Безнадежно влип

Юнина Наталья

– И что, реально так сбываются желания?

– Нет, – невозмутимо бросает Миша, продолжая что-то писать на клочке салфетки.

– Тогда зачем ты это делаешь?

– Давным-давно уже не делаю. Но если сделать, то все равно ничего не потеряешь. Когда у тебя еще появится возможность сделать это? Пиши давай, не тормози.

Действительно. Когда у меня появится шанс сделать такую вещь? И терять-то я, и вправду, ничего и не теряю. Как только я написала желание, начали бить куранты. На удивление, все прошло как нельзя лучше. Бумажка сгорела дотла, я ничего не подожгла рядом стоящее, еще и выпила аккурат под бой курантов.

– Класс! Интересно, почему папа так никогда не делал?

– Думаю, делал, когда у него не было бабла и был он обычным Гришей.

– Ну, не все же желания можно купить за деньги.

– Увы, – грустно произносит Медведев, разливая очередную порцию шампанского по бокалам. – Но с приходом больших денег человек теряет веру вот в такие некогда значимые вещи.

– Миша?

– Что?

– С Новым Годом.

– И тебя. Но ты же не это хотела сказать.

– Не это, – киваю, отпивая шампанское. – А почему ты давным-давно не загадывал вот так желания? Ты же не стал настолько богатым, как мой папа, чтобы терять веру вот в такие вещи.

На мой вопрос Миша тихо рассмеялся. По-доброму. Ни капли издевки. И взгляд у него сейчас такой… какой-то особый. Ну почему он так мало улыбается?

– А почему ты смеешься?

– Потому что узнаю в тебе привычную просто Марию.

– Это плохо?

– Нет. Просто забавно.

– Но ты не ответил на мой вопрос. Почему ты давно не загадывал желание? – вместо ответа Миша опустошает свой бокал с шампанским и тянется к бутылке с крепким алкоголем. Наливает себе и отпивает напиток.

– Потому что хочется исполнения конкретного желания, а оно не сбудется как ни загадывай и ни сжигай, – так хочется спросить, что это за желание, но, боясь получить в ответ насмешку, молча отпиваю шампанское.

– А сейчас тогда зачем загадал, если оно все равно не сбудется?

– Чтобы ты загадала.

– Спасибо.

Вот уж не думала, что мы продолжим общение на вполне дружелюбной ноте. Никакой издевки ни с его стороны, ни с моей более не последовало. Кажется, ему действительно интересно, как я здесь жила все это время. Поймала себя на мысли, что выпивший Миша – совершенно другой человек. Он улыбается. И мне это чертовски нравится. Ну что его подпаивать, что ли, всякий раз?

– Это что-то не поддающееся моей логике. Ты и ударилась в готовку по своему желанию. Это… это… нет слов.

– Осенью я скорее всего буду поступать в кулинарный колледж. А ближе к лету пойду на какие-нибудь кулинарные курсы. К этому времени по моим планам я многое освою.

– Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

– Я способная, что бы ты ни говорил и ни думал обо мне. Когда человек хочет чего-то сам, а не потому что кто-то заставляет его что-то делать, у него все получится. А если ты намекаешь на папу… ну даже если он меня вернет домой, то уже на моих условия. И учиться я пойду туда, куда хочу.

– Кроме твоего отца, Машенька, есть еще и обыкновенная жизнь. И все твои планы могут разлететься в пух и прах без твоего родителя. Например, сядешь ты в машину, а ту кто-нибудь подорвет, и вот останешься ты без рук и никакой тебе учебы. Хотя, нет, – задумчиво произносит Миша, отпивая из бокала свой алкоголь. – Это уже маловероятно, исходя из слов твоего отца. Тогда вот тебе очень вероятный вариант. Пойдешь ты, Машенька, как раз ближе к лету в лес навестить своих подружек. Лесных фей, – тут же добавляет Миша, видимо уловив на моем лице непонимание. – А тебя, бац, и укусит энцефалитный клещ. И все, – разводит руками в стороны. – Полежишь несколько месяцев в коме, а потом ни хрена там от просто Марии не останется. Ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Будешь ты лежать, Машенька, на противопролежневом матрасе, потому что сама ни хрена не перевернешься. И будут тебя, феечка, даже не с ложечки кормить, а через дырку в животе. Какие уж там кулинарные курсы, радость моя? – что я там говорила? Улыбается, когда выпьет? Подпаивать? Ну уж нет, спасибо. И ведь приплел сюда фей, ну почему это так реально звучало? Поделилась, называется, планами. – Ты куда? – хватает меня за руку, как только я встаю из-за стола. – Я чушь сморозил. В смысле надо строить планы, это нормально. Забудь, что я сказал. Не уходи. Побудь со мной. Рано же еще спать, – это что, он меня сейчас о чем-то просит?

– Я не иду спать. Я иду тебе за подарком.

В мои планы не входило дарить Мише купленные себе вещи. Но почему-то сейчас очень хочется это сделать. Кому как ни ему получать такие подарки. Вручаю Мише пакет, на что он с недоверием его открывает.

– Это что?

– Маятник Ньютона. Он успокаивает людей.

– Ммм… я произвожу впечатление неспокойного человека?

– Производишь, но я же тебя не препарировала. Как я могу знать, что там у тебя внутри?

– Ну да, ну да. А это… что? Чпокательная упаковка?

– Какая?!

– Чпокательная. Чпок, чпок, чпок, когда давишь. Ты не знала?

– Знала. Я поэтому ее и купила, чтобы чпокать… в смысле давить. Это тоже успокаивает. И она называется пузырчатая пленка, а не то, что ты сказал.

– Да без разницы. Спасибо, Машенька. Теперь мне есть, что… чпокать.

– Это не все. Там еще есть подарок.

– Маш, я боюсь дальше открывать. Что там? Валериана? Пустырник? Смирительная рубашка? Или что там еще продавали в наборе для психа.

– Ничего из вышеперечисленного тобой. Доставай.

– Боже мой, прям отлегло. Просто календарь, – демонстративно прикладывает руку к груди. – Никогда не думал, что будут радоваться такой вещи.

– Мне приятно делать тебе приятно. Кстати, в этом календаре есть фломастер, ты можешь обвести для себя важные даты или дорисовать недостающие. Например, в феврале.

Несколько секунд Миша сморит на меня с прищуром, а затем начинает смеяться в голос. Проводит рукой по щеке и переводит на меня взгляд.

– Маш, давно хотел спросить. Тебе холодно?

– Нормально, – на самом деле прохладно. Видимо, это результат платья с открытыми плечами. – А что?

– Да у тебя соски стоят, – ничуть ни смутившись, произносит Миша уже совершенно другим тоном. От смеха не осталось и следа.

– Ну, хорошо, что не висят. А вообще, знаешь что?! Не нравится – не смотри.

– Да не смотрю. Они сами на меня пялятся. Все пялятся и пялятся, да портят аппетит, – усмехнувшись, произносит Медведев и тут же тянется к бокалу.

Не знаю, что на меня нашло, но я выбиваю из его руки бокал, который тут же, судя по звуку, разбивается на полу. Резко встаю со стула, делаю шаг вперед, но Миша встает вслед за мной и хватает меня за руку. Замираю, не зная, что делать. Только хочу вырваться, как Медведев прижимает меня спиной к себе, зарывается лицом в мои волосы и шумно вдыхает, от чего мое тело невольно покрывается мурашками. Резко разворачивает к себе и впивается в мои губы.