Безумные дни
Шрифт:
— Всё, коммунары, — сказал Артём, выключая проектор, — на этом сегодня заканчиваем.
— У-у-у… Уже? — послышались разочарованные голоса, так приятные каждому лектору.
— Артём Павлович, у нас из расписания убрали вашу пятничную лекцию, — спросили Белые Хвостики. — Когда мы теперь вас увидим?
— У меня командировка, — ответил ей Артём, сворачивая экран проектора. — Наверное, поэтому и лекцию сняли. К сожалению, я не знаю точно, сколько она займет времени…
— Привезите нам что-нибудь интересное! — крикнул кто-то из зала. — Да, да, привезите! — подхватило сразу несколько звонких голосов.
— Не обещаю, но постараюсь, — кивнул Артём. — До встречи, коммунары!
На выходе его уже ждала Ольга.
— Интересно рассказываешь, я заслушалась прямо, — похвалила она. — На твои лекции уже очередь, ты
— Ну, я всё-таки бывший писатель, — смущенно ответил Артём. — Слова складывать умею…
— Тебе бы тут учителем остаться, — сказала женщина с непонятной грустью. — Но, увы, нам пора…
Внизу, на ступеньках школы, их встретил Борух. Он уже был в походном камуфляже, с рюкзаком и в разгрузке, на которой вызывающе висели банки к ручному пулемёту и несколько гранат. Самого пулемёта, впрочем, при нём не было.
— На стартовой точке всё, — пояснил он. — И твоё тоже. Пока ты детишек развлекал, старый еврей таки за тебя немного работал!
— Боря, не включай Одессу! — усмехнулась Ольга. — Сочтемся!
До здания, где располагался стартовый репер, было с полчаса неспешной ходьбы, и Артём не понял, почему Борух навьючился снаряжением заранее. Впрочем, может у них, крутых вояк, так принято? Чтобы утряслось или, там, улежалось. На ходу он размышлял о том, каково будет снова увидеть родной срез, и зачем они вообще туда собрались. Вчера с Ольгой так толком и не поговорили. Сначала гуляли вокруг Главного Комплекса, и она рассказывала, как шло формирование Коммуны. Первоначальный фрагмент, который закапсулировался при катастрофе, был совсем невелик, и вскоре они дошли до его нынешней границы — она легко определялась по оборванному асфальту никуда не ведущей улицы. За ней вплотную, без перехода, начинался могучий хвойный лес. Ольга повела его вдоль этого шва, соединяющего лоскуты здешнего мироздания, расписывая в лицах историю борьбы за выживание общины 8 . Это было очень увлекательно, она рассказывала весело и эмоционально, он слушал и любовался ей. В какой-то момент она остановилась, повернулась, пристально посмотрела и ему в глаза и очень серьёзно сказала:
8
Читайте историю Коммуны в следующей книге серии.
— Мне очень дорого всё это, понимаешь? Я никому не дам разрушить то, что построено такой ценой!
Артём поспешно кивнул, но она не ждала от него ответа. Через секунду она уже смеялась и требовала вести её в ресторан.
Здешний Ресторан — он не имеет названия, поскольку один, — не слишком-то похож на привычные Артёму заведения. В нём нет роскошного интерьера — обычные деревянные столы и стулья, практически такие же, как в столовых жилого комплекса, разве что стены украшены немудрёными по технике исполнения пейзажами самодеятельных художников. Но здесь заказывают заранее не столики, а поваров. Работающие тут кулинары хорошо известны в общине. Все знают, что Ангелина Давыдовна Ципперман роскошно делает рыбу-фиш, хумус и хамин, Елена Петровна Галчок — мастер пельменей и вареников, Леонид Андреевич Петин — фантастически готовит блюда из говядины… И, если вы хотите не просто поесть, а провести кулинарный вечер — один, с девушкой или друзьями — то вы записываетесь к повару, кухня которого была вам особенно дорога. В зависимости от его расписания и количества людей, которых он готов накормить. В Ресторане проводятся открытые кулинарные семинары с угощениями, тут пробуются начинающие кулинары, организуются конкурсы поваров из столовых… В общем, всё, что касается еды в Коммуне, так или иначе крутится вокруг Ресторана.
Артём в начале своей здешней жизни никак не мог понять — почему Ресторан не бывает постоянно перегружен? Записываться заранее было хорошим тоном, но чаще всего, даже придя без записи, можно было найти свободный стол — разве что, повара выбрать не получится. В его мире баланс загрузки между столовыми и ресторанами определялся дороговизной последних, но как это регулировалось в местном странном коммунизме? Если и столовая и ресторан бесплатны, почему люди не ходили в него постоянно, а ели в столовых?
— Не принято, — кратко объяснила ему тогда Ольга. — В Ресторан приходят отметить какое-то событие — получение диплома, юбилей (ежегодные дни рождения отмечают в столовых, в свободные их часы), свадьбу, трудовые достижения. Считается нормальным привести сюда девушку — как знак серьёзности намерений. Но просто прийти поесть — нет, не принято.
Это «не принято» — было абсолютно дико для него в начале здешней жизни, но постепенно он начал привыкать. В Коммуне вся жизнь была пронизана неписаными общественными договорами, которые, тем не менее, неизменно всеми соблюдались. Никто не спросит у пришедшего в ресторан, есть ли у него достойный повод или он просто проголодался. А если и спросит — то только с целью предложить что-то особенное — игристого вина к помолвке, например. И всё же — всего три десятка столиков единственного ресторана никогда не заняты все. Почему? Потому что, заняв последний столик, коммунар опасался неделикатно лишить кого-то приятно проведенного вечера. Постоянное внутреннее состояние коммунаров — соотнесение своих потребностей с чужими и общественными. Артём этому до сих пор не научился. Скорее, привык обдумывать каждое свое действие, чтобы не поддаться естественному порыву «сделать, как проще и удобнее мне». В местных же эта внутренняя деликатность друг к другу и, что самое удивительное, к общине была каким-то образом прошита на базовом уровне. Как этого удалось добиться — Артём понятия не имел. Сначала ему всё время мерещилось какая-то тайная служба надзора всех за всеми, и потребовалось прожить тут несколько лет, чтобы понять, что она не нужна. Просто приоритет общественного над личным тут был как бы само собой разумеющимся. Сделать удобно себе в ущерб другому не приходило никому в голову. А если такое случалось по недосмотру, все, включая ущемлённых, очень смущались и испытывали сильнейший душевный дискомфорт.
Вчера Ольга заказала столик Вазгена, плотного пожилого армянина, который подал им блюдо толмы, тарелку тонких лавашей, мягкий козий сыр, зелень и кувшин вина. Произнеся цветистый тост в честь такой прекрасной женщины — вах! — порадовавшей его своим визитом, и её мужчины, — несомненно, достойного такой красоты! — Вазген пригубил с ними вина и удалился. Артём с Ольгой пили простенькое домашнее вино, ели поразительно вкусную толму и болтали о ерунде. Ольга рассказала, что Вазген — из первого поколения, бывший администратор ИТИ, формально входит в Совет Первых, но давно утратил интерес ко всему, кроме национальной армянской кухни. Занимается селекцией винограда, вместе с детьми и братом выращивает овец, растит овощи и зелень, ставит сыр, делает вино, на пару с главным инженером экспериментирует с коньяками. Артём поразился — вот так, сколько прожил, а в первый раз столкнулся с тем, что в Коммуне, оказывается, есть частные хозяйства. Он-то был уверен, что всё вокруг только общинно-государственное, а тут такой вот фермер-семейственник.
Потом снова гуляли, уже в сумерках, потом вернулись домой и провели прекрасную ночь, упиваясь друг другом, как новобрачные. Это был отличный день, но о предстоящей экспедиции они так и не поговорили — Ольга умело уходила от вопросов или закрывала ему рот поцелуем. Поэтому теперь Артём шел к стартовой точке в полной уверенности, что всё будет очень, очень непросто. Уж настолько-то он эту женщину изучил…
Стартовый репер находится в полуподвальном помещении небольшого кирпичного домика. Обстановка в стиле минимализма — в середине помещения бетон с пола снят большим неровным кругом, оттуда торчит погруженный в песчаную почву цилиндр матового черного камня. Ряд металлических шкафчиков из цеховой раздевалки, пара деревянных стульев с инвентарными номерами и древний массивный конторский стол с настольной лампой, за которым сидит студенческого возраста девушка, сосредоточенно переписывающая из книги в тетрадь какие-то формулы. Справа от тетради лежит двуствольный дробовик калибра этак десятого — Артём подумал, что при выстреле девушку унесёт отдачей вместе со стулом.
— Здравствуйте, — улыбнулась она пришедшим, — я должна вас отметить. Маршрут, цель, примерное время возвращения.
— Артём, сообщи девушке маршрут, — распорядилась Ольга.
Он достал планшет, провел рукой по неприятно-скользкой поверхности каменного «экрана» и перечислил условные коды последовательности реперов:
— Дэ два, е восемь, эф шесть, бэ один…
— Потоплен! — съехидничал Борух, и девушка прыснула, но сразу сделала серьёзное лицо.
— Записала! Цель выхода?
— Задание Совета, — веско сказала Ольга. — Тревожный срок… Ну, скажем, неделя.
— Семь дней… — сказала девушка, ставя пометку в прошитой разлинованной книге из желтоватой бумаги. — Счастливого пути, удачи в Мультиверсуме!
— Спасибо! — ответила Ольга и велела Артёму. — Переодевайся, ты один не готов ещё. Твой шкафчик первый слева.
Она подошла к следующему шкафчику и достала оттуда небольшой тактический рюкзак современного вида и свою футуристическую винтовку. Борух вытащил из своего шкафчика «Барсука» — ручной пулемет АЕК с массивной банкой глушителя.