Безоглядная страсть
Шрифт:
Эта мысль, казалось, начинала занимать собой все сознание Ангуса, не оставляя места для каких бы то ни было других, тем не менее на какое-то мгновение она напрочь вылетела у него из головы, когда, осторожно выглянув из входа в палатку, Ангус вдруг увидел пару глаз, уставившихся на него.
Ангус в ужасе отпрянул от входа, и через мгновение в палатку вошел его денщик, Эван Маккардл. В руках у Эвана был поднос с завтраком и чаем.
— Доброе утро, сэр! Генерал не велел зажигать огней и не велел никому завтракать — решил, что на голодный желудок люди будут лучше драться. Но мне удалось кое-что
Ангус задумался. Будь перед ним сейчас не этот малый, а верный, испытанный Харди, Ангус, не колеблясь, посвятил бы его в суть дела. Маккардл же был темной лошадкой — всегда предупредительно-вежлив, но кто знает, что у этого приятеля на уме…
— Эван… — осторожно начал Ангус. — Ты можешь мне помочь?
— Слушаю вас, сэр!
Ангус без слов распахнул мундир, демонстрируя белую кокарду. Глаза денщика, которые Ангус привык видеть всегда стеклянно-безразличными, тут же загорелись от удивления. Если бы Эван тотчас же позвал стражу, то тело под кроватью уже не было бы необходимости прятать. Но Маккардл лишь молча переводил взгляд с кокарды на лицо Ангуса и снова на кокарду.
— Что скажешь, Эван? — спросил Ангус. — Похоже, ты нисколько не удивлен!
— Чему? Что вы сочувствуете бунтовщикам, сэр? Так, доложу я вам, половина здешних офицеров-шотландцев давно бы были с бунтовщиками, если бы у них не было жен и детей…
— А ты, Эван? — продолжал расспросы Ангус. — У тебя есть жена и дети?
Маккардл ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы:
— Честно говоря, у меня две жены, сэр, — одна в Глазго, другая в Перте. Разумеется, ни одна из них не знает о существовании другой. У той, что в Глазго, ни кожи ни рожи — зато ее папаша богат как черт, и он велел мне вступить в армию Кэмпбелла и защищать его земли. Та, что в Перте, посимпатичнее и погрудастее, и ее братья в отряде лорда Драммонда. Так что если бы вы, сэр, спросили меня: «Эван, где ты сейчас хотел бы быть?» — я бы ответил: «В Перте»; но если бы вы велели мне всадить нож в брюхо толстого Вилли — Эван имел в виду Камберленда, — то я бы ответил: «В Глазго».
— Видишь ли, Эван, — начал Ангус, — так вышло, что нож уже всажен, правда, не в самого Вилли, но в одного из его прихвостней.
Подойдя к кровати, он поднял одеяло, и глаза Эвана округлились еще сильнее, чем при виде кокарды.
— Д-да! — присвистнул он. — Скажу вам по-простому: ну и вляпались же вы, сэр!
— Это еще полбеды. Сейчас я непременно должен быть вместе со всеми, на площади. Если тело найдут — я пропащий человек!
Маккардл задумался.
— Хорошо, сэр, — проговорил он через минуту, — оставьте этого придурка на меня, я, так и быть, что-нибудь скумекаю.
— Эван, — осторожно произнес Ангус, — ты хотя бы осознаешь, какому риску себя подвергаешь?
— Тогда уходите быстрее, сэр, пока я не передумал!
Кинув еще один взгляд на тело Уоршема и на денщика, Ангус вышел из палатки и присоединился к своим товарищам, шагавшим на главную площадь. Найдя свой полк, он встал в строй, ожидая приказа. Падал мокрый снег, и вскоре Ангус уже промерз до костей.
Наконец приказ последовал, и девять тысяч человек двинулись как один, вытягивая носок под каблук впереди идущего и придерживая рукой ружейные замки, чтобы порох не отсырел. Направлялись они на запад, в долину Нерн. Стоявшие у входа во дворец — резиденцию Камберленда — две огромные пушки риветствовали их двумя мощными выстрелами.
Исход боя был ясен с самого начла — силы были слишком неравны… В пылу боя Джон потерял из виду Джеми и Робби, теперь же он увидел их — oGa лежали бездыханными в куче других тел. Судя по всему, оба были подстрелены, когда Джеми тащил тяжелораненого Робби в безопасное место…
Эниас не отставал от Джона. Вид убитых братьев придал ему ярости, и он, не помня себя, бросился на англичан, исступленно размахивая топором. Выстрел, другой, третий, в грудь, в живот… но Эниас успел-таки зарубить двоих врагов, перед тем как рухнуть.
— Уходим, братишка! — кинул Джон через плечо Джиллизу. — Ты по той дороге, я по этой. До встречи в Моу-Холле!
Двое мужчин, друживших с детства, пожали друг другу руки и разошлись.
Джон ехал по узкой горной тропе. Он так устал, чувствовал себя таким опустошенным, что в голове не осталось ни одной мысли.
— Макгиливрей!
Джон обернулся. В отвратительно ухмылявшемся человеке он сразу же узнал Хью Макдугала. Джона и Хью разделяла давняя, непримиримая вражда.
— Какая встреча! Наконец-то мы с тобой один на один, приятель! — оскалился Хью. — Твои дружки перерезали горло моему брату Ломаху, как последней скотине, и бросили в болото — сегодня нашел его…
— Твой брат такая же скотина, как и ты. — Голос Джона был спокоен, но полон презрения. — Как еще назвать того, кто лижет зад англичанам?
— Пусть лижу, — продолжал ухмыляться Хью, — зато кое-что с того имею — и не стыжусь этого! А вот что ты имеешь, служа своему сопливому принцу, — до сих пор не пойму… Ах да, забыл, ты ведь пользуешь жену Макинтоша. Одобряю твой выбор, приятель! Я и сам, пожалуй, не прочь с ней побаловаться — дай только разделаться с тобой и с ее идиотом муженьком… Мне известно, что он работает на вас, и, когда его вздернут, я громче всех крикну «ура!».
Джон огляделся. За Макдугалом, как оказалось, ехало еще человек десять — двенадцать англичан. Увидев одиноко стоявшего на дороге горца, они стали окружать его в кольцо.
— Подождите! — крикнул Хью. — Оставьте этого придурка мне. Не могу отказаться от удовольствия зарубить его сам!
Высоко подняв топор над головой, Хью ринулся на Джона. Но, когда Макдугал был от него в пяти шагах, топор Джона опередил его, рубанув по бедру и застряв там. Хью рухнул словно подкошенный, увлекая оружие Джона с собой.
— Вот так-то! — довольно произнес Джон. — Не родился еще человек, который убьет Джона Макгиливрея.
Англичане бросились на Джона, но он в одно мгновение выхватил шпагу, и уже в следующее мгновение один из врагов лежал на земле со смертельным лезвием в груди. Увидев, что грозный шотландец теперь безоружен, англичане с новой яростью набросились на него. Но, заметив какую-то огромную палку, валявшуюся на земле, очевидно, тележную ось, Джон, нагнувшись, поднял ее. Исступленно размахивая этим новым оружием, Джону удалось уложить еще семерых, но восьмой, падая, успел выстрелить ему в грудь. На помощь англичанам спешило еще несколько всадников…