Безупречный враг. Дилогия

Демченко Оксана Б.

— …не понимаю, что бы вы ни утверждали, — расстроенно проговорил кто-то голосом, очень похожим на адмиральский. — Как теперь, к морскому дьяволу, может быть четыреста семьдесят третий год от подписания Дэль-Гараймского договора? Где меня черти носили столько лет?

— Даже господин Гокс весьма вежлив в последние два дня, а ваша светлость стремится затмить своим воспитанием портовых грузчиков, — возмутилась Риоми, толкая дверь. — Да и видом, если честно.

— Какого…

— Только не надо опять про вонючего кракена. — Риоми обернулась в дверях и погрозила коридору пальцем. — Бедняжка Дина, при таком родственнике мой Крид ей, понятное дело, кажется ангелом!

Адмирал охнул и попытался

потерять равновесие, но Роул был бдителен. Крид с кубком воды — тоже. Пережив первый шквал потрясения, Ногорро впал в неконтролируемую радость. И тут мужчины замка Эрси взялись на два голоса и с полным усердием взывать к упомянутым кракенам, не забывая акул, чертей и дохлую — видимо, не вынесла скандала — каракатицу. Постепенно шум стих. Адмирал решился-таки поверить в своего Парси, выглядящего изможденным, бледным, но вполне здоровым, тем более на фоне сине-серого Дио, который кое-как, по стеночке, вполз в зал. У двери сирену поймал Роул, довел до стула, усадил, прислонил к стене, принялся усердно кормить и лечить. Сын Авэи лучше иных понимал состояние хранителя, истратившего весь дар звучания. Его голос дошел до опасной кашляющей хрипоты. Впрочем, капля божья у Дио оказалась и правда на редкость крупной: любимый ученик хранителя Боу восстанавливался быстро, буквально на глазах. Особенно распробовав ранее никогда не попадавший в его тарелку маринованный чеснок.

Жмурясь от удовольствия, он хрустел, нюхал виноградные листья. Наконец Дио смущенно запасся восхитительной колбасой, уложив два самых аппетитных кольца в сумку. Одновременно рассказывать и жевать ему было трудно, так что Риоми пришлось «переводить» невнятное бурчание.

Со слов Дио выходило, что младший Эрси — человек стойкий, медовому голосу сирен не особо поддающийся. Это редкий дар сильных людей, способных видеть мир таким, каков он есть, не выстраивая пустых мечтаний и не принимая вслепую чужих мнений, будь то даже королевская воля. Гонец прибыл на судно, желая опробовать в деле украденный с островов перламутровый жезл. Команда корабля капитана Тэль-Мара должна была погибнуть, услышав пение выдуманной советником зловредной «русалки». А сам Парси, скорее всего, обязан был ее увидеть, чтобы позже, чудом избежав смерти, описать адмиралу, королю и другим важным людям. Но капитан увидел только гонца, лезущего не в свое дело, и прогнал «дворцовую моль», — он сам припомнил эту фразу, — с мостика.

— Не будь у сирены жезла, тем бы дело и ограничилось, едва ли можно убивать капитана корабля ядом голоса в присутствии команды, — кивнул Роул.

Увы, жезл имелся. Гонец испугался, что Парси расскажет вовсе не то, что следует, и положение советника, только-только укреплявшего свои позиции при дворе, пошатнется. Сирена применил жезл, лишил непокорного Парси способности осознавать мир и самого себя. Корабль погиб, капитана «спас» из воды гонец. План сработал, хоть и с некоторыми оговорками. Благодарность адмирала позволила советнику назваться другом княжеского рода Эрси Тэль-Мар, отчаяние ослабило защиту Ногорро, он стал подвластен меду голоса.

Сын Ногорро тоже слушал рассказ, но совсем иначе.

