Безумство

Харт Калли

— Мистер Моретти, — сухо отвечаю я. — Мы не друзья. Мы даже никогда не встречались раньше.

— Но ведь Алекс наверняка рассказывал тебе обо мне? — Он звучит так уверенно. Как будто нет никакого способа, чтобы его сын не потчевал меня всевозможными историями о своем печально известном отце.

— Он сказал мне, что думает, что вы мертвы, — холодно сообщаю я ему. — Он также рассказал мне, как вы сбежали от своей семьи, когда они больше всего нуждались в вас.

Самоуверенная улыбка на лице Джакомо поникает, самоуверенная искорка в его глазах гаснет и медленно испаряется.

— Ну да, конечно. Когда ты еще ребенок, все так однозначно.

Он был слишком мал, чтобы понимать, что происходило в то время. Все было очень сложно. Его мать была трудной женщиной. Ты же понимаешь, как это бывает.

Сделав шаг назад, на полпути к двери, я встречаюсь с ним взглядом. Думаю, что он пытается запугать меня своим прямым взглядом — бедная, робкая маленькая девочка, выбитая из колеи магнетическим, подавляющим присутствием взрослого мужчины из мото-клуба — но он сильно ошибается. Я узнаю задиру, когда вижу его, и знаю каждый коварный трюк в их книге игр. Я смотрела смерти в глаза и не отворачивалась. Я чертовски уверена, что не испугаюсь такого никчемного, бессильного старика, как Джакомо Моретти.

— Вообще-то нет, — говорю я ему. — Не понимаю. Я знаю, что ваша жена была больна, и вы сбежали от нее и ваших двух маленьких детей, когда все стало сложно, вместо того чтобы остаться и выяснить, как ей помочь. Мне это кажется довольно трусливым.

Джакомо выдает улыбку, лишенную эмоций, лишенную какого-либо юмора.

— Ну и дерьмо. Маленькая злючка. Теперь я понимаю, почему ты нравишься Алексу…

— Простите, я совсем запуталась. Я могу вам чем-нибудь помочь? Потому что вы находитесь на территории Роли Хай, знаете ли. Мне нужно идти в класс... и я бы не хотела, чтобы кто-то из сотрудников увидел вас и составил неверное впечатление. Я знаю, что вы не педофил, рыщущий у блока Английского языка в поисках детей, чтобы заманить их в фургон, но директор Дархауэр может не дать вам шанс оправдаться. В последнее время здесь творится такое безумие. — Сарказм сочится из каждого слова; я действительно превзошла саму себя на пассивно-агрессивном фронте. Само по себе мое заявление было достаточно вежливым. Дружеское предупреждение, адресованное незнакомцу. Мой тон, однако, отнюдь не дружелюбен и рисует очень яркую картину, в которой Джакомо арестовывают и увозят с территории школы Роли, даже не попрощавшись.

Отец Алекса проводит языком по зубам, раздувая ноздри и глядя на свои поношенные кожаные ботинки.

— Ты его защищаешь. Мне это нравится. Хорошо, что ты есть в его жизни.

— Мы хороши друг для друга, — поправляю я его.

— Я просто хотел узнать, все ли у него в порядке.

— В таком случае, нет, Алекс сейчас чувствует себя довольно скверно. Его младший брат только что умер. Но, в конце концов, он пройдет через это. У него есть я, и есть мой отец. Мы оба будем рядом, чтобы помочь ему, пока он нуждается в нас. А теперь, если вы не возражаете, сейчас прозвенит звонок, а я не хочу опаздывать.

Держи свой чертов рот на замке, Джакомо. Просто держи этот глупый, грязный, лживый рот на замке…

Он этого не делает, как бы сильно я этого ни желала. Мне почти удалось отвернуться от него, прежде чем он окликнул меня.

— Сильвер? Эй, Сильвер. Но это не все, что я хотел.

Тяжело вздохнув себе под нос, я разворачиваюсь обратно.

— И почему это меня не удивляет?

— Я хочу все уладить с Алексом. С уходом мамы Алекса, а теперь еще и Бена, это неправильно, что между нами должна быть такая огромная

пропасть. Он мой сын, Сильвер. Я его отец. Я ценю твоего отца за то, что он присматривает за моим мальчиком, но это не его работа. Все, о чем я прошу — это шанс. Только один шанс все исправить и быть рядом с ним.

Мои эмоции бушуют. Ни за что на свете он не должен пытаться провернуть эту хрень: «он мой сын, а твой отец должен заниматься своим чертовым делом». Он не имеет абсолютно никакого гребаного права. Я превращаю свое лицо в пустую маску, подавляя свои мысли. Я могу сколько угодно злиться от имени Алекса, но в конце концов, все это не зависит от меня.

— Тогда вы должны сказать все это Алексу, мистер Моретти.

— Он и слушать не хочет. У него дерьмовый характер. Он не будет сидеть спокойно достаточно долго, чтобы я смог произнести эти слова.

Уверена, что он прав. Алекс ненавидит этого человека. Он, вероятно, не стал бы мочиться на него, если бы тот был в огне.

— Что вы хотите от меня?

— Просто... поговори с ним. Сыграй для меня роль адвоката дьявола. Пусть он увидит, что я говорю искренне, и я изменился. Убеди его, что я забочусь только о его интересах. Ты ведь можешь сделать это для меня, правда?

Ну вот, опять он льстит, пускает в ход свое обаяние, обращается со мной, как с наивной маленькой девочкой, которая не видит, что творится в его голове. Я хрипло смеюсь, и от моего дыхания образуется облачко тумана.

— Нет, я не могу сделать этого для вас. Я ничего о вас не знаю. Я ни хрена не знаю, искренний вы или нет. Я вообще ни черта не знаю о ваших мотивах. Хотя думаю, что они имеют очень мало общего с интересами Алекса. Я не стану его ни в чем убеждать. Если вы серьезно относитесь ко всему, что только что сказали, то вам придется самому ему это показать.

Джакомо мой ответ не понравился. Он засовывает руки в карманы куртки и медленно качает головой.

— Такой скверный рот у такой хорошенькой маленькой штучки, — размышляет он.

На этот раз я действительно поворачиваюсь и ухожу.

— О, мистер Моретти... вы даже не представляете, черт возьми.

Глава 13.

На самом деле, это просто жалко — выслеживать Сильвер. Я же ее парень, черт возьми. Я закончил с той частью нашей истории, где мне приходилось пригибать голову и прятаться каждый раз, когда она останавливается в коридоре и оглядывается через плечо. Я определенно не должен был тащиться за ней по холоду, низко надвинув капюшон на глаза, красться за ней, как будто собираюсь её похитить и затащить в лес.

Мы столько всего пережили с тех пор, как познакомились, и нет ничего, о чем я не смог бы с ней поговорить. Ничего такого, что я не смог бы ей сказать. Я должен был стать сильнее с течением времени, все должно было стать легче для нас, а не тяжелее, но после смерти Бена…

Черт возьми, я совсем не тот парень, каким должен быть сейчас. Я всегда гордился тем, что знаю, кто я такой и чего хочу, борясь за свои цели, независимо от того, насколько глубоко мне приходилось пройти через дерьмо, но эта версия меня? Этот разбитый вдребезги, истерзанный, сломленный человек, лишенный даже малейшего проблеска надежды? Что хорошего в том, что я такой? Я бесполезен. Я просто чертова ходячая катастрофа.