Безумие зверя
Шрифт:
– Не смей, – прокричала я – нет.
– А кто запретит мне? Ты? Он отвел мою руку в сторону, но я снова силой оттолкнула Николаса и бросилась к выходу из конюшни. Безумная, я думала, у меня получится сбежать. Я не успела сделать и двух шагов, как он настиг меня и повалил в сено. Завязалась борьба, в которой я поняла, что не так уж и слаба. Ник завел мои руки за спину, сейчас его глаза полыхали красным огнем, и я понимала, что рано или поздно он победит. Я не смогу долго сопротивляться. Его левая рука уже задирала мою юбку вверх, коленом он раздвигал мне ноги. Другой рукой удерживал меня придавленной к земле.
– Нет. Слышишь, нет. Я не хочу. Слышишь, не смей, я не хочу.
Но мои крики просто дразнили его, и он распалялся все больше. Теперь он закрыл мне рот рукой, и я его укусила, со всей яростью на которую была способна. Я не шлюха, я не животное и безропотно ему не покорюсь. Он отнял ладонь, посмотрел на рану и усмехнулся, а потом
– Хозяйские руки не кусают. Я плюнула ему в лицо. Пусть бьет, пусть забьет меня до смерти, но я не покорюсь.
– Играешь со мной да? Хорошо, давай поиграем, но по моим правилам.
– Я не играюсь, я просто не хочу тебя, не прикасайся ко мне. Не смей. Сейчас ты еще и изнасилуешь меня, ведь ты сильный, тебе все можно, потому что ты сильнее? Отказ женщины ведь ничего для тебя не значит! Сама того не ожидая я его задела. Задела сильно, он ослабил хватку. Наверное, когда я дала ему пощечину, он не был так поражен как от моих слов. Муж пристально на меня посмотрел, а потом вдруг хрипло сказал:
– Я докажу тебе, что хочешь, я сделаю все чтобы тебе это доказать.
Его рука скользнула по моему бедру над чулками, отодвинула кружево трусиков. Я яростно дергалась под ним, пытаясь его оттолкнуть ногами. Но у меня ничего не вышло. Вскоре его пальцы все-таки достигли своей цели, грубо вошли в мое лоно, и я закусила губу. Сейчас он поймет, что я ему вру. Что я хочу его, что мое тело отреагировало еще, когда он просто смотрел на меня издалека. Ни его грубость, ничего не изменит моей болезненной тяги к этому палачу. За это я начала себя презирать именно с этой минуты. Он засмеялся мне в лицо и, вытащив пальцы из моего тела, показал мне, что они блестят от моей влаги.
– Не хочешь? А по-моему ты возбуждена до предела. Грубость тебя явно заводит. Демон был прав ты порочное существо жадное до удовольствий, и ты знаешь – меня заводит, когда ты сопротивляешься. Он снова погрузил в меня пальцы, и я стиснула зубы, чтобы не застонать и не доставить ему такого удовольствия. Но становилось все труднее сопротивляться. Он знал, как свести меня с ума. Там внутри меня его пальцы перестали быть грубыми, теперь он делал все, чтобы выбить из меня стон. Но я поклялась себе, что не пошевелюсь, не произнесу ни звука. Пусть насилует и радуется, что я не сопротивляюсь. Теперь его дерзкие губы теребили мои затвердевшие соски. Он покусывал их, страстно ласкал языком, неумолимо подводя меня к той грани, за которой я забуду обо всем и позволю ему или стану умолять прекратить эту пытку. Никогда не покорюсь насилию больше. И я выбрала другую тактику, я перестала сопротивляться совсем, я расслабилась. Ему нравится, когда я вырываюсь – так пусть берет холодную ледышку. Он уловил перемену во мне мгновенно, но решил, что я просто покорилась, теперь он уже возился со своей ширинкой. Его член погрузился в мое лоно до упора одним резким ударом. Я знала, что сейчас он смотрит в мое лицо, ожидая реакции, ее не последовало.
– Смотри на меня! – прорычал он. Я открыла глаза и теперь вложила в свой взгляд все мое презрение к нему. Он двигался быстро, глубоко приподняв мои ноги за колени, а я смотрела в потолок и молилась, чтобы не подчинится своему телу. Ник злился, я чувствовала по его толчкам, по его яростным сдавленным стонам. Он бесится, он не понимает, что происходит.
– Давай, смотри на меня, Марианна, не притворяйся, ведь тебе нравится то, что я делаю с тобой. Давай Марианна, покажи мне, насколько ты развратна. Покажи мне, что ты меня хочешь. Но я смотрела в потолок, по-прежнему стараясь унять дрожь приближающегося оргазма. И мне удалось, думая о его грубых словах, о том, как вчера он заставил меня вытирать свои туфли. Я думала о том, что еще он приготовил для меня? Как он унизит меня завтра?
