Безумная планета
Шрифт:
Это событие стало самым важным за все время жизни людей на этой планете.
С прямотой ребенка или дикаря Барл двинулся прямиком к своей цели. Рыба, все еще висевшая у него на шее, терлась о грудь. Барл потрогал ее, но есть не стал. Он еще не проголодался, а вот Сайя наверняка голодна. Он отдал бы рыбу ей. Парень вообразил нетерпеливое восхищение девушки, и это укрепило его решение. Он приплыл в это отдаленное место по неспешно текущей реке меж покрытых буйной растительностью берегов. Значит, чтобы вернуться к племени, он должен выйти к берегу и все время оставаться поблизости от него.
Парень преисполнился ликованием, пробираясь
Но пока ничего похожего не встречалось. Грибной лес закончился. Веселый кузнечик изящно жевал найденный деликатес – молодой побег капусты толщиной с бочку. Его задние ноги были напряжены в постоянной готовности к прыжку. В сотне футов наверху появилась чудовищная оса и мгновенно спикировала на незадачливого гурмана.
Борьба вышла краткой. Кузнечик забился в объятиях шести шипастых лап осы. Ее гибкий живот грациозно изогнулся. Жало вошло в сочленение между сегментами хитина чуть ниже головы с точностью хирургического скальпеля. Там находился нервный узел, и оса впрыснула яд прямо в него. Кузнечик моментально обмяк. Оса привела себя в порядок, с легкостью подхватила жертву и улетела. Кузнечик стал инкубатором для яйца и продовольственным складом для будущей личинки. В огромном гниющем замке маленький белый червячок будет жить и питаться обездвиженной его матерью жертвой, но никто не станет присматривать за ним, заботиться или хотя бы помнить о нем…
Барл продолжил свой путь.
Дальше потянулись буераки. Парень с трудом карабкался по крутым склонам – футов сорок-пятьдесят высотой – и осторожно спускался по другую их сторону. Вскоре пришлось продираться через спутанную массу грибов, небольших, но растущих так плотно, что Барл расчищал проход ударами копья. Грибы лопались, обливая его огненно-красной жидкостью, а та скатывалась по испачканной рыбьим жиром груди и стекала на землю.
Барлом овладела странная уверенность в себе. Он шел все менее осторожно и более смело, при этом испытывая какую-то детскую самоуверенность и тщеславие. Он представлял, как приводит племя на это место, где много еды – он не имел представления о том, насколько далеко придется идти, он даже забыл, что остался совершенно один среди кошмарных гигантов этой забытой планеты.
Потом парень увидел реку. Он поднялся на вершину холма из красной глины, возможно, в сотню футов высотой. По другую его сторону текла река. Она огибала возвышенность, вдоль которой шел Барл, так что между ним и водой оставалось примерно с четверть мили. В воздухе повеяло чем-то странным.
Холм плотно порос грибами всевозможных расцветок – белых, желтых, оранжевых и зеленых. Примерно с половины его высоты тянулся к земле толстый канат из паутины. А дальше виднелись другие канаты, образующие радиальные окружности, а клейкие шнуры-ловушки образовывали превосходную логарифмическую спираль.
И где-то в зарослях грибов на холме притаился и ждал добычу громадный паук. Он появится, когда неосторожное существо попадется в ловушку и начнет биться, сотрясая паутину. А до тех пор будет ждать неподвижно и терпеливо, совершенно уверенный в том, что рано или поздно жертва придет сама.
Барл появился на краю обрыва – глупое создание с розовой кожей и жирной рыбой, висящей на шее, задрапированное в испачканный кусок крыла ночной бабочки. Он торжествующе взмахнул над головой рогом, оставшимся от погибшего жука.
Не слишком разумный поступок, ведь он не служил никакой цели. Но если Барл и был гением по сравнению со своими соплеменниками, то ему еще следовало многому научиться, прежде чем его гениальность принесет плоды. Теперь парень стоял, презрительно глядя вниз на яркую белую паутину. Он ударил рыбу копьем, и она умерла. Он протыкал грибы, и те лопались. Ничто не могло напугать его! Он пойдет к Сайе и приведет ее в эту землю, где в изобилии растет еда.
А в шестидесяти футах от Барла, неподалеку от края кручи, в глиняной почве таилась вертикальная нора, тщательно закругленная и обрамленная шелком. Она тянулась вниз футов на тридцать, а там расширялась в пещеру, где мог отдыхать ее инженер и хозяин. Вход в свое жилище он замаскировал глиной и землей, чтобы тот не выделялся на фоне окружающей почвы. Требовался острый глаз, чтобы обнаружить его. Но еще более острый глаз сейчас подглядывал сквозь щелочку в шелке вокруг отверстия.
Этот глаз принадлежал владельцу, висевшему неподвижно у выхода норы с шелковой подкладкой. Восемь волосатых лап окружали громадный, уродливый шар живота грязно-коричневого цвета. Две пары мандибул вытянулись перед ртом, два глаза блестели в полутьме. Все тело покрывал грубый мех.
Это ужасное и невероятно свирепое существо было коричневым пауком-охотником, американским тарантулом, увеличившимся здесь, на забытой планете, настолько, что его тело достигло более чем двух футов в диаметре, а раздвинутые лапы покрыли бы круг в три ярда. Блестящие глаза следили за Барлом, стоявшим на краю обрыва, надувшись от самомнения.
Растянутая внизу паучья ловушка производила на Барла странное впечатление. Он знал, что паук не покинет свою сеть, чтобы напасть на него. Нагнувшись, Барл ткнул копьем в гриб, растущий у ног. Из места прокола потекла жидкость, полная крошечных личинок. Барл скинул гриб вниз, в паучью сеть, и рассмеялся, глядя, как черный паук осторожно высунулся из укрытия и стал изучать попавшуюся добычу.
Тарантул глядел из норы, дрожа от нетерпения. Барл подошел ближе и, пользуясь копьем, как рычагом, принялся бросать куски какой-то дряни с вершины в гигантскую сеть. Паук внизу спокойно перемещался с одного места на другое, исследуя каждую новую добычу, а затем отвергая ее, как нечто несъедобное.
Барл запрыгал и засмеялся, когда особенно большой кусок гнилого гриба чуть не попал в серебристо-черное существо внизу. А затем… Нора открылась со слабым шелестом. Барл повернулся, и смех превратился в вопль ужаса. На него бежал, быстро перебирая восемью лапами, чудовищный тарантул. Мандибулы широко распахнулись, блестели ядовитые клыки. До твари оставалось тридцать футов… двадцать… десять…
Глаза паука засверкали, когда он прыгнул, вытянув все восемь лап, чтобы схватить добычу.
Барл закричал и в слепом ужасе вскинул руки, пытаясь защититься от хищника. В этом движении не было никакой гениальности. От ужаса он изо всех сил стискивал копье, протянув его острием вперед. И тарантул приземлился прямо на него. Чуть ли не четверть длины копья вошла в тело свирепой твари.