, что он намеревался отправиться на ужин.
— Да, думаю, что так и есть.
Он посмотрел на нее искоса.
— Я пытаюсь решить, есть ли у тебя прогресс. Ты пытаешься обращаться к своим механизмам психологической адаптации, и это хорошо. Но, мне кажется, тебе нужны более эффективные адаптационные механизмы, всезнайка. Те, которые у тебя в данный момент, они разрушающие. В первую очередь, они действуют отрицательно на твой дух. Ты счастливица, что тот байкер не оказался отморозком. Ты же понимаешь, что он был прав. Он все сделал правильно, он привез тебя домой. Конечно, ему следовало бы остаться с тобой, но, подозреваю, что ты сама приложила все усилия, чтобы сделать для него невозможным этот вариант. Как я могу догадываться, он тоже не святой, поэтому он принял наиболее правильное решение — уехать.
Сэди сильно покраснела и провела креветкой, которую удерживала китайскими палочками, по гарниру из риса.
— Ну да.
— Тебе нужно найти что-то, что принесет мир твоей душе, и сосредоточиться на этом, Сэди.
Она бросила палочки и пристально посмотрела в глаза Гордону.
— Я пытаюсь. Я стараюсь справляться с оздоровление-саморазвитие-самопознание херней для реабилитации, а также я стараюсь настраиваться на естественный ритм жизненных сил и равновесия. Естественный ритм и равновесие понятны для меня, но на все из вышеперечисленного мне наплевать, когда я хочу этого. Я пыталась быть благоразумной сегодня днем, но я была в центре гребаной странной ситуации, в которой, на самом деле, я не хотела быть. Я совершенно не знаю, как вести себя по-взрослому благоразумно или адекватно. Я бегаю и занимаюсь спортом столько, сколько могу, и да, это помогает, но я не могу бегать весь день напролет. Я связалась с группой Блэйка, потому что ты мне сказал, что мне необходима цель, чтобы я не оглядывалась на то, какой я была, но теперь посмотри, в какой я ситуации. Предполагалось, что я буду проводить информационную работу, а не бегать от полиции, которая будет стараться подстрелить меня. В меня стреляли, Гордон. Дважды! И это ужасно больно. По крайней мере, когда я режу себя, я знаю, когда я начну это и когда закончу. Это ощущается хорошо, ты знаешь это. Так я могу держать все под контролем