Безумная парочка

Элберт Джойс

Я не могла винить его в том, что он страдал и испытывал негодование. Кому приятно оказаться отверженным? Но правда заключалась в том, что когда новизна сексуальных забав исчезла, я поняла, что нам почти не о чем говорить. За пределами постели он нагонял на меня скуку. В конце концов мне стало с ним скучно и в постели. Я невольно сравнивала его с Харри (как и всех других мужчин), и он заметно проигрывал. Во время нескольких последних свиданий я старалась представить, что меня обнимает Харри, но даже это не помогало.

Почему

я родилась сестрой Харри?

– Послушай, Джинна, – начала я, – что бы я сейчас ни произнесла, это не зачеркнет ту неприятную сцену, которую ты только что наблюдала. Я не нахожу слов.

– Я рада слышать, что ты не находишь слов, – произнесла она ледяным тоном, – потому что всего остального тебе хватает. Например, хорошего вкуса и чувства приличия. Ты могла хотя бы не приглашать Тома сюда, но такая мысль даже не посетила твой поврежденный разум.

Я старалась пока что игнорировать её оскорбления.

– Именно это меня и мучает, Джинна.

– Уж конечно, не совесть.

Желание ударить её по лицу стало пересиливать любопытство.

– Почему ты вернулась домой из университета так рано? Что случилось? Обычно ты приходишь около пяти часов.

– Вот в чем причина.

Она протянула мне клочок бумаги. Я тотчас узнала рукоделие Харри.

ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ, ЧЕМ НА САМОМ ДЕЛЕ ЗАНИМАЕТСЯ ДНЕМ ТВОЯ МАЧЕХА, ПРИХОДИ В ЧЕТВЕРГ ДОМОЙ ДО ТРЕХ ЧАСОВ ДНЯ!

– Очень интересно, – сказала я.

– Я тоже так считаю. Представляешь, какой захватывающей информации я бы лишилась, если бы вернулась из университета в обычное время. Я бы, например, не узнала, что ты не любишь папу и что Том на самом деле любит тебя.

– Любители подслушивать получают то, чего заслуживают, – сказала я с уверенностью в голосе, которой на самом деле не испытывала. – Это все, что ты услышала?

Она удивленно посмотрела на меня.

– Этого недостаточно? Я решила, что застала самый содержательный момент беседы. Не говори мне, что это ещё не все.

– Нет, Джинна, думаю, ты поспела к основным событиям.

Несомненно, она отсутствовала, когда я говорила Тому об убийстве Сары. Слава Богу!

– Наверно, ты сообщишь твоему отцу обо всем, что сегодня услышала и увидела.

– Ты ещё сомневаешься? – В глазах девушки сверкнули гнев, жажда мщения, давняя ненависть ко мне. – Надеешься, что я буду держать язык на замке?

– Я бы этого хотела. – Господи, как я умею лгать! – Ты только причинишь ему боль.

– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем ты пригласила сюда твоего любовника. Вероятно, когда папа услышит, что я скажу ему, он наконец образумится.

– Что ты имеешь в виду?

– Он с тобой разведется.

Я улыбнулась.

– Ты этого хочешь, да?

– Не просто хочу. Мечтаю об этом.

– Жаль, – сказала я. – Потому что этого не произойдет.

– Откуда у тебя такая уверенность?

– Я знаю то, что неизвестно тебе.

Джинна заколебалась.

– Например?

– Например, то, что за эти годы у твоего отца был не один роман. И он даже не скрывал от меня детали. Бросал их мне в лицо. Что, по-твоему, я испытывала?

– Я тебе не верю. Ты говоришь это, чтобы оправдать твое непростительное поведение.

– Думай, что хочешь. Но я хотя бы старалась вести себя осторожно. До сегодняшнего дня мне это удавалось. Если бы не эта полученная тобой странная записка, Том ушел бы отсюда задолго до твоего возвращения из колледжа, и ты бы ничего не узнала. Почему бы нам не считать, что так и было?

– Ты шутишь?

– Это никогда не повторится. Обещаю тебе. – Изображать раскаяние было так скучно, что меня тошнило от этого. – Я уверена, ты слышала, как я сказала Тому, что больше не хочу его видеть. И не шутила при этом. Между нами все кончено.

– Кончено? – Джинна усмехнулась. – Поэтому твое лицо выражало блаженство, когда я зашла сюда несколько минут тому назад? Мне отнюдь не показалось, что у вас все кончено. Совсем напротив. На мой взгляд, в твоих отношениях с мистером МакКиллапом только что началась новая глава. Кто знает? Возможно, в воскресенье вас увидят занимающимися любовью посреди Гайд-парка. Я не удивлюсь. Особенно после того, что наблюдала сегодня.

– Догадываюсь, как отвратительно это выглядело, – сказала я, едва не поперхнувшись собственным лицемерием, – но я действительно отбивалась от Тома. Мы всерьез подрались. Я не могла с ним справиться.

– Пожалуйста, избавь меня от монолога добродетельной замужней дамы. У тебя моральные устои бездомной кошки, Алексис, и ты это знаешь. Я не нахожу для тебя оправданий. Что касается Тома, он достоин презрения не меньше, чем ты. Не понимаю, что я в нем находила. Вы стоите друг друга. Видит Бог, ты определенно не заслуживаешь моего отца. Он должен был оставить тебя там, где нашел – у лесбиянки Терезы.

Мое добродушие быстро испарялось.

– К твоему сведению, Тереза вовсе не лесбиянка. Она – бесконечно одинокая женщина, без посторонней помощи совершившая революцию в индустрии моды. Она – необыкновенно талантливая и мужественная личность.

Джинна помолчала в нерешительности.

– Похоже, ты не слышала.

– Что?

– Тереза умерла.

Я внезапно ощутила слабость.

– О, нет.

– Она умерла вчера вечером в Париже. Это произошло после показа прессе её последней коллекции. Кажется, она решила вздремнуть в своем кабинете и не проснулась. Мне сказала об этом одна из девушек в колледже.

Я покачала головой, будучи не в силах говорить.

– Ты действительно расстроена? – удивленно спросила Джинна.

– Да. – Я наконец заговорила искренне. – Да, очень.