Безумный угар. Жертва
Шрифт:
– Ты не обращай внимания на него, Дим, – подал голос второй постоялец кабинета №214, который до этого что-то усердно набирал на компьютерной клавиатуре. – Наш Иван – рубашка-парень, несмотря на свои неюные годы. Как ляпнет что, хоть стой – хоть падай.
Я судорожно повернул голову в сторону говорившего и заметил на его губах приветливую улыбку.
– Да все нормально, – ответил я.
– Семен, ты работал там? – язвительно сказал Кнутов. – Так работай! У нас здесь все на мази, пацан в состоянии сам отличить шутку
– Дима, держись, – продолжая улыбаться, второй постоялец показал жест поддержки сложенными крест-накрест ладонями.
– Майор Игнатов, я сейчас встану – ты ляжешь! И мне наплевать, что ты выше по званию! – шутливо пригрозил Кнутов.
– Все-все, – Семен поднял руки вверх, обозначая свою сдачу. – Занимайтесь, не буду вам мешать.
Второй сотрудник полиции был гораздо моложе Кнутова, и поэтому было неожиданным узнать, что его звание выше. Он имел светлые короткие волосы, худое лицо с большой родинкой у носа и такое же костлявое телосложение. Некоторые остряки подобных персонажей называют «вешалка», отмечая, как широко и угловато сидит на его плечах рубашка или же другая одежда.
–Так, на чем мы остановились, – теперь Кнутов обратился ко мне. – Ах да, точно! Ты что-то хотел рассказать про пятничный досуг.
Я прочистил горло и сказал, словно не своим голосом:
– Я был в клубе в тот день, а потом… После клуба мы с ребятами поехали к другу в загородный дом. Но детали того дня я плохо помню, – соврал я. – Потому как часто провожу выходные подобным образом.
– Это нормально, что часто. Пять дней в неделю корячиться на работе, нервы и все такое, само собой разумеется, хочется слегка забыться на выходных. Алкоголь, девочки и все дела, – как-то двусмысленно закончил следователь.
– Я мало пью.
– Я совсем не осуждаю, Дима. Сам таким был. Знал бы ты, как я зажигал в свое время, – и потом он без какой-либо смысловой паузы заявил то, что заставило меня затрепетать сильнее. – Загородный дом находится случайно не в поселке «Снегири»?
– Да. Там.
– Интересно. Очень интересно. И чем вы там занимались? Можно и с пошлыми подробностями, – лукаво заулыбался Кнутов.
– Ничего такого не было, – словно извиняясь, произнес я. – Просто выпили еще немного, и я пошел спать.
– А остальные ребята?
– Честно сказать, я был настолько утомлен вечером, что почти сразу вырубился.
– Во сколько по времени?
– Я… Я не помню, – промямлил я.
– Ну хотя бы примерно. Это было до трех ночи, или после.
Если бы кто-то сейчас тепловизором измерил мою температуру, то на дисплее отобразился бы впечатляющий результат. Я просто явственно ощущал, как от неудобных вопросов и моего неподготовленного вранья, горели уши. Наверняка, мою грудь и шею покрыли красные пятна – следствие несовершенства нервной системы. Хорошо, что на улице было прохладно и дождливо, поэтому я пришел
– Наверное, до трех ночи, – соврал я.
– Угу, – издал он гортанный звук, затем сложил руки в замок и, некоторое время подумав, спросил:
– Получается из дома ты никуда не выходил до самого утра?
– Все верно, – снова последовала ложь.
– Хорошо, тогда задерживать тебя я больше не смею.
Я было уже навострил уши, чтобы по-быстрому ретироваться из этого мрачного кабинета, как:
– Но пока ты не ушел, не мог бы ты взглянуть на фото потерпевшей? Может, ты встречал ее в тот вечер?
Ловко, словно он оттачивал сей маневр ни раз, следователь Кнутов вытащил из выдвижного ящика серую папку и расположил в открытом виде прямо передо мной. Внутри лежали кипа листов А4 и несколько фотографий, которые он затем извлек оттуда и веером разложил на столе.
На снимках была она, убитая девушка, лежавшая обнаженная на берегу реки, но только теперь ее лицо и части тела предстали без цензуры. После увиденного мир будто бы перевернулся с ног на голову… Я знал ее.
– Сигарета, – сказал он.
– Что, сигарета? – отстранено произнес я, продолжая лицезреть ужасные фотографии.
– Фильтр уже задымился.
Я резко перевел взгляд на руку, в которой были зажаты остатки сигареты. Действительно, в дрожащей мелкой дрожью руке дымился фильтр.
Кнутов с особой осторожностью вытянул бычок из моих пальцев и, затушив его об пол, выкинул в мусорное ведро.
– Да ты весь побледнел, – с каким-то подозрением затем отметил он. – Плохо что ли стало? Узнал девчонку?
Я медлил с ответом.
– Или ты такой впечатлительный малый? – продолжил он.
– Нет, не узнал, – глухо ответил я.
– Жаль, – вздохнул Кнутов и бодро сложил фотографии в папку, которую потом поместил обратно в выдвижной ящик.
– Я могу идти?
– Почти, – иронично произнес он. – Сейчас пальчики откатаем, и можешь уходить восвояси.
– Пальчики?! Зачем?! Я же здесь совсем не при чем! – испуганно и с долей недоумения я покосился на него.
– Не стоит так переживать. Это стандартная процедура. Как говорится, доверяй – но проверяй.
Когда я покидал кабинет в сопровождении капитана Кнутова, то обратил внимание с каким таинственным прищуром провожал меня второй постоялец. В купе с неприятными обстоятельствами, нагрянувшими как гром среди ясного неба, холодный, расчетливый взгляд поначалу приветливого человека с родинкой на лице ничего хорошего не сулил, поэтому мою спину в очередной раз обдало зловещим холодом.
Мне снимали отпечатки пальцев на первом этаже под аккомпанементы юмористических зарисовок между Кнутовым и другим сотрудником полиции, шустро проводившим манипуляции с моими руками.