Обманутая память капитана не желала отрешиться от ложного представления. Ему казалось, что каких-то полчаса назад он стоял на мостике «Морского орла», смотрел на бухту Тавра и думал о скором возвращении домой. Полгода он зверел, выполняя бессмысленные капризы посла его величества Альбера Лгоса в Нагроке. Тот изволил совершать морские визиты вежливости к прибрежным князькам — на «Орле». Новый корабль был велик и красив, он вызывал уважение, чего и желал посол. Но именно из-за своих размеров «Орел» совершенно не годился для мелких неудобных бухт возле фамильных крепостей. Команде не единожды приходилось спешно уводить корабль в океан при

угрозе шторма. И вот — крупнейший северный порт Дэлькоста рядом. До замка Эрси отсюда можно добраться за каких-то три дня. Дома Кристина, да и отец наверняка теперь в родовом имении. Парси помнил бесцеремонно поднявшегося на мостик смуглого вестового с неприятными змеиными глазами. Помнил приступ удушья, шум крови в ушах, мучительный, заполняющий весь мир… Боль, рвущую сознание.

И вот он открыл глаза, облегченно вздохнул, отмечая окончание недомогания. Огляделся вокруг. Ночь, темный пустой зал вместо палубы, на теле — рваная рубаха. Над ним склонилась незнакомая голубоглазая красавица, зовет по имени… Сперва Парси решил, что его доставили домой в бессознательном состоянии. Но чужие люди упорно твердили, что прошло несколько лет. Он поверил, лишь когда увидел отца. Постаревшего, непривычно сутулого адмирала, к тому же с этим незнакомым тяжелым взглядом исподлобья. Ногорро шумел напоказ, был чрезмерно груб, потому что происходящее было слишком непостижимо. Сын помнил иного отца: беззаботного и щедрого, не нуждающегося ни в короне, ни в родовых титулах, адмирала, под командованием которого флот, обожающий своего «батьку Гора». Разве можно желать большего?

Оказывается, и океан не спасает от тяжелых мыслей, а уважение моряков не помогает в отчаянии, хотя наверняка команды флота хором просили всех почитаемых ими богов за своего Гора. Бывший капитан «Орла» молча сел к столу, пытаясь осознать свое нынешнее положение. Как человек практичный и не склонный легко сдаваться, он готов был разобраться в ситуации, чтобы немедленно заняться возвращением долгов. Потому что кто-то обязан ответить за гибель «Орла» и клевету.

Но когда Парси еще раз осмотрел малый дворцовый зал, он иначе оценил и недостаток света, и отсутствие запахов готовки, и незнакомые лица гостей. Сердце тоскливо сжалось.

— Как это перенесла моя Тина? — насторожился младший Эрси, отбирая у прожорливого оримэо колбасу для собственных нужд. — И где она, кстати?

— Погибла год назад, — виновато выговорил Ногорро. — Это снова был один из кораблей, утопленных русалками. Даже не похоронили по-людски, обломки нашли на берегу лишь через три недели. Твоя Кристина все твердила, что дело нечисто, показывала тебя знахарям. Видимо, некоторым не особенно нравилась ее суета.

Повисла тяжелая тишина. Дио жевал так энергично, что Риоми, знающая его лучше прочих, заподозрила подвох.

— Смотри, подавишься скрытностью, — угрожающим тоном предупредила она. Обнаружив чрезмерное внимание к еде и у Роула, девушка еще больше призадумалась. — Ладно, клацайте зубами, злодеи. В храме мимо моих симпатичных ушек новости не могли прокрасться… Так когда? Прошлой осенью. О-о, ну я же наверняка знаю!

— Бедный наш владыка! — посочувствовал Роул. — Ему приходится еще хуже, чем Авэи с моими выходками.

— Не отвлекай меня. Я думаю! Был кораблик, назывался смешно… Я запомнила, потому что слово не морское. Маленький, и шел он на юг. «Сойка»!

Адмирал подпрыгнул на месте, кивнул и с уважением посмотрел на девушку, которая, похоже, действительно знала наперечет весь флот Дэлькоста и его соседей. Парси медленно повернулся и тоже с некоторым облегчением нашел голубые глаза, полные слез. Все же нельзя терять надежду, ведь это та самая девушка, которая вызволила его из кошмара. Она была рядом, держала за руку и уговаривала, как маленького… Ее душевной глубины хватило, чтобы понять боль утраты себя прежнего — капитана, моряка, уверенного человека… И теперь она знает, что кошмар безумия готов вернуться, уже навсегда. Можно пережить то, что его обвинили в гибели корабля. Со временем хватит сил принять и худшее — мамы нет в живых. Однако она болела давно, и родные готовились к неизбежному.