Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен
Шрифт:
Я стал сюзереном Шотландии. Едва успевшая родиться шотландская королева приходилась мне внучатой племянницей. Я могу выдать ее замуж за моего Эдуарда. Идеально! Да, это не что иное, как часть божественного замысла. Раньше он скрывался за темной завесой, и я блуждал в тумане, упорно пытаясь постичь волю Господа, следовать ей, не получая видимых знамений, руководствуясь лишь собственным разумением. Наконец я дождался вознаграждения, дымка рассеялась, и мне открылся истинный путь. Я вдруг чудесным образом приблизился к заветной цели.
Шотландия и Англия объединятся. Эдуард унаследует трон Великой Британии, будет правителем Шотландии, Ирландии, Уэльса и Англии. В детстве мне пришлось искать убежища в Тауэре, спасаясь от восставших корнуолльцев, а своему сыну я передам тронную власть над тремя государствами. За одно поколение из мелкопоместных правителей Тюдоры превратились в императоров. Благодаря мне…
Шотландия принадлежит нам! Моя Шотландия! Я буду для нее добрым и благородным супругом, каким был для всех моих жен. Буду уважать ее интересы, почитать ее. Никаких расправ с пленными, никакого (публичного) злорадства по поводу кончины короля Якова! Напротив, я дал указания сочувствующим протестантизму и побывавшим в нашем плену пограничным лордам «склонить к освобождению» лоулендских и хайлендских шотландцев, убедить их в преимуществах будущего союза с Англией. Им следовало вернуться в Эдинбург и действовать там согласно нашим общим интересам.
Я решил судьбу юной королевы и издал указ (как ее дядя и опекун) о заключении в Гринвиче предварительного брачного договора Марии с Эдуардом.
История вышла на второй виток; события никогда не повторяются в точности, но складываются сходным образом в загадочную картинку. В 1286 году король Шотландии Александр III умер, оставив наследницей шестилетнюю внучку, так называемую «Норвежскую деву». Король Англии Эдуард I, претендовавший на владычество в Шотландии, незамедлительно добился обручения девы Маргарет с его сыном Эдуардом. Однако девочка умерла во время путешествия из Норвегии в Шотландию, в связи с чем провалился план мирного и естественного объединения двух стран. Но на сей раз нам не помешает ничья смерть, на сей раз все, как говаривал Мор, «пройдет под веселый звон свадебных колоколов».
Пленных шотландских дворян доставили в Лондон, и они отпраздновали с нами Рождество в Гринвиче. Я ознакомил их с моими условиями, соответствующие бумаги будут доставлены сломленному и пребывающему в замешательстве правительству Шотландии. Они признали в моем лице «истинно и законно титулованного короля, исполненного королевского величия, коему ниспослана верховная власть над Шотландией, в отличие от незаконно узурпировавшего шотландский трон покойного короля», и одобрили мои своевременные (в силу безграничной милости Господа) и «уместные намерения восстановить вышеупомянутый законный титул». Кроме того, следовало незамедлительно обручить Эдуарда с новорожденной королевой Шотландии и доставить ее в Англию, дабы она воспитывалась в Лондоне. Таковы были мои требования, и после того, как шотландские лорды поклялись принять и исполнить их, я освободил пленников, отпустив обратно на родину. Там им предстояло трудиться на мое благо — впрочем, для укрепления их клятвы мы заранее взяли заложников из их владений. Дабы королевские лошади не пугались наших необузданных «гостей», я поселил их отдельно в одном из бывших монастырей на речном берегу.
Меня ошеломило, что Франциск вместо признания моей победы и законных притязаний на Шотландию заявил, что «никогда не покинет древнего союзника», и отправил в помощь Шотландии корабли и денежные средства. Отвергая мои требования, он в компании с кардиналом и французской королевой-матерью, Марией де Гиз, устроил своего рода coup d'йtat [44] . Мое законное право они сочли оскорблением и спровоцировали разобиженных шотландцев на новое восстание против меня. Трусливые псы! Даже потерпев сокрушительное поражение, они отказываются признать его; присягают на верность и тут же нарушают свои клятвы. Мой посол в Эдинбурге Ральф Садлер написал о шотландцах, что «не встречал еще на этом свете людей более диких и неразумных во всех отношениях». Они короновали принцессу Марию в Стирлинге, провозгласив малышку владычицей Шотландии, и пообещали отдать ее в жены одному из сыновей Франциска.
44
Государственный переворот (фр.).
В былые времена французские принцессы выходили замуж за шотландских принцев. Но на сей раз все наоборот — шотландку предназначили в жены французу, а ведь он мог унаследовать трон Франции. Вероятные последствия такого брака повергли меня в ужас. Шотландия может стать придатком Бретани, попав в зависимость от Франции… Нет! Я не допущу такого союза, даже если придется стереть в порошок всех, кто в нем заинтересован.
Франциск! Франциск! Я уничтожу его, ведь он покушается на наше островное королевство. Неужели в этом отпрыске ангулемской ветви Валуа не осталось ни крупицы родовой чести? Только отъявленный негодяй мог обхаживать и развращать связанных клятвой людей и заключить союз с турками, настоящими нехристями! Позор! Господи, дай мне силы сокрушить его, даже если это станет моей последней земной миссией.
Итак. Нужно быстро привести в порядок все дела и объявить войну Франциску. Император уже подготовился к ней, и нам будет выгодно объединить силы. Но это необязательно. В 1513 году я был слишком молод, поэтому искал союзничества с Фердинандом, Максимилианом и Папой Римским. Хотя, по правде говоря, я заблуждался, даже в молодости я мог обойтись без их помощи. Они лишь ограничивали мои действия и испортили всю кампанию, едва не разорив меня. Да, это правда. А сейчас, если Карл примет мою сторону, я из любезности позволю ему оказать мне содействие. То же касается и Папы. Вместе с тем их решения совсем не волновали меня.
Я вызвал Шапюи. Пусть уведомит императора о том, что Англия собирается начать войну с Францией из соображений государственной выгоды, и мы будем рады привлечь союзников. Я знал, что Шапюи мечтает вернуться на Континент. Тем более с таким приятным для него (и для его сюзерена) поручением.
— Передайте Карлу, что я лично выйду на поле боя против Франциска, — сообщил я Шапюи. — Я решительно намерен вспомнить молодость и, как прежде, буду спать в палатке вместе с моими солдатами и стрелять из пушки по вражеским позициям. Мои претензии к королю Франции и предварительная военная стратегия изложены в данном документе.
Я вручил послу туго свернутый пергамент, написанный мной прошедшей ночью. О нем не знал пока ни один человек в Англии — даже Уилл.
— Как видите, — добавил я, — сей свиток помещен в особый чехол и надежно запечатан с обеих сторон. Посоветуйте Карлу убедиться в сохранности печатей. Я знаю, что под вашей охраной он будет в безопасности и попутным шпионам не удастся пронюхать о его содержании.
— Кромвель уже в мире ином, ваше величество, — сухо проскрипел Шапюи.
В преклонном возрасте он стал походить на скорпиона. Хрупкий, усохший, но по-прежнему опасный противник.
Крама нет, прискорбный факт. Но я еще пользовался талантами Кромвеля; если не новыми изобретениями его подлой натуры, то, по крайней мере, уже внедренными им методами. Хотя под моим руководством шпионы действовали вяло и малопродуктивно. Мне не хватало дьявольской гениальности их бывшего предводителя.
— Да. Поэтому послания теперь вновь в безопасности, — усмехнувшись, заметил я.