Безумная парочка
Шрифт:
Улла утверждала, что хлыст произведен поставщиками королевского двора, и поэтому брала за королевскую экзекуцию тридцать фунтов. Иэн с радостью платил такую сумму. Уж он-то, директор коммерческого банка, знал, когда не стоит скупиться.
Он снова взял свою книгу и начал читать о Барингах, одной из старейших и уважаемых банковских семьях Англии. Они были потомками глухого производителя одежды, сэра Френсиса Баринга, умершего в 1810 году и оставившего наследникам миллионы фунтов. Иэн сожалел о том, что у него нет сына, которому он мог бы оставить свой бизнес. Возможно, Джинна преподнесет ему сюрприз – выйдет замуж за талантливого молодого
Иэн продолжал читать, пока его веки не сомкнулись; он провалился в глубокий сон.
38
Пэтти Херст и остатки "Освободительной армии" ещё разгуливали по Америке, Джон Дин заявил о намерении написать книгу о своей роли в Уотергейтском деле, арабские нефтяные магнаты продолжали вкладывать миллиарды долларов в слабеющую британскую экономику.
Харри узнал обо всем этом из последнего выпуска «Тайм», который он прочитал в поезде, пока ехал к Алексис. Вместо обычного свидания в какой-нибудь жалкой гостинице Алексис предложила ему встретиться в «Хэрродс». Сначала он решил, что она шутит, но Алексис проявила настойчивость.
– Завтра в два часа, отдел фарфора, – сказала она и положила трубку, прежде чем он успел произнести хотя бы слово.
Он тоже положил трубку, проклиная сестру, себя самого и задержки в их планах. Почему, черт возьми, все движется так медленно? Прошло два месяца с того дня, как Алексис впервые переспала с Лохом (такое прозвище Харри дал Тому), и её сообщения оставались весьма неудовлетворительными. Похоже, Иэн подставлял другую щеку, притворялся, будто не замечает измены своей жены.
До этого телефонного звонка Харри предвкушал восхитительное свидание с Алексис. Почему она не пожелала встретиться с ним наедине? – спрашивал он себя. Однако ответ казался столь очевидным, что Харри гнал его от себя.
Том был талантливым лжецом. Он притворялся, будто связь с Алексис невероятно тяготит его, не понимая при этом, что Харри обладал ещё большим талантом распознавать ложь. Харри видел за разумными на первый взгляд жалобами музыканта ("Господи, она слишком стара!") истинное положение дел: Том совершенно потерял голову.
А как насчет Алексис? Испытывала ли она такое же возбуждение? Сама она утверждала обратное, говорила, что лишь выполняет задание. Проблема с Алексис заключалась в том, что Харри никогда не знал, говорит она правду или лжет. Вероятность того, что они втайне от него наслаждаются этой связью, ещё сильнее портила его и без того отвратительное настроение. Все шло наперекосяк. Он усомнился в мудрости своего решения привлечь к этому делу МакКиллапа, но менять что-либо было уже поздно.
В «Хэрродсе» было столпотворение.
Он тотчас заметил Алексис в отделе фарфора и стекла. Она выделялась среди покупателей отчасти из-за своего роста, но главным образом из-за своей эффектной, вызывающей красоты. Взгляд, брошенный издалека, открыл Харри что-то новое. Если бы он не знал её, то принял бы за богатую, избалованную, замужнюю женщину, совершающую дневной набег на магазины. Через мгновение он понял, что именно это она и представляет из себя.
Нет, только отчасти. Это – фасад. Под наигранной маской скрывалась маленькая девочка из провинциального городка, с которой он рос. Проказница, которую он любил. Никакие деньги и позолота не заслонят воспоминаний Харри об их проведенном в Пилгрим-Лейке детстве, о том, как они летом купались голышом в озере, а зимой катались на коньках. Обнаженная или закутанная до ушей, Алексис всегда оставалась упрямой, находчивой, неотразимой, приводила в отчаяние мать и восхищала отца.
Харри помнил, как безутешно горевала Алексис, когда умер отец, и какое облегчение испытал он сам. После этого ему больше не приходилось выслушивать насмешки одноклассников насчет отца-пьяницы. Даже сейчас, спустя более чем тридцать лет, он не забывал чувство стыда, которое испытывал, слыша их подростковые шутки.
Почему отец Харри считает себя рыбой?
Потому что у него всегда залиты глаза.
Что получится, если индейскую кровь смешать с голландской?
Виски "Канадский клуб".
Харри сунул в рот мятный леденец. Вчера за обедом он напился и проснулся утром с ужасным похмельем, с которым справился благодаря трем стопкам виски, выпитым ещё до того, как Сара спустилась к завтраку. Теперь у него появились неприятный привкус во рту и сочувствие к отцу, которого он никогда не любил. Он мог понять, как несчастливый брак толкал отца к бутылке. Некоторые мужчины погружаются с головой в работу, заводят любовницу или увлекательное хобби.
Харри завидовал таким людям. Их эмоциональные потребности были простыми, они могли жить счастливо без сильной любви. Марк Маринго, как и Харри, не мог выносить такое существование.
Харри и раньше приходило в голову, что, возможно, именно поэтому Алексис любила отца. Ему во многих отношениях есть за что благодарить Марка. Например, за происшедшее между ними тогда, когда Алексис было двенадцать лет, а ему – тринадцать.
Поразительно, какими яркими оставались в памяти краски того дня: красные и золотистые кроны деревьев, коричнево-белый ковер из медвежьей шкуры, лазурное небо Испании в украденной Алексис книге, розовая пижама с кроликами…
Харри подозревал, что многие парни во всем мире впервые занимались любовью со своими сестрами, а потом вступали в совершенно нормальные отношения с другими женщинами. Почему ему это не удавалось? Любопытно, как ответил бы на этот вопрос психоаналитик.
Он подошел к прилавку с фарфором, где Алексис разговаривала с продавцом в темном костюме о минтоновском обеденном сервизе на двенадцать персон.
– Он состоит из ста семнадцати предметов, – сообщил продавец. Цена
Он назвал цифру, превышавшую десять тысяч фунтов. Одна тарелка стоила в среднем чуть меньше сотни фунтов.
– Выгодная сделка, – сказал Харри, подходя сзади к Алексис. – Хватай, пока товар не закончился.
Она повернулась, сверкнув золотой сережкой.
– Тебе не о чем беспокоиться.
Удивительно, подумал Харри, как быстро человек привыкает к большим расходам, особенно когда тратятся не его деньги.
– Куда теперь? – спросил он, когда она подписала счет.
– В следующий отдел. Полотенца и постельное белье. Там также продают махровые халаты. Я хочу купить халат для Джинны. У неё скоро день рождения.
– Алексис, ты не боишься, что нас увидят вместе?
– В "Хэрродсе"? – Она засмеялась. – Что может быть более невинным?
– Наверно, ничто.
Ему не хотелось портить её приподнятое настроение своей депрессией. Возможно, она сообщит ему нечто такое, что уничтожит эту подавленность, сделает их планы по устранению Сары более реалистичными. Ему надоело ждать, когда Иэн заметит возмутительное поведение жены, устроит сцену, сделает что-то.