Безоблачное небо
Шрифт:
– Но почему именно ты?!
Я удивленно взглянул на девушку. Впервые эта серая мышь в моем присутствии поднимала голос, да и вообще, я впервые видел у неё какие-то другие эмоции, кроме смущения.
– Так надо, - я хотел оттолкнуть её и выйти, но что-то меня остановило, поэтому я еще раз повторил, глядя ей в глаза: - так надо, Алисия.
– Хорошо, только возвращайся.
– Обязательно, - усмехнулся я.
– Или я похож на героя, который собирается жертвовать своей жизнью?
Республиканцы отправили за нами небольшой катер, но Изабелла как могла, тянула время и выматывала им нервы. Я понятия не имел, зачем она это делала, может быть просто из-за того, что они её разозлили.
На верхней палубе меня уже ждала Рэла Мора, хмурая и в летной форме с шлемофоном в руке.
– Не нравится мне это все, - сразу сказала она.
– Ты сейчас разве не должна быть в кабине самолета?
– А толку?
– хмуро спросила Рэла.
– На один наш у них пять истребителей будет...
– Вот поэтому мне и приходится лететь к ним.
Погода была хорошей, легкий ветер трепал нам волосы. Солнце медленно клонилось к горизонту. Три десятка крупнокалиберных орудия целились в нас, пока мы непринужденно разговаривали на палубе.
Сначала появились десантники и матросы. Полтора десятка бойцов разбежались по палубе и заняли оборону. Спустя пару минут к борту "Изгнанника" подошел республиканский катер - небольшое летучее судно, без оружия и брони, но красиво украшенное. Матросы поймали брошенные с катера веревки и пришвартовали его, а потом поставили трап. По нему на палубу нашего корабля перешел офицер республиканцев.
А потом наверх вышли Изабелла и Ирина Арнельская. Княгиня, насколько я могу судить, оделась безупречно. Черное строгое платье с корсетом и воротником, небольшая шляпка с темной вуалью, перчатки и немного украшений. Строго, без излишеств, но подчеркнуто аристократично. На республиканцев её высочество взирало холодно и с надменной отстраненностью.
– Выше высочество, прошу на борт.
Ирина Арнельская не удостоила его и взглядом. Я подошел к ней и встал справа от неё и чуть впереди.
– Разве мы не договорились, что её высочество прибудет к нам одна?
– изобразив вежливое удивление, поинтересовался офицер.
– Её высочество изволило изменить свое решение и взять с собой одного сопровождающего - также вежливо ответила Изабелла.
– И либо так, либо мы вообще отказываемся от каких-либо переговоров!
– Не надо так горячиться, мы не против. Прошу на борт.
Я взглянул на капитана, она еле заметно кивнула, и мы пошли. Напутственных слов не было, мы и так все уже знали. Едва мы поднялись, как катер начал отшвартовываться.
– Ваше высочество, для нас честь принимать вас на борту нашего скромного катера. Мы подготовили для вас каюту.
Офицер говорил вежливо и с улыбкой, но можно было не обольщаться, это была не просьба, а приказ. Ирина проигнорировала его любезность и молча пошла в каюту. Я также молча пошел за ней.
Нас провели в кают-компанию. Для такого маленького корабля она была удивительно просторной и роскошной. Похоже, что этот катер использовали для прогулок высших офицеров флота и именитых гостей. Сейчас на столе стоял только графин с водой и несколько чистых стаканов.
Я остался стоять, а Ирина, подобрав платье, осторожно присела на край дивана. У неё на лице была все та же холодная надменность. Только плотно сжатые губы и проглядывающие сквозь пудру красные пятна на лице выдавали волнение девушки.
Катер несколько раз покачнулся, отходя от "Изгнанника" и набирая скорость.
– Спасибо, что согласился отправиться со мной, - тихо проговорила княгиня.
Я хотел ответить, что это мой долг, но вовремя осекся. Какой долг? По отношению к кому? Долг гэльского ополченца перед правительницей? Так ведь я уже давно не ополченец, а Ирина не правительница. Долг перед правящей семьей? Так ведь я не дворянин. Долг как офицера "Изгнанника"? Ну...
– Мы напарники, - коротко ответил я.
Ирина благодарно улыбнулась мне.
– Надеюсь, что хотя бы ты сможешь вернуться.
– Это вряд ли, - я покачал головой.
– В Северной республике меня давно обвиняют в военных преступлениях.
– За что?
– Ну, в первую очередь за то, что я спас вас. Меня обвинили в краже княжеских реликвий и в надругательстве над телом.
– Теперь стало известно, что это ложь. Обвинения с тебя должны снять.
– Наоборот, - усмехнулся я.
– Теперь они еще больше будут злиться на меня, из-за того что я так ловко обманул их. А еще есть сбитые моей эскадрильей пассажирские суда, тогда погибло около тысячи человек...
– Как?!
– Ирина вскинула голову, от удивления широко распахнув глаза и приоткрыв рот.
– Как-как?
– я развел руками.
– Шла война. Во время патрулирования мы увидели вражеский конвой. На приказ следовать за нами они не отреагировали, командир приказал сбить их. Это было несложно. А потом уже на нашем аэродроме мы узнали, что это были пассажирские суда.
– И что тогда?
– Ничего, - равнодушно ответил я.
– Это уже никого не волновало, генштаб был практически парализован, руководство страной рассыпалось на глазах, так что до нас и этих судов никому не было никакого дела.
Немного помолчав, я зачем-то добавил:
– Я не стрелял по этим судам. За час до этого мы наткнулись на подбитый республиканский корвет. Я сбросил на него все бомбы и попал, а ракет у меня не было. Так что когда мы встретили эти суда - я просто прикрывал атаку товарищей.
– Значит, ты не виноват...
– Нет, - я усмехнулся и покачал головой.
– То, что я не стрелял лишь случайность. Если бы командир приказал не мне сбить корвет, а другому летчику, он бы прикрывал, а я сбивал пассажирские суда.
– И все-таки...
– Да не будет никто разбираться, стрелял я или нет! Подтвердить это могли бы только те летчики, которые в тот день были вместе со мной, а они почти все погибли. Так что мы или оба отсюда выберемся или оба застрянем надолго...
На этом разговор закончился. Ирина Арнельская опять надела маску холодной надменности, а я от скуки сел возле иллюминатора и стал разглядывать флот республиканцев, особенно их флагманский линкор "Алаверто". Во время войны такие корабли я мог видеть только на фотографиях от разведчиков.