Безобразная Эльза
Шрифт:
– Так ты, значит, решила со мной подружиться, – женщина сканирует меня испытующим взглядом. – И даже собираешься у меня жить?
От волнения у меня даже лоб вспотел – и что говорить? Отвечаю, как есть:
– Откровенно говоря, ещё час назад я ни о чём таком не думала.
– Ценю откровенность, – похвалила Германовна. – Но теперь-то думаешь?
Я окинула гостиную, больше напоминающую склад антиквариата. Очень богато, но до безвкусицы захламлено многочисленными статуэтками, вазочками и причудливыми фигурками животных. Я снова
– Если Вы сочтёте это необходимым и удобным…
– Я, деточка, вообще терпеть не могу посторонних на собственной территории, – фыркнула хозяйка квартиры и почему-то покосилась на сына.
– Ну, тогда… – я пытаюсь как можно корректнее спросить, зачем же она меня вернула. Но Инесса выдаёт новый вопрос:
– Готовить умеешь?
– Умею, конечно, только без особых изысков.
– А почему без изысков?
– Навыков нет…
Германовна удовлетворённо кивает и следующие полчаса буквально обстреливает меня градом вопросов: где живёшь, с кем?.. Где и на кого учишься, есть ли парень… А почему нету – как так? И как насчёт вредных привычек?
– У меня? – переспрашиваю.
– Про свои вредные привычки я и сама всё знаю! У тебя, конечно!
– Я не курю, не пью, – начинаю перечислять.
– А при слове «жопа» в обморок не падаешь?
– Мама! – одёргивает её Игорь Иванович.
– Помолчи, Игорь! И вообще, сядь уже, не мельтеши! А замечания своей Жоржетте будешь делать, если, конечно, найдёшь её дома после своего возвращения!
– Позволь тебе ещё раз напомнить, мама, что мою жену зовут Жанна! И прекрати уже эти грязные намёки, она верная и домашняя девочка.
Раздражённый Игорь Иванович удалился в кухню. Мне было его по-человечески жаль и стало очень некомфортно от того, что мне приходится всё это слышать.
– Вот-вот – девочка! – крикнула ему вслед заботливая мама. – А девочки, сынок, не должны трахаться с дедушками. Верная она… Пф-ф!
Германовна потянулась ко мне и доверительным шёпотом сообщила:
– У Рюшечки настолько верная супруга, что даже собственному мужу не даёт. Блядища такая!
– Может, им стоит самим разобраться, – предполагаю осторожно.
– Мала ещё рассуждать! – рявкает Инесса. – А у меня единственный сын! И тот дурачок. Господи, как же он живёт-то без мозгов?
Игорь Иванович где-то за пределами комнаты взял себя в руки и вернулся уже с улыбкой.
– Мам, ты просто поверь, что у меня всё хорошо. Договорились?
– Конечно, дорогой, – покладисто согласилась Инесса Германовна. – И ты тоже помни, что я – женщина, хоть и доверчивая, но очень труднонаёбываемая.
К концу чаепития за столом воцарилась атмосфера доброжелательности. Правда, я так и не поняла, нужна я здесь или нет… Всё решил очередной вопрос Инессы.
– А ты, Эллочка, кем в «Леди Ди» собиралась работать?
– Да я не в салоне хотела работать. Мне предлагали место в танцевальной студии.
– Так ты танцуешь? –
Я почувствовала, как щёки заливает краской, но Германовну моё смущение не тронуло, и она продолжила:
– Так ты что, спец по бальным танцам?
– И по ним тоже, но сейчас занимаюсь стрип-пластикой.
– Ты танцуешь на пилоне? – глаза у Инессы загорелись.
– Ты стриптизёрша?! – шокировано и разочарованно пробормотал Игорь Иванович.
– Нет, это совсем не одно и то же, – пытаюсь объяснить мужчине, но Инессе до этих тонкостей нет никакого дела.
Женщина хватает меня за руку и, с обожанием глядя мне в глаза, радостно заявляет:
– Пойдём-ка, милая, я покажу твою комнату.
Этой ночью я вряд ли смогу уснуть. День, настолько перенасыщенный событиями и эмоциями, не даёт расслабиться, не отпускает…
Уже завтра я переберусь к Инессе. Женщина потребовала называть её именно так. Смешная она. И, кажется, очень одинокая. Я до сих пор не понимаю, что будет входить в мои обязанности, и это несколько напрягает. Но Инесса сказала – «Разберёмся!» Так задорно и уверенно, что на душе стало сразу очень легко… Словно мою хлипкую лодку во время шторма в открытом море каким-то чудом выбросило на островок суши. Вокруг по-прежнему штормит, впереди неизвестность, а на моём спасительном маленьком острове карнавал, дым ментоловых сигарет и «приют эмигрантов».
Вот только Игорь Иванович выглядел слегка озадаченным. Поглядывал на меня с тревогой и недоверием, будто я его намеренно обманула и, сбросив лягушачью шкурку, обернулась змеей, явившейся искусить и растлить бедную старушку. Почему-то моя танцевальная деятельность вызывала в мужчине ярый протест, а ведь вначале он показался мне таким продвинутым и уверенным. Игорь Иванович дотошно изучил мои документы (благо, они были с собой), отсканировал и паспорт, и студенческий билет. Он бы и отпечатки моих пальцев снял, но снова вмешалась Инесса:
– Рюшечка, тебе пора проведать столицу, а то, боюсь, Жоржетта не вынесет долгого испытания верностью и запрет от тебя свою… эм… своё сердце.
– Не беспокойся, мам, у меня имеется ключ к её сердцу.
– Ключ, сынок, должен быть твёрдым и негнущимся, а у тебя возраст, нервы… Так что отцепись уже от моей девочки и вали к своей.
И Рюшечка свалил. Даже выдал мне перед отъездом небольшой аванс и пообещал часто звонить.
Инесса, уже после того как мы с ней распрощались до завтра, успела мне позвонить дважды. В первый раз попросила купить ей утром молоко и банку зелёного горошка, а во второй – блок сигарет и презервативы. Я едва удержалась от вопроса: «А зачем Вам?» Даже и не знаю, как я их покупать-то буду, но пришлось пообещать. XXL – О, господи! К этому стоит подготовиться.