Безумство храбрых. Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов(изд.1971)
Шрифт:
Диркс, не целясь, выстрелил из пистолета в толпу и ранил троих, в том числе Антека. Толпа не шелохнулась. Только товарищ Антека подался всем телом вперед, будто собирался упасть. Но вдруг его правая рука сделала круговой взмах, и гаечный ключ обрушился на голову Диркса.
Диркс осел на землю, к нему бросились эсэсовцы. Баранников воспользовался замешательством и крикнул:
— Быстро через проходную штольню в пещеру!
И, как вода мгновенно уходит в песок, так толпа исчезала в черной дыре штольни. Раненых уносили с собой.
Баранников задержался немного и прислушался к тому,
Опять в пещере оказалось две смены — тысячи людей в страшной тесноте. Разбуженные товарищи всё узнали. В разных концах пещеры раздавались голоса:
— Надо завалить вход в пещеру!
— А дышать чем будем?
— Выставить дежурных в проходной штольне!
— Раненых надо снести в санитарку!
Баранников стоял, прижатый к стене, и слушал. Нет.
нет, ничего не говорило о том, что люди напуганы происшедшим. И сам он тоже постепенно успокаивался. Он больше всего боялся, что появление раненых вызовет страх.
— Они специально вызвали смену, чтобы им удобнее было хватать людей! — кричал стоявший возле Баранникова человек.— Никто не должен выходить из пещеры!
— Они заморят нас голодом! — ответил ему далекий голос.
— А что лучше: смерть от пули сегодня или от голода через неделю?— спросил сосед Баранникова.
Голоса слились в общий гул, в котором ничего нельзя было разобрать. И вдруг Баранников ясно услышал, как кто-то несколько раз прокричал:
— Где инженер Баранников?
— Я здесь!
Баранников стал проталкиваться к центру пещеры и увидел, что его зовет товарищ Антека.
— Я здесь,— крикнул Баранников и остановился в центре пещеры.
Все выжидательно смотрели на него.
— Товарищи!— крикнул польский токарь.— Вот этот русский инженер спас сейчас наших товарищей!
Люди прихлынули к Баранникову. Он увидел их ждущие глаза и напряженно думал, что он может сказать сейчас этим людям.
— Товарищи! — Баранников огляделся вокруг.— То, что сейчас произошло, показало: если мы действуем сплоченно, палачи отступают. Это самое важное. И дальше мы должны быть вместе. Все за одного, один за всех. Мы начали борьбу за нашу жизнь, за наше освобождение из этого ада и должны дать клятву: что бы ни случилось, не поддаваться страху и не терять уверенности в себе. Когда мы вместе, мы большая и грозная для врагов сила. Но не думайте, что мы действуем вслепую. Во главе нашей борьбы стоят умные, храбрые люди. Всему свой час…— Баранников помолчал и добавил: — А пока первое дело — оказать номощь раненым. Где они?
Товарищ Антека молча показал рукой в темный угол пещеры.
Люди насколько могли расступились, и Баранников подошел к лежавшему у стены Антеку. Он лежал на спине, прижав руку к судорожно поднимавшейся и опускавшейся груди. Глаза его были закрыты. Баранников присел рядом, взял горячую руку Антека. Пульс еле прощупывался.
— Куда его ранило? — тихо спросил Баранников.
— В живот.
— Антек! — позвал Баранников.
Но на лице поляка не дрогнул ни один мускул. Баранников рукой приоткрыл веки. Глаза были мертвы, на свет не реагировали и только грудь судорожно поднималась и опускалась да приоткрытый рот делал чуть заметные
Антек умер. Баранников встал.
— Товарищи!— обратился он к окружавшим его людям.— Мы понесли первые потери в борьбе. Умер от раны польский товарищ Антек. Это был настоящий солдат в священной борьбе с фашизмом. Когда-нибудь вы узнаете, как много он сделал в этой борьбе. Он погиб за свободу! Мы не забудем его. Пусть эта потеря призовет нас к большему единству, к большей храбрости! Смерть фашизму! Да здравствует свобода!
Пещера ответила не сразу. Сначала возник гул, который с каждой секундой нарастал и наконец превратился в грозный рев, в котором отдельные слова нельзя было расслышать. Но Баранников видел, чувствовал, что люди готовы на все. Сегодня первый раз в жизни ему пришлось быть оратором, и он испытывал гордый подъем души, ощущая в себе новые силы. Он всматривался в возбужденные и гневные лица, все еще не очень веря, что никто другой, а он одними своими словами вызвал эту бурю, захлестнувшую всю пещеру.
— Где другие раненые? — спросил Баранников.
К счастью, два других заключенных были ранены не опасно. Одному пуля попала в руку, другому немного повредило плечо. Они бодрились.
— Как прекрасно все вышло! — возбужденно говорил один из них, смотря на Баранникова.— Вы ведь русский? Так я и думал. Спасибо вам! Спасибо!
— Вы все сами сделали,— подавляя смущение, сказал Баранников.
К нему подошли трое незнакомых заключенных. Но еще до того, как они заговорили, Баранников сердцем почуял: русские.
— Здорово, земляк!— сиплым басом произнес один из них и крепко стиснул руку Баранникова. — Бывший майор артиллерии Пятников. Впрочем, почему это «бывший»? Считаю себя вернувшимся в строй после вынужденного отпуска.— На возбужденном его лице весело поблескивали черные, навыкате глаза. Он показал на своих товарищей: — Это тоже наши, армейцы. Считай нас состоящими при себе. Любой приказ выполним.
У Баранникова перехватило горло, и он только кивнул головой, стараясь не смотреть на товарищей.
В пещере внезапно наступила тишина, Баранников видел, что все смотрят в сторону бокового входа. Там стоял эсэсовский солдат. Он всматривался в сумрак пещеры, потом заложил в рот концы пальцев и два раза отрывисто свистнул. И тотчас из глубины пещеры послышался крик:
— Вальтер! — В голосе кричавшего были радость и удивление.
К солдату пробивался пожилой человек небольшого роста. Заключенные следили за ним с недобрым любопытством.
— Дружка нашел! — произнес кто-то насмешливо.
Пожилой обернулся:
— Это товарищ Вальтер! Он такой же узник, как мы.
Наконец он добрался до солдата. Они обнялись неоживленно заговорили. Люди молча наблюдали за ними. И только тут Баранников узнал в солдате одноглазого парня Вальтера, друга Отто. Пожилой заключенный, разговаривавший с ним, оглянулся и показал на Баранникова. И они вместе стали пробиваться к нему.
Дойдя до середины пещеры, Вальтер поднял в руке автомат и крикнул:
— Поздравляю вас, товарищи, с первой победой!