Безумный роман
Шрифт:
Но когда мои пальцы коснулись ее кожи, всего лишь малейшее прикосновение, обнаженная кожа к обнаженной коже, меня пронзила дрожь. Я возился с пряжкой, она казалась крошечной и нежной в моих руках, но мне, наконец, удалось снять одну, а затем и другую. Только сняв вторую, я понял, что мои пальцы обхватили ее лодыжку. Кожа была такой же гладкой, как и выглядела.
Я бросил туфлю на пол и встал, отступив назад. Провел рукой по губам, задаваясь вопросом, какое оправдание мог бы использовать, чтобы продолжать фантазировать о подруге моей сестры, хотя знал, что это ужасная идея. Я просто пьян, или устал, или невероятно глуп? Риган была очень, очень закрытой личностью.
Я послал Элли короткое сообщение, сообщив ей, что отвез Риган домой, в надежде, что она скажет Джоанне, что ей не нужно ехать за ней на следующий день. Волна изнеможения накрыла меня, и осознание того, что я должен поймать другое такси и отправиться в Верхний Ист-Сайд, не разбудило меня.
Мне просто нужно немного отдохнуть. Диван в гостиной Риган был старым и потертым, но довольно большим. Лежа, мои ноги все еще свисали с концов, но я снял туфли и закрыл глаза. Всего на несколько минут, а потом я пойду домой.
Глава 6
РИГАН
Ненавижу виски. Какие бы творческие личности ни употребляли его для начала своей деятельности — либо у них была более сильная, чем у меня, конституция, либо они пили, не переставая. Вот почему у них никогда не было похмелья. В любом случае, это был последний раз, когда я принимала участие в данной традиции. Тем более, что мне это нисколько не помогло. У меня все еще не было никаких идей для нового шоу. Тьфу. Я ударила кулаком по подушке и только после этого поняла, что нахожусь не в кабинете Джоанны. А в своей спальне.
Сев, я обнаружила, что на мне все еще платье подружки невесты. Поскольку я с трудом преодолевала три лестничных пролета до своей квартиры, будучи трезвой и в балетках, то понятия не имела, как мне удалось добраться домой в пьяном виде, на каблуках и не покрыться синяками. На самом деле, я вообще не могла вспомнить, как попала домой.
Последнее, что я помнила, — я в офисе, пытаюсь с помощью выпивки найти свой путь к решению. Фу. Мне нужно почистить зубы и умыться. Сбросив платье, я пошла в ванную комнату и избавилась от остатков вчерашнего макияжа, а потом переоделась в свой обычный воскресный наряд — любимый комбинезон и черную рубашку. Я стала чувствовать себя получше, но знала — есть только одна вещь, которая избавит меня от похмелья. Панкейки.
Они помогали двоюродной бабушке Герти вылечить практически все, и я обнаружила, что они творят чудеса всякий раз, когда я чувствовала себя не на все сто процентов. Но выйдя из своей комнаты, я заметила то, что остановило меня.
На полу валялась пара мужских туфель. Большие мужские туфли.
Я подняла глаза выше и затем обнаружила, что со стороны дивана торчит две ноги. Мужские. Большие мужские ноги в черных носках.
«О. Нет».
Внезапно та часть вечера, которую я не могла вспомнить, начала возвращаться ко мне. Джош. Пришел забрать меня из кабинета. Везет домой. Укладывает спать.
Подойдя на цыпочках поближе, я выглянула из-за спинки дивана, надеясь, что есть хоть какой-то шанс, что у меня неверные воспоминания о вчерашнем вечере. Нет. А вот и он. Сексуальный, спит, растянувшись на моем диване.
Джош спал, и так же, как и я, был полностью одет. К его пиджаку был приколот большой кусок бумаги, ужасно мятый. Я подошла к нему, зная, что должна разбудить, но не могла перестать смотреть.
Потому что, черт возьми, он был очень, очень красив.
Его руки были скрещены
Наверное, я могла бы пялиться на него весь день, но это было бы странно и жутко. По крайней мере, еще более странно и жутко, чем сейчас. Но я не знала, как разбудить его. Я громко откашлялась, но не последовало никакой реакции. Потом я немного потопала ногами — без толку.
Я решила прикоснуться к нему. По правде говоря, тяжелое испытание. Хотя я испытывала искушение разбудить его поцелуем, противоположным тому, что имел место в «Спящей красавице», но поняла, что это было бы фактическим определением странного и жуткого. Поэтому вместо этого я ткнула его в ногу. Он начал медленно просыпаться, провел рукой по лицу, а потом открыл глаза. Перевел взгляд меня, и я заметила, как первоначальное замешательство превратилось в настороженность.
— Доброе утро! — весело произнесла я. — Будешь панкейки?
— Э-э... — он моргнул и сел.
— Они на самом деле хороши, — сказала я ему, хотя и слышала в своем голосе чрезмерное рвение. Я приказала себе успокоиться.
Джош провел рукой по волосам, от чего они стали торчать самым восхитительно сексуальным образом.
— Там шоколадная стружка! — выкинула я последний козырь.
— Хорошо, — наконец выдавил он, протирая глаза.
Внутренне я станцевала свой танец победителя. Для меня это был шанс загладить вчерашнюю неловкость. Найти способ на самом деле помочь ему. И это отличное начало. В конце концов, никто не может быть несчастным, когда ест панкейки. Я была почти уверена, что это научный факт.
— Кажется, под раковиной есть запасная зубная щетка, — я указала в сторону ванной. — И бери все, что тебе может понадобиться.
Он встал с дивана и потянулся. Я старалась не смотреть на него. Но мне это не удалось. Его длинное, мускулистое тело, казалось, заполняло все пространство моей гостиной.
— Спасибо, — сказал он и исчез в моей спальне.
Я тут же подошла к холодильнику и сунула голову вовнутрь. Внезапно снаружи стало жарко.
Джош вошел в кухню, когда я как раз отправляла на сковородку первую порцию панкейков. Он снял пиджак и галстук, белая рубашка была расстегнута, рукава закатаны до локтей. Он также расстегнул две верхние пуговицы, давая мне возможность лучше рассмотреть его горло. Кто знал, что эта часть мужского тела может быть такой сексуальной? Или, может быть, это просто Джош был сексуальным — все его части.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросила я, когда он сел. — Кофе? Чай?
«Может быть, меня?»
Последнее я оставила при себе, чувствуя себя инженю в фильме 40-х годов (прим. актёрское амплуа, наивная девушка). Ну, за исключением моих вымытых день назад волос, поношенного комбинезона, все остальное было совсем не в стиле инженю.
— Кофе. Пожалуйста.
Я налила кофе и протянула ему чашку, и только потом сообразила, какую именно. Черная кружка с парой блестящих красных губ с одной стороны и цитатой «Я просто сладкий трансвестит, из транссексуальной Трансильвании» — с другой.