Безумный Макс. Поручик Империи
Шрифт:
«А вот это подарок так подарок!» - Подумал парень, прямо посветлев лицом.
В сочетании с очень своевременным усыновлением это решало все проблемы легализации. Он теперь был не хрен с горы, а вполне определенный крендель.
А дальше последовали ожидаемые «побрякушки», вручаемые ему лично Императором.
Награждение шло не по совокупности, а в рамках имеющейся традиции. Весьма непривычной для начала XXI века. Хотя сам поручик знал о ней прекрасно.
Сначала за уничтожение маршевой роты противника ему вручили орден Святой Анны IV степени - новую уставную шашку с «клюквой». То есть, Анненское оружие. Потом навесили
Ну и в качестве вишенки на торте, Император повесил ему белый крестик ордена Святого Георгия IV степени, поздравив с повышением до штабс-капитана. Этим было отмечено уничтожение штаба корпуса и захват германского генерала в плен. И на этом разбор первого рейда завершился.
Максим напрягся в предвкушении.
Все дело в том, что лимит наград, полагавшихся ему по чину в рамках традиции Российской Империи был уже исчерпан . Оставалось только золотое оружие. Но, несмотря на то, что оно официально относилось к знакам отличия ордена Святого Георгия, ценилось оно намного ниже «висюльки» даже IV степени. Грубо говоря, эта награда была аналогом медальки «За храбрость» для офицеров. И вручать ее в качестве замены ордена было, мягко говоря, странно.
Так вот. Его и за первый рейд награждали, упуская из вида некоторые важные эпизоды. И то – все награды кончилось. А тут – еще за второй рейд как-то отмечать нужно.
Но самодержец на то и самодержец, чтобы иметь возможность нарушать правила там, где он считает нужным. Тем более в такой обстановке.
– За уничтожение двух стратегически важных мостов для воспрепятствования подхода подкреплений к германской армии Максим Александрович Суворов награждается орденом Святого Станислава II степени! – Огласил мужчина, читающий приказ. – С мечами .
Зал зааплодировал. А Император повесил на шею Максима орденскую ленту с наградой. Которую обычно ниже капитанского чина не вручали.
Потом ему за эшелон с батальоном пехоты выдали Анну II степени с мечами. А победу во встречном бою с кавалерийским дивизионом отметили боевым Владимиром IV степени и золотым георгиевским оружием. То есть, ранее выданную Аннинскую шашку забрали и вручили позолоченную георгиевскую шашку с надписью: «За храбрость» и «клюквой» Святой Анны на эфесе. И если новое наградное оружие – было в пределах нормы, то Владимира давали только подполковникам и выше.
А фоном, пока Максиму все это вручали, кто-то распинался, рассказывая про его личный героизм и таран пушки грузовиком. Особенно подчеркивая, что сделал это Максим имея три пулевых ранения и контузию.
Но и это еще не все!
Оставался самый значимый подвиг – разгром штаба армии и захват в плен сразу двух генералов: командующего армии и начальника его штаба.
Максим сразу не осознал, услышанное. А потом, едва сдержал свое удивление. Ведь Император повесил ему на шею третью орденскую ленту поверх всех остальных с белым крестиком Святого Георгия III степени. Которого чинам ниже полковника не выдавали.
Чудеса на этом не закончились. Император, поздравив его с обретением высокой награды, сначала произвел его в капитаны, а потом, перевел с сохранением чина в Лейб-гвардии Гусарский полк по ходатайству последнего. Само собой, с конвертацией звания из капитана в лейб-гвардии ротмистра. Кавалерия же. Тем более, что диплом училища это вполне позволял.
Парень стоял и остекленевшим взглядом смотрел на Императора, переваривая то, что с ним только что произошло. А Николай Александрович едва заметно улыбался. Усы скрывали движение губ, но уголки глаз – выдавали эмоции. Тот непробиваемый головорез, что вошел в зал был разбит. В хорошем смысле этого слова. Павел Карлович Ренненкампф ему своевременно донес о том, что поручик считает, будто бы его не смогут наградить сообразно подвигу. А потому планирует подать в отставку и уехать из России. Пояснив, что парень амбициозен и жаждет славы. Гучков Гучковым, но увольнение из армии и отъезд этого человека на волне творящейся истерии Император позволить не мог. Это чудовищно ударило бы по престижу России. Тем более, что, по существу, он и сам был впечатлен его действиями в Пруссии.
Максим же медленно переваривал произошедшее.
По всему получалось, что он вошел в это помещение человеком без роду и племени с самовольно присвоенным воинским званием X класса. И уже спустя каких-то полчаса получил чин VII класса, обретая потомственное дворянство. Да не просто повышен, а переведен в гвардию. И не абы каким армеутом , а по ходатайству полка, то есть, принятый коллективом. А сверх того осыпан наградами с головы до ног, включая два ордена Святого Георгия и Владимира за боевые заслуги, что само по себе было очень солидно. Не каждый генерал имел такой набор.
Он хотел славы? Он ее получил. Полное ведерко. Как говорится – кушай не обляпайся. А то ведь и голова закружиться может, теряя ощущение реальности.
– Вы хотите что-то сказать? – Поинтересовался Николай Александрович молчаливому офицеру, застывшему словно статуя.
– Служу Императору! – Это единственное, что Максим смог выдавить из себя. Но громко и энергично. Так, словно он унтер, поднимающий роту по тревоге.
– Хорошо служите.
– Рад стараться Ваше Императорское Величество!
Но на этом награждения не закончились.
Максиму была установлена полная пенсия Капитула российских орденов в обход очереди, то есть, шестьсот пятнадцать рублей в год. Не так уж и плохо, учитывая тот факт, что многие кавалеры ожидали куда меньшей пенсии по тридцать-сорок лет. Кроме того, все первоначальные взносы в орденскую казну брал на себя Император, как и изготовление наград. То есть, их вручали уже готовыми, а не дозволяя заказать за свой счет. А это, само по себе, очень немалая премия.
За открытие способа лечения гнойных ран в полевых условиях лейб-гвардии ротмистр получал подарок с руки Императора – классический кабинетский перстень с вензелем. За спасение пленных русских воинов его жаловали малым гербом Суворовых-Рымникских. То есть, самой старой его частью с кирасой, шпагой и стрелой. И девизом: «За веру и верность».
Также ему была выделена казенная квартира в Петрограде для проживания без срока и премия за трофеи в размере три тысячи рублей. Четыре же нарукавные нашивки «за ранение» даже и отмечать не следовало бы, ибо на фоне всего озвученного они шли как простое дополнение к мундиру.