Безупречный враг. Дилогия
Шрифт:
Сегодня возле беседки, занятой Альбером Лгосом, лениво отдыхали на траве три взрослых кобеля; еще два подросших щенка, привезенных по весне из Даргмира, усердно мяли и перекапывали ухоженную парковую клумбу. Гостей к королю псы пропустили, не шевельнув ухом.
— Вспомнили, что старик один и скучает, — изобразил жалобный тон Альбер. — Навестили, не забыли. Тэр, свои, да, ты всегда знаешь. Умный пес, хороший. Уже лет десять я полагаю, что верность — свойство, которым боги не наградили людей. Все запасы извели на собак. И большая часть досталась рыжим даргским. Тэр, пойди проверь полянку. Садитесь, наливайте компот. Старики пьют компот. Вы скоро
— Ваше величество изволят шутить, — догадался Мирош. — Но мы охотно выпьем, жара и впрямь угнетает.
— Советник обещал мне парад еще три дня назад, — пожаловался Альбер. — Теперь лежит, у него наконец-то взыграла желчь, дерганый стал. Тэр его разок прикусил, а он прямо в крик. Говорит, малую нужду в кустах справлял. Только я-то думаю — большую, слухи во дворце — дело главнейшее, и уши у нашего советника исключительно хороши. Ну, вдвоем притащились, старые изуверы? И не грызетесь?! Изведете бедняжку под корень. Не меня — советника!
Тэр вернулся и лег у ног хозяина, щуря мелкие глазки. Обрезанные уши стояли, чутко ловя звуки. Трое младших псов бродили по поляне и старательно проверяли заросли поодаль. Щенки грызлись на дальней дорожке.
Альбер опустил руку и погладил широкий лоб пса. Тэр слегка дернул обрубком хвоста, благодаря хозяина за внимание, хмуро оглядел гостей и на всякий случай зевнул, показав белые зубы.
Крид не видел Альбера целый год и нашел, что тот ничуть не изменился. Уже лет десять бледное лицо короля давало повод судачить о его нездоровье. Блеклые глазки прятались за сморщенными веками, тонкие губы растягивались в улыбку, похожую на проглоченный зевок. Король неизменно представал перед двором вялый, пожилой и сонный. Те, кто плохо знал Альбера, верили увиденному. Но двоюродный брат Мирош и адмирал Ногорро, родственный Лгосам через своего деда, не допускали общей ошибки.
Даже смыкая веки, король отлично видел. С трудом разбирая имена гостей, выкликаемые лакеем, он прекрасно слышал. Кашляя и жалуясь на плохую память, был здоров и не утратил ясности ума. Оставаться развалиной Альбер полагал для себя удобным. Но даже советник не мог скрыть своих дел от его величества. Просто пока король сознательно закрывал глаза на возню Гозира. Может, считал не опасной для себя лично? А может, что куда вероятнее, заключил с Гозиром некий договор и ждал обещанной выгоды, не мешая советнику по-хозяйски тасовать двор и стравливать князей. Псы грызутся — хозяин не мешает. Альбер дремал в сторонке, гладил Тэра по широкому загривку и шепотом советовался с рыжим: а не пора ли менять вожака в людской придворной стае?
Вот и теперь Альбер обмяк в кресле и выслушал доклад, изображая сон. Он клонил голову, мелко кивая. Из безразличия его не вывели ни помолвка Крида, ни выздоровление сына адмирала, ни гонец, передавший никем не отданный приказ.
— Скучные сплетни, — заныл Альбер. — Знаю ли я, что Гозир дрянь? Так жив ведь… На глупого драчуна Крида напяливать корону я бы никогда не позволил, даже после моей смерти, коей вы все желаете. Он власти не радуется, о стране не думает — мальчишка, одним словом. А ты, старый Гор, должен был рано или поздно поумнеть. Хорошо, что не слишком поздно. Знаете, почему я терплю советника? Расскажу, не лупите глаза! Тэр, обойди еще разок кустики, а то шпионы загадят мне весь парк…
Альбер глянул вслед псу блеклыми слезящимися глазами. Вздохнул и начал говорить.
Очень давно, он и сам не помнит точно, когда, — в молодости, не иначе — у него была жена. Адмирал
Да, настоящая жена, не та, которую похоронили в склепе королей, когда он был мальчишкой чуть старше Парси. Любимая. Весь двор помнит ее, Амели Тэль-Роз, единственную, к чьему мнению прислушивался король, с кем делился своими мыслями. Она была вдвое младше мужа, но отличалась умом и умением ладить с людьми. А еще она не давала спуску двору и не затевала заговоров за спиной Альбера. Их договорной брак не занесен в книги, Амели так и не назвали королевой. Альбер перехитрил себя самого, мечтая получить сына и избавиться от его матери, поскольку Тэль-Розы — гнилой и жадный род…
— Амели не такова. Была, — грустