Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
МЕЙЕРХОЛЬД ВСЕВОЛОД ЭМИЛЬЕВИЧ (1874–1940), российский режиссер, актер, педагог. Один из реформаторов театра. Народный артист Республики (1923). Расстрелян. Реабилитирован посмертно в 1955 г.
«Не было никогда в истории русского искусства другого художника, мнения о котором были столь полярно противоположны, столь противоречивы и столь эмоциональны, как мнения о Мейерхольде». Ю.Б. Елагин
Наследственность
«Кроме того, Мейерхольдам явно не повезло с главой семейства. Эмилий Федорович был человеком крайне деспотичным и постоянно третировал членов своей семьи (жене изменял почти в открытую). В результате из дома ушел старший сын, средний стал спиваться, а младший — Казимир — однажды заявил: “Такого отца я должен ненавидеть!”» (Раззаков, 1999, с. 5.)
Общая характеристика творчества
[1891 г] «В течение двух последующих лет душевный надлом углубился. Карла мучают назойливые мысли о самоубийстве. Любимым его писателем в эти годы делается Гаршин226». (Елагин., 1998, с. 34.)
«Дневниковые записи гимназической поры “почти сплошь мрачные”. Он серьезно размышлял о самоубийстве, ему мерещились “прорубь, яд и петля”. Тяжелая атмосфера неблагополучной семьи смолоду внесла горечь в его духовный мир… 8 июня 1895 года Карл Теодор Казимир получил аттестат зрелости. После чего обнаружил неслыханное упорство и одну за другой стал осуществлять идеи, которые представлялись его родичам сумасбродными. 13 июня принял православие и выбрал себе новое имя, Всеволод, в честь любимого писателя Гаршина, покончившего самоубийством. Мало того, даже и фамилию изменил: стал писать не “Мейергольд”, как принято было в немецкой семье, а “Мейерхольд”, как рекомендовала русская грамматика…» (Рудницкий, 1981, с. 7, 14.)
[Январь 1900 г., письмо к А.П. Чехову] «“Не понимаю, отчего так тяжело живется. Вероятно, у меня тяжелый характер. А может быть, неврастения”. Характер у Всеволода, и правда, был не из легких. Бьющая через край энергия расходовалась не полностью. Экспансивный, темпераментный молодой человек… замыкался в себе, становился подчас жестким и неприятным в общении… Нетерпеливое желание как-то изменить жизнь, повернуть ее к лучшему то и дело давало себя знать в нервном и обостренном искусстве Мейерхольда». (Там же, с. 45, 48.)
[Ноябрь 1907 г. (после разрыва с театром В.Ф. Комиссаржевской227)] «Едкий осадок мнительности, недоверия, которое подчас обращалось против людей, беззаветно ему преданных, с тех пор неизменно отравлял жизнь Мейерхольда. Он всегда и везде опасался тайных сговоров, интриг, сплетен, постоянно думал о них, торопился первым нанести удар тем, кого подозревал (часто без всякого повода, несправедливо, напрасно)… И сколько же таких внезапных ударов обрушилось на головы ни в чем не повинных людей, сколько судеб сломалось… Склонность Мейерхольда к всевозможным крайностям… Администратором Мейерхольд оказался смелым, но плохим». (Там же, с. 137, 247.)
[1926 г.] «На диспутах Мейерхольд поносил критиков последними словами, Шкловского он обозвал “фашистом”, Левидова оскорбил, и тот подал на него в суд. Ассоциация театральных и кинокритиков требовала “призвать т. Мейерхольда к ответу”… Всю жизнь Всеволод Эмильевич одевался обдуманно, напоказ, его внешний облик всегда соответствовал тому, как в данное время он понимал свою жизненную позицию, какое избирал социальное и театральное амплуа. Из дому он выходил на улицу, будто из-за кулис на сцену, назубок зная сегодняшнюю роль и выбирая самую подходящую манеру держаться, походку, пластическую форму, костюм. Художники и фотографы запечатлели множество мейерхоль-довских метаморфоз: то щеголеватый эстет, то богемного типа “свободный художник”, то суровый фронтовик поры Гражданской войны, то — ходячее воплощение строгого и рационального урбанизма, то — чуть ли не ученый, какой-то профессор. Очень редки домашние фотографии Мейерхольда, зафиксировавшие его “вне образа” — летом, где-нибудь на даче». (Там же, с. 351, 422.)
«Все время росло в нем так свойственное его характеру самомнение, убеждение в собственной гениальности». (Елагин, 1998, с. 170.)
«Круг гомосексуальных связей Мейерхольда был достаточно широк… В старой России свобода и нетривиаль-ность сексуальной жизни не поощрялись. Возможно Мейерхольд связывал с большевистским переворотом выход в царство подлинной свободы, в том числе творческой, в том числе и сексуальной. Он не мог предположить, что этот переворот принесет еще большую несвободу, закрепощение всех и каждого, что гомосексуализм будет преследоваться как уголовное или даже государственное преступление… В последние годы им владел, помимо прочего, и страх за гомосексуализм». (Лобанов, 1981, с. 711–712.)
«Он любил Райх болезненно и страстно. Точнее было бы сказать, что со временем его страстная любовь приняла болезненный оттенок под влиянием характера и поведения Райх. Мало-помалу его ревность развилась и приняла фантастические размеры, являясь постоянной темой разговора его друзей и вызывая изумление и сожаление. Он ревновал Райх ко всем, к кому только можно было ревновать, иногда даже и к женщинам… Вообще, пылкая страсть В.Э. к его второй супруге и вся чувственная, нездоровая атмосфера его личной жизни в те годы228 бесспорно нашли свое отражение в его творчестве, внеся в него элемент, ранее ему не свойственный». (Елагин, 1998, с. 248, 284.)
Особенности творчества
[1898 г.] «Этот провал229 говорил достаточно ясно об ограниченности его актерских возможностей, связанной с особенностями его физического сложения, конечно, совершенно непреодолимыми ни самой виртуозной в мире актерской техникой, ни блестящим образованием и высокой общей и театральной культурой. Его профессиональный потолок упирался в его внешние данные. Он был высок ростом… Хуже было то, что нос его был чрезвычайно велик, не устранимый никаким гримом… Именно с этого времени начинает пробуждаться в нем интерес к режиссуре с ранее небывалой остротой. Направление его большой творческой энергии отныне раздваивается на пути актерский и режиссерский… В силу органических особенностей его сценического темперамента в огромном большинстве из всех сыгранных им ролей создавал он изломанные, гротесковые образы болезненных, нервных, физически немощных, психически неустойчивых людей». (Елагин, 1998, с. 57, 64.)
[1908 г.] «Работал он, однако, как всегда, не покладая рук, берясь одновременно за несколько, иногда совершенно различных, театральных дел». (Там же, с. 124–125.
«Угловатость, резкость и нетерпимость его артистической индивидуальности, его пристрастность и творческий эгоизм — вот качества его натуры, всегда игравшие разрушительную роль в его попытках воспитать группы преданных его идеям молодых актеров… Он всегда был художником остродискуссионных, “крайних" творческих убеждений, нейтральное, безразличное отношение к которому бывало невозможным. Все эти годы возбуждал он лишь самые крайние чувства: либо пламенную ненависть, либо беспредельное восхищение». (Там же, с. 158, 168.)
Основными признаками истерии являются: непреодолимое стремление показать себя в более выгодном свете, постоянная озабоченность своей привлекательностью, влечение к смене своего образа. Истерик хочет быть другим и использует для этого все доступные ему средства. Наиболее социально приемлемым и творчески ценным способом достижения этой цели является профессия актера. Так что выбор В.Э. Мейерхольдом именно этого пути совсем не случаен и обусловлен всей структурой его личности. Мало кто пытался до такой степени изменить себя, начав не только с изменения фамилии, но даже со столь необычной смены имени, и продолжив эту бесконечную трансформацию знаменитыми «мейерхолъдовскими метаморфозами». Помимо присущей ему самодра-матизации и театральности, диагноз истерического расстройства личности подтверждается также следующими признаками: постоянной склонностью к возбужденности, эмоциональной неустойчивостью и завышенной самооценкой. Среднестатистическому человеку психопатия чаще всего мешает достижению успехов в жизни. Но для человека гениального психопатичностъ характера может стать тем самым трамплином, который высоко подбрасывает над людской массой, сделав знаменитостью. Т. о. именно истерические черты в немалой степени способствовали достижению Мейерхольдом его творческих высот. Не менее часто вслед за таким взлетом следует смертельное падение, причиной которого прямо или косвенно является все та же патология личности. И это замечание в полной мере относится к великому режиссеру.