Безнадега
Шрифт:
— После этого Энтрегьян вновь надел шляпу на Эсколлу, — сказала Одри. — Если я останусь в живых, этого мне не забыть до конца своих дней: как он снимает с юноши шляпу, чтобы пристрелить его, а потом нахлобучивает ее вновь. Он словно хотел показать, что понимает, как им тяжело, и не хочет доставлять лишних неприятностей.
Энтрегьян постоял, потом повернулся на триста шестьдесят градусов и одновременно перезарядил револьвер. Одри сказала, что он улыбался во весь рот. Джонни знал, что она имеет в виду. Он все это видел, то ли в дурном сне, то ли в другой жизни.
Вьетнам возвращается, подумал Джонни. Рассказ Одри о копе напомнил ему о некоторых обкурившихся коммандос, всколыхнул в памяти некие истории, которыми делились с ним иногда поздно ночью. О том, что
Но только ли Вьетнам? Внутренний голос в этом сомневался. Внутренний голос утверждал, что здесь есть и что-то другое, не имеющее ничего общего с воспоминаниями писателя, которого кормили сказками о войне, как какого-то стервятника… и который в результате написал плохую книгу. Собственно, другого и быть не могло.
Хорошо, если вьетнамские воспоминания не дают ответа на вопрос, тогда где его искать?
— И что вы тогда сделали? — спросил Стив Одри Уайлер.
— Вернулась обратно в подсобку прачечной. А там залезла между тумбами письменного стола, свернулась клубком и заснула. Я очень устала. Все эти ужасы… убийства… лишили меня последних сил.
Спала я очень чутко. Продолжала все слышать. Выстрелы, взрывы, звон бьющегося стекла, крики. Понятия не имею, что мне снилось, а что я слышала на самом деле. Окончательно я проснулась во второй половине дня, ближе к вечеру. Болело все тело, я подумала, что меня мучил кошмар и я все еще в Коппер-Рэндж. Потом я открыла глаза и увидела, что лежу, свернувшись, между тумбами стола, в нос ударил запах мыла и стирального порошка, я поняла, что еще немного, и у меня лопнет переполненный мочевой пузырь. А еще затекли ноги.
Я начала выбираться из-под стола, убеждая себя, что не стоит паниковать, если я неожиданно застряну, но вдруг услышала, как кто-то зашел в прачечную, и снова забилась под стол. Это пришел Энтрегьян. Я узнала его по звуку шагов. Ко мне приближался мужчина в сапогах.
Он спросил: «Есть тут кто-нибудь?» — и двинулся по проходу между стиральными машинами и сушилками. Он шел по моему следу. Я сразу поняла причину: мои духи. Обычно я ими не пользуюсь, но я надела платье, а потому решила и подушиться, чтобы доставить удовольствие мистеру Саймсу. — Одри пожала плечами и добавила с раздражением: — Вы знаете, маленькие женские хитрости.
Синтия, похоже, ничего не поняла, а Мэри кивнула.
— «Это „Опиум“, — произнес Энтрегьян. — Не так ли, мисс? Это ваши любимые духи?» Я молчала, сжавшись в комок под столом и обхватив голову руками. А он продолжал: «Почему бы вам не выйти? Если вы выйдете, я все сделаю быстро. Но если мне придется вас искать, смерть будет медленной». Я уже собралась выходить, до того он меня напугал. Я не сомневалась, что он знает, где я, что он, как ищейка, нашел меня по запаху духов, и я решила вылезти из-под стола и подойти к нему, чтобы он быстро отправил меня в мир иной. Только я не смогла. Я словно превратилась в статую, лежала под столом и думала лишь о том, как ужасно хочется писать. Потом я увидела стул, который я выдвинула еще раньше, чтобы залезть между тумбами, и в голове у меня мелькнула мысль: «Сейчас он увидит отодвинутый стул и поймет, где я». А Энтрегьян уже вошел в подсобку. «Есть тут кто-нибудь? — спросил он вновь. — Выходи. Я не причиню тебе вреда. Я лишь хочу задать несколько вопросов о том, что здесь происходит. У нас тут серьезные проблемы».
Одри начала дрожать. Джонни предположил, что именно так она дрожала, забившись между тумбами и ожидая Энтрегьяна, который вот-вот подойдет к столу, вытащит ее из убежища и убьет. Только сейчас она при этом еще и улыбалась такой улыбкой, от которой мороз пробирает по коже.