Ник резко из меня вышел из моего тела, и теперь я видела, что между его густых бровей пролегла складка. Он раздвинул мне ноги и осторожно раздвинул влажные лепестки моего лона пальцами. Теперь и он сменил тактику, его прикосновения стали осторожно умелыми, он нежно надавливал на мой клитор. Настолько нежно, что я почувствовала, как вся моя уверенность в собственных силах исчезает, Ник знает мое тело лучше меня. Я прикусила губу до крови. Только бы не застонать, не показать ему, что я на грани. Меня начала бить дрожь, он невероятного напряжения, от этой дикой внутренней борьбы. Я зажмурилась, сжимая руки в кулаки, и вдруг взвилась, когда почувствовала совсем другие прикосновения, мягкие, скользкие и острые. Меня ужалила вспышка дикого удовольствия, и я пропала. Дернулась в его руках, но его пальцы сильно сжимали мои ягодицы не давая пошевелиться. Если раньше такие ласки были прелюдией к самому вторжению, сейчас он решил показать мне всю свою власть над моим телом. Язык скользил, бился, трепетал, опять нежно гладил, а потом он обхватил клитор губами, и я уже вскрикнула, больше не было сил сопротивляться, я впилась пальцами ему в волосы, притягивая
Новый приступ наслаждения оглушил, лишил разума, я почувствовала, как он стиснул меня еще сильнее и излился в мое дрожащее и мокрое от пота тело. Ник настолько сильно прижал меня к себе, что у меня разболелись ребра. Когда он, молча, встал с сена, я все еще лежала с закрытыми глазами неистово себя, презирая и его тоже.
– Обвинить меня в насилии не получится, под насильниками не кончают как бешеные самки. Берит был прав – ты очень горячая штучка. Кстати забавно, ты, наверное, всем своим мужчинам признаешься в любви, поистине замарала такое прекрасное слово. Хотя, может в этом и есть твое проявление чувств. Наверное, ты любишь всех своих мужчин, ведь они дарят тебе удовольствие. Кстати, мне понравилось. Довольно неплохо, даже лучше чем раньше. Мне следует тебя наградить. Я позволю тебе появляться в правом крыле дома и возможно даже расширю твою комнату. Послушных женщин всегда нужно поощрять. Я мог бы дать тебе денег, да они тебе здесь явно не нужны. Он ушел, а я свернулась калачиком на сене и тихо себя ненавидела. Нет, он не поверил в то, что я хочу именно его, что он единственный кто когда-либо ко мне прикасался, наоборот, чем больше я открывалась перед Ником, тем более развратной он меня считал, словно испытывать страсть это порок, за который нужно карать. Для него это было доказательством, что я могла вот так же отдаться кому угодно. Я дала себе слово, что больше не подпущу его к себе, не позволю, не дам ему новых поводов для издевательств. Следующего раза не будет. Пусть лучше бьет, пусть оскорбляет. Но я и не представляла себе, что ждет меня дальше.
12 ГЛАВА
Я лежала в сене и чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку и политой грязью. Все что Ник мне сейчас сказал, резало сильнее, чем нож, больнее, чем плети. Я не знаю как эта безумная идея пришла мне в голову, но наверное я достигла той грани, когда у меня уже не было сил терпеть. Люцифер трогал меня шершавыми губами. Я посмотрела в его каштановые глаза и поняла, что если не попытаюсь, то никогда себя не прощу.
Когда я села верхом на коня и почувствовала коленями его упругое тело, то мной овладело безумная жажда свободы. Так случалось всегда, когда ездила верхом. Я погладила Люцифера между ушами и сжала его бока коленями. Я понимала, что совершаю безумный поступок, но тогда я не видела другого способа вырваться из этого ада, который Ник мне устроил и по сравнению, с которым Берит казался просто ребенком. Ник ломал меня, он раздирал меня на части, понукая и лаская. Еще немного и я стану тряпкой, его подстилкой он уничтожит мое самоуважение, он втопчет меня в грязь. Я направила Люцифера к ограде, мысленно прикидывая, сможет ли конь перескочить через нее, если разогнаться посильнее, наверное, сможет. А если нет, то мы вместе с ним свернем себе шею. Я думала пару секунд, а потом пришпорила Люцифера, и он помчался галопом. Мы приближались к ограде, и я уже была неуверенна, что он возьмет эту высоту, но уже было поздно тормозить, только прыгать вперед.
– Давай, миленький, не бойся! – я снова ударила пятками по бокам доверчивое животное, и конь почти взвился в прыжке, как вдруг неимоверная сила рванула его вниз. Я не сразу поняла, что происходит, меня выбило из седла, и я покатилась по снегу. От сильного удара у меня даже потемнело в глазах, а потом я увидела совершенно потрясающую и завораживающую картину. Ник повис на шее животного, заставляя его успокоиться. Пока он был занят Люцифером, я поднялась на ноги побежала. Ник преградил мне дорогу ровно через несколько секунд, его грудь бурно вздымалась, глаза сверкали яростью.
– Ты идиотка ненормальная! Вы бы вместе свернули шею! Зачем ты это сделала? Какого черта?!
– Лучше сдохнуть, чем оставаться с тобой под одной крышей! – выпалила я – Никогда больше не смей ко мне прикасаться. Никогда. Иначе я за себя не отвечаю. У меня началась истерика, и я уже не могла остановиться:
– Я ненавижу тебя! Ты палач! Ты безжалостное чудовище! Ты мне отвратителен! Ты именно такой, каким, все тебя считают – бесчувственный монстр. Он захохотал, и я зажала уши руками, больше не в силах выносить даже звук его голоса.