Безоблачное небо
Шрифт:
Также у меня была мысль сделать что-нибудь с их защитой, убрать этот проклятый Шторм. Ирина объяснила мне, что магия такого уровня нуждается в постоянно поддержке и для этого необходимо специальное устройство. Она не вдавалась в подробности, но сказала, что для контроля заклинания такого масштаба необходима целая система магических устройств, и если уничтожить одно из них, а лучше главное, то заклинание просто исчезнет. Но так как мы с Ириной даже не предполагали, где может находиться что-то подобное, то и от идеи пришлось отказаться.
Опять шел дождь. Ирина читала книги, пытаясь найти в них что-то важное. Риесарха куда-то пропала, а я чистил оружие. Жить на земле мне уже порядком надоело и мне уже снилось ночью, что я смотрю на облака сверху и вижу внизу яркие тропические острова.
– Ирвин, - вдруг окликнула меня Риесарха.
Крылатая только что пришла с улицы, белая накидка, напоминавшая плащ, намокла и облепила тело, а с перьев капала вода. Она пыталась вытереться полотенцем, но доставала только до кончиков крыльев.
– Поможешь?
Я молча подошел к ней и взял в руки полотенце. Риесарха повернулась ко мне спиной и расправила крылья. Перья оказались на удивление мягкими, только большие и длинные маховые перья были пожестче.
– Не люблю дождь, - пожаловалась крылатая.
– Да, вы явно не из водоплавающих птиц, - заметил я, вспоминая наших гусей, тем никакой дождь не страшен.
– Спасибо, - поблагодарила Риесарха, забирая полотенце.
– Как закончишь... это твое дело, можешь подняться на второй этаж, я... поговорить хочу.
– Хорошо, - кивнул я.
Собрав винтовку и пистолет, я вымыл руки и пошел наверх. Риесарха сидела в плетенном кресле на веранде выходившей во внутренний дворик, на мраморном столике рядом стояла бутылка с золотистым напитком и два украшенных золотом хрустальных кубка. А чуть в стороне от этой роскоши струйка воды бежала с потолка в подставленный таз. Я уже, впрочем, начал привыкать к такому контрасту роскоши и разрухи.
Напиток в бутылке оказался каким-то фруктовым вином, приятным на вкус, но немного сладковатым. Риесарха смотрела на сбегающие с крыши струи воды и о чем-то меланхолично размышляла. Я не стал её торопить и просто сидел рядом и ждал.
– Ирвин, каков мир за пределами защитного Вихря? Каков он на самом деле?
Я хотел было продолжить рассказывать сказки, но что-то в голубых глазах девушки меня остановило. Я запнулся на полуслове, перевел дыхание и неожиданно для себя сказал:
– Если честно, это довольно отвратное место, где процветает пиратство, работорговля, а человека могут убить за горсть монет или просто потому, что он из другой страны. Но все...
– я задумался.
– Все зависит от того каков ты сам и что хочешь от мира. Я родился в высоких горах и рос среди сурового и жестокого народа, который так и не принял ни мою мать ни меня самого. Не приняв их правил, я ушел с гор и отправился странствовать. Воевал за страну, но мы проиграли. Ирину тяжело ранили, я спрятал её у надежного друга, а сам отправился в изгнание. Потом жил на Вольных островах. Это красивое место, но там нельзя показывать слабость. Я спал с пистолетом под подушкой и никогда не расставался с ножом. Я бы не сказал, что тамошние жители особенно жестокие, просто... они просто сначала проверяют тебя. Если ты слаб - тебя сожрут и забудут, но если ты силен, они могут даже начать тебя уважать или хотя бы не будут трогать, зная, что у тебя тоже есть зубы и когти. Я жил какое-то время и в Облачном городе. Там... как и везде, полно хороших людей и полно конченых тварей. Одним я помогал, или они помогали мне, а других мне, порой приходилось убивать, о чем я ничуть не жалею.
Риесарха внимательно меня слушала, а я приблизился к ней и понизил голос.
– Видишь в чем дело, я не знаю ответа на твой вопрос. Однажды мы с Серым попали в песчаную бурю. Мы три дня прятались от ветра и песка под "касаткой", дышали через ткань и молились, чтобы выдержали веревки, которыми мы закрепили самолет. А когда буря закончилась, то вокруг нас намело целые кучи песка, а наш мешок с запасами воды попросту сдуло с места и засыпало. Мы так его и не нашли. И вот представь. Три дня мы прятались от бури, потом сутки расчищали плато вокруг самолета, чтобы взлететь. Стояла ужасная жара, а у нас не было ни глотка воды, а из еды осталась лишь соленая рыба. Но то утро, когда буря закончилась и взошло солнце - это было самое красивое утро, которое я видел в жизни. Весь наш мир как та пустыня - суровое и опасное место, в котором живут милые и забавные пустынные лисички, а по утрам после бури от красоты захватывает дух у тех, кто смог эту бурю пережить.
– Ты любишь этот мир, - неожиданно сказала Риесарха.
– Да, наверное, - я пожал плечами.
– Хотя до того, как я оказался в этом гиблом городе, я этого не понимал. Но, увы, наш мир прекрасен именно тогда, когда у него не получилось тебя убить.
– У нас тоже есть пустыня и горы...
– Это все не то. Ваша пустыня мертвая, в ней не осталось жизни.
– Я знаю, но может быть еще не поздно...
– еле слышно проговорила Риесарха.
Я не понял, что она хотела этим сказать, но не стал переспрашивать. Вместо этого я налил себе полный кубок и едва не уронил его из-за просьбы Риесархи.
– Я хочу сбежать отсюда, улететь вместе с вами, но сначала помоги мне уничтожить Вихрь.
– Что?
– Я дочитала дневник до конца. Его автор, увы, так и не назвал себя, но это не важно... он писал, что то, что должно было быть нашей защитой, стало нашей погибелью. Вихрь как-то нарушил естественную циркуляцию воздуха, и из-за этого у нас перестали идти дожди и все засохло... Ты рассказывал много интересного, но ни разу даже не упомянул о Враге. И я чувствую, что ни ты, ни Ирина, не понимаете, о чем я говорю. Значит в защитном Вихре уже давно нет никакой необходимости.
– Тогда покажи этот дневник этим вашим жрецам, пусть отменят заклинание или снимут его, или как там это делается...
– Нет, Ирвин, - покачала головой Риесарха.
– Они, скорее всего, просто убьют меня, а дневник спалят. Жрецы в давнем союзе с риегалами, а те скрывают правду о том, что происходит во внешнем мире. Их власть держится на страхе перед неизвестным.
– Понятно, допустим, я согласен помочь тебе, - старательно скрывая мысли, проговорил я.
– Но как это сделать?
– Я не знаю, поэтому и прошу твоей помощи...
Дождь постепенно затихал. Риесарха никак не могла допить один единственный кубок вина. Неожиданно она начала буквально исповедоваться мне, при этом крылатая говорила так много и быстро, что мне оставалось только кивать головой время от времени. Рассказывала она о том, как впервые задумалась о вранье жрецов, как начала искать крупицы правды, как собирала все, рассталась с последними друзьями, как пришлось работать на риегалов, чтобы зарабатывать на еду и отвести от себя подозрения, потому что они следили за теми, кто покидает Небесную обитель.