— Сами видите, что он совсем обезумел. — Одри положила дрожащие руки на колени и переплела пальцы. — Только что сказал, что вознаградит меня быстрой смертью, если я сама выйду к нему, а потом заявил, что хочет лишь задать мне несколько вопросов. Безумие. Но я сразу поверила и первому, и второму. Так кто из нас безумнее? А? Кто безумнее?
Энтрегьян вошел в подсобку. Думаю, на пару шагов, не больше. Его тень легла на стол и за него. Помнится, я еще подумала, что у тени есть глаза и уж они-то точно меня увидят. Стоял он долго. Я слышала его дыхание. Потом бросил: «Твою мать» — и ушел. Минуту спустя я услышала, как открылась и хлопнула дверь на улицу. Поначалу я решила, что это ловушка. Энтрегьяна я буквально видела, причем так же отчетливо, как сейчас вижу вас. Вот он открывает и закрывает дверь, а сам отступает в сторону с револьвером наготове, застывает около автомата, продающего кусочки мыла, и ждет, когда я начну подавать признаки жизни. И знаете, что я вам скажу? Я нисколько не сомневалась, что он стоит у двери, даже когда взревел двигатель патрульной машины и коп умчался прочь в поисках других жертв. Думаю, я бы так и осталась под столом, но теперь уж я точно знала, что надую в штаны, если сейчас же не побегу в туалет. А вот этого мне совсем не хотелось. Ни в коем разе. Если уж Энтрегьян унюхал мои духи, то запах свежей мочи точно приведет его ко мне. Короче, я выползла из-под стола и поплелась в туалет, подволакивая ноги, словно старуха.
И хотя она говорила еще минут десять, Джонни подумал, что именно на этом закончилась история Одри Уайлер, на ее долгом пути в туалет с твердым намерением отлить в унитаз, а не в трусы. Автомобиль стоял неподалеку, ключи лежали в кармане, но с тем же успехом Одри могла находиться не на Главной улице, а на Луне. Несколько раз Одри выходила из подсобки в прачечную (Джонни не сомневался, что даже для этого ей приходилось собирать всю свою волю в кулак), но не дальше. Она была на грани нервного срыва. Когда сводящие с ума выстрелы и рев мотора на какое-то время прекращались, Одри, конечно, подумывала о том, чтобы прыгнуть в машину и укатить прочь, но всякий раз перед ее мысленным взором возникал образ догоняющей ее патрульной машины, которая прижимает ее к обочине и заставляет остановиться. А потом Энтрегьян вытаскивает ее из кабины и выстрелом сносит полголовы. Опять же, сказала им Одри, она рассчитывала, что помощь придет. Должна прийти. Да, Безнадега расположена в стороне от основного шоссе, но не так уж далеко. И дело шло к открытию шахты, поэтому в город постоянно кто-то приезжал.
И какие-то люди действительно приехали, рассказывала она. Примерно в пять часов мимо прачечной прокатил грузовик «Федерал экспресс» [59] , потом пикап департамента электроснабжения округа Уискофф. До Одри донеслась музыка, гремящая в кабине пикапа. А вот рева двигателя патрульной машины она не слышала, однако через пять минут после того, как пикап проехал мимо прачечной, загремели выстрелы и пронзительно, словно девушка, закричал мужчина: «Нет! Нет!»
Затем наступила бесконечная ночь. Одри хотела убежать, но не решалась высунуть носа на улицу, питалась бутербродами, которые выдавал автомат, стоявший в ряду сушилок, и запивала их водой из-под крана в раковине туалета. Наступил следующий день, а Энтрегьян все кружил по городу.
59
Крупнейшая частная почтовая служба срочной доставки.
Одри, по ее словам, понятия не имела, что он привозит людей в город и сажает за решетку. Она все строила планы побега, но в каждом находила серьезные недостатки. В конце концов прачечная стала ей домом… здесь она чувствовала себя в безопасности. Энтрегьян побывал в прачечной, ушел и больше не возвращался. Возможно, не заглянет и в будущем.
— Я, словно за соломинку, хваталась за мысль, что всех он перебить не мог, в живых остались и другие, кто, как и я, сумел спрятаться. А кто-то мог вырваться из города и позвонить в полицию штата. Самое мудрое решение, убеждала я себя, — ждать. Потом налетела буря и я решила воспользоваться ею как прикрытием. Добраться до ангара. Там есть вездеход…