Безумный роман
Шрифт:
Конечно же, как только мы собрались закончить поедание устриц, появился фотограф и получил то, что выглядело бы как откровенный снимок, но на самом деле Джоанна точно знала, как позировать для подобных фотографий.
Как только он ушел, она расслабилась.
— Идем. Думаю, этого хватит, по крайней мере, на неделю. Я, вероятно, уже опаздываю на благотворительный вечер или открытие выставки, — она вздохнула. — Я сделала это только ради тебя, Риган, — напомнила она мне.
— Ты делаешь это ради нас, — сказала я, хотя и чувствовала себя виноватой. Мне бы хотелось иметь доступ к своему трастовому фонду, но я лишилась его в ту же минуту,
— Ради театра. Ради нашей мечты.
Мы смогли создать «Дыру в стене» только благодаря ее трастовому фонду. Мы обе работали в те времена, когда Джоанне не нужно было полагаться на деньги своей семьи, когда театр мог окупить себя, но мы также знали, как трудно будет достичь этого. Если мы когда-нибудь достигнем.
— Я понимаю, — я обхватил ее за руку. — И я бесконечно благодарна.
— Не надо благодарностей, — сказала она мне. — Просто креативь.
***
После того, как мы проверили театр, который теперь был сверкающе чистым, я вернулась в свою квартиру, надеясь, что найду вдохновение среди своих книг и записей. Конечно, как только я вошла, все, о чем я могла думать, был Джош, лежащий на моем диване. Джош сидит за моим кухонным столом. Джош без пиджака. Джош с расстегнутой рубашкой.
Это невероятно отвлекало.
В конце концов, я вышла на улицу. Иногда во время прогулки приходит вдохновение. Однако я пробыла на улице несколько часов, не собираясь возвращаться домой до наступления темноты, и у меня все еще не было никаких идей. Плюхнувшись на кровать, я посмотрела на потолок, как будто белая краска могла дать мне ответы.
Постукивая пальцем по лбу, я крепко зажмурилась.
— Думай. Думай. Думай, — сказала я себе. — Думай.
Но мои мысли все время переходили на Джоша. Воспоминания о прошлой ночи возвращались мне в течение всего дня. Теперь, лежа на кровати, я вспомнила, как он склонился надо мной. Он отнес меня в мою квартиру. Как романтический герой из кино. Я лежала на его сексуальном плече и не могла насытиться моментом. Это была величайшая трагедия.
Я почувствовал боль в груди. Боль, которую я слишком хорошо знала. Это было чувство, которое я испытывала, когда начинала влюбляться в кого-то, кто, как я знала, совершенно не интересуется мной. Это было очень театральное чувство. Как…
Сев, я выдохнула.
— Да! — я ударила кулаком в воздух, а потом вылезла из постели.
У меня имелся переплетенный экземпляр всех пьес Шекспира. Я сняла его с полки и, даже не потрудившись подойти к дивану, села на пол и начал листать его, пока не нашла то, что искала. Главная театральная демонстрация неразделенной любви.
Вот так я и решила, какую пьесу мы будем ставить.
Глава 9
ДЖОШ
Только почувствовав, что диванная подушка вибрирует не переставая, я понял, что заснул перед телевизором. Снова. Протерев глаза, я сощурился от яркого света в гостиной. Сколько сейчас время? Какой сегодня день?
Телевизор выключился сам, скорее всего несколько часов назад. Вытащив из-под себя телефон, я увидел, что у меня семь
Я даже не стал слушать их, так как звонок, который разбудил меня, был от нее, я ей перезвонил.
— Почему ты не отвечаешь на звонки? — спросила она вместо приветствия.
— А почему ты звонишь мне во время своего медового месяца? — спросил я в ответ. — Это не плохой знак? Кому-то нужно поговорить с Шейном о «пестиках и тычинках»?
— Гадость, — я практически услышал, как Эли наморщила носик. — Пожалуйста, никогда не говори моему мужу об этом.
Она замолчала.
— Мой муж. Это до сих пор звучит так нереально. Хотя, семейная жизнь удивительна.
— И все же, ты звонишь мне. Во время медового месяца.
— Я просто хотела узнать у тебя, — сказала она, стараясь сделать так, чтобы ее голос звучал невинно, но ей это не удалось, — нормально ли Риган добралась до дома после свадьбы.
Деликатность никогда не была сильной стороной моей сестры.
— Она добралась до дома хорошо, — сказал я ей, специально не напоминая, что написал ей о том, чтобы отвез Риган домой. — Как и я.
Часть меня хотела сказать ей — я знаю, что она пытается сделать: используя неисчерпаемый оптимизм Риган, вытащить меня из хандры, то есть признать ее, а у меня нет настроения обсуждать это. Тем более что я только недавно провел несколько часов в своей почти пустой квартире, просматривая шоу, которое уже видел.
— Ты хоть наслаждаешься Нью-Йорком, пока меня нет? — спросила Элли.
— Да, — ответил я ей. — И даже еще не упал в вентиляцию метро.
— Ты хоть спускался в метро? — с нажимом спросила она. — Или так и ездишь повсюду на такси?
Не знаю, по какой уж причине, но моя сестра решила, что я не стану истинным жителем Нью-Йорка, пока не научусь пользоваться метро. Я сказал ей, что метро мне не нужно. И если бы я захотел, мне не нужно будет учиться этому. Я просто сделаю это. Черт возьми, я уже взрослый! И могу добраться из пункта А в пункт Б без чьей-либо помощи. Но она все никак не отставала от меня со своим гребаным метро. Как будто это был своего рода обряд посвящения.
— Мне нравится ездить на такси. Так удобнее.
— Настоящие нью-йоркцы пользуются метрополитеном, — проинформировала меня Элли.
— Тогда кто сидит со мной в пробке всякий раз, когда я выхожу за продуктами?
Я услышал стон своей сестры.
— Пожалуйста, только не говори мне, что вызываешь такси всякий раз, когда едешь за продуктами.
— Нет, — сказал я, предпочитая не упоминать, что не покупаю продукты с момента переезда в Нью-Йорк. Потому что мои трапезы состоят из блюд на вынос, и очень скоро я перепробую кухню каждого ресторана в радиусе четырех миль от моего дома.
— Ты хотя бы выходишь из квартиры? — спросила Элли.
— Да. Я ежедневно выхожу на пробежку.
Каждое утро я первым делом хожу бегать в Центральный парк. Вот каким должно быть поведение настоящего нью-йоркца. Надеюсь этого будет достаточно, чтобы она от меня отстала.
— Ты выходишь из дома больше одного раза в день?
«Черт!»
— Джош! — отчитала меня Элли, когда я не ответил. — Ты не можешь сидеть взаперти в своей квартире весь день за просмотром сериала «Прослушка».