Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий

Шувалов Александр

Самовыражение писателя с помощью литературного творчества (не сбрасывая, впрочем, со счета и проводившееся психоаналитическое лечение) могло явиться той формой «терапии творческим самовыражением», которая позволила шизоидно-дефензивной личности в конечном итоге, как считает профессор М.Е. Бурно, «активно и в то же время лечебно выразить себя в общественной жизни». Подтверждением этому служит ставшая действительно активной общественно-политическая позиция Хессе во второй половине жизни (выход в 1930 г. из Прусской Академии искусств, международные премии и награды, в том числе и Нобелевская премия в 1946 г.).

ХЛЕБНИКОВ

ВЕЛИМИР (Виктор тор утопического общества Председателей Земного Шара (1916). Реформатор поэти

Владимирович) (1885–1922), русский поэт и прозаик, родоначальник русского футуризма (группа будетлян). Организаческого языка.

«Мне мало надо! Краюшку хлеба

И каплю молока.

Да это небо, Да эти облака!»

В. Хлебников

Наследственность

«Сам поэт, отвечая на автобиографическую анкету С.А. Венгерова, замечает: “Многие Хлебниковы отличаются своенравием и самодурством”. Родная сестра поэта — талантливая художница Вера Хлебникова, по словам ее мужа П.В. Митурича, “была душевнобольной”». (Шувалов, 1995а. с. 69.)

«Старший брат Борис умер в 23-летнем возрасте (в июне 1908 г.) в психиатрической лечебнице». (Чуйков, 1991, с. 174.)

Общая характеристика личности

«С 18-летнего возраста В. Хлебников приобрел известность человека с большими странностями. Сам он впоследствии говорил: “Меня еще в гимназии называли блаженным”». (Самородова, 1972, с. 191.)

?1920 г.] «Ходил всегда слегка согнувшись, каким-то пружинившимся и подпрыгивающим шагом. При встрече почему-то отдавал честь. В глазах у него часто мелькало выражение испуга, как у встревоженного животного. Это особенно бывало заметно при внезапных встречах. Чтобы на него ни одевали — все через два дня приходило в такой хаотический вид, что становилось неузнаваемо». (Там же, с. 188.)

«…К внешнему виду питал он изумительную небрежность. Он мог годами не переодеваться и не мыться. Он умывался показательно. Умывание Хлебникова надо было бы демонстрировать в школах детям, чтоб те знали, как не надо умываться. Он наливал с большой опаской на совершенно выпрямленные ладони воду и мог часами наблюдать, как вода стекает обратно. Что он рещал в эти минуты — неизвестно. Наконец он решительно черпал воду, подносил ее к лицу и в последний момент разжимал руки, так что вода выливалась обратно, не коснувшись лица. Хлебников долго тер полотенцем, а если его не было, то чем попало, сухое лицо. Иногда он даже причесывался…» (Шерше-невич, 1990, с. 520–521.)

«Его пустая комната всегда была завалена тетрадями, листами и клочками, исписанными его мельчайшим почерком. Если случайность не подворачивала к этому времени издание какого-нибудь сборника и если кто-нибудь не вытягивал из вороха печатаемый листок — при поездках рукописями набивалась наволочка, на подушке спал путешествующий Хлебников, а потом терял подушку. Ездил Хлебников очень часто. Ни причин, ни сроков его поездок нельзя было понять». (Маяковский, 1978, с. 155.)

«Разговор с Хлебниковым был немыслим: полное отсутствие контакта… Погруженный в себя до такой степени, что не слышал ни одного вопроса, он замечал лишь совершенно конкретное и в данную минуту существенное; на просьбу “откушать еще” или выпить чаю отвечал только кивком. Мне помнится, что, уходя, он не прощался. Несмотря на шевелящиеся губы, лицо оставалось неподвижным». (Мандельштам, 1990, с. 81.)

«В Хлебникове поражает его моральная глухота, нравственная нечувствительность. Известен, например, рассказ поэта Д. Петровского³⁹⁷ о том, как он спокойно бросил его, умирающего, в степи, а позже при встрече сказал: “Я нашел, что степь отпоет лучше, чем люди’^– . И добавил: “Сострадание, по-вашему, да и, по-моему, ненужная вещь”». (Калмыков, 1979, с. 36.)

«У Хлебникова беспримерная рассеянность, безумная рассеянность. Нет, это не рассеянность. Это нечто большее: равнодушие ко всему и ко всем… Это подлинный и полный уход человека из мира действительности в мир мысли и мечты… Хлебников всегда молчал. Многим из поэтов, видевших Хлебникова, было неизвестно, какой у него голос». (Грузинов, 1990, с. 663–664.)

«Хлебникова в глаза называли идиотом, и я видел, что он обидного, говорившегося о нем, не слышит и не воспринимает… Хлебников при этом не был “размазней”, напротив, он умел становиться очень решительным, властным, саркастичным, но проявлял эти черты всегда только в плане идеи, в аспекте творчества, а не в плане бытовом. Хлебников был единственным встреченным мною в Жизни человеком, который был абсолютно лишен бытовых реакций и бытовых проявлений. По этой причине он во многих вызывал недоумение: он был не такой, как все, следовательно — “идиот”». (Лурье, 1993. с. 276.)

К вопросу о психическом заболевании

[1919 г. Профессор В.Я. Анфимов] «…подробно описывает свое знакомство с поэтом, состоявшееся в Харьковской психиатрической больнице, куда Хлебников поступил на экспертизу для выяснения. годен он к военной службе или нет. Автор приходит к выводу, что Хлебников не страдал психозом (т. е. не был больным шизофренией, эпилепсией и пр.), побыл психопатической личностью шизоидного типа с выдающимися творческими способностями, происхождение дисгармонии в эмоционально-волевой сфере Хлебникова было обусловлено преимущественно наследственными причинами». (Буянов, 1994, с. 23.)

«Начало психического заболевания Хлебникова можно отнести к 1903 г., когда впервые был отмечен резкий характерологический сдвиг. После этого уже систематически отмечались нелепые поступки. Сформировалась инфантильная, плохо приспособленная к реальной жизни личность. Течение болез-ни носило, видимо, непрерывный характер, и в последующем Хлебников был болен постоянно… Характеристики поэта, описания его внешности, поведения, образа жизни, относящиеся к различным годам, удивительно схожи между собой. Мы практически не видим улучшения или даже просто — изменения психического состояния. Поэтому можно предположительно говорить о вяло-прогредиентном шизоф-реническом процессе, о чем свидетельствует его аутистическое мышление с символизмами, неологизмами, фантастическим бредом реформаторства: нарушения поведения, чудаковатость; волевое снижение с неадекватностью и психическим инфантилизмом». (Шувалов, 1995а, с. 69.)

Особенности творчества

«Он мял и терял свои записи, не имея ни средств, ни угла для упорядочения работы. Черновики его рукописей часто терялись, а беловиков было по нескольку вариантов. Часто из-за недостатка бумаги он на одном и том же листке записывал разно задуманные вещи… Мне привелось сблизиться с В.В Хлебниковым в 1914–1917 годах. Я был покорен прежде всего его непохожестью ни на одного человека, до сих пор мне встречавшегося» (Асеев, 1990, с. 317, 320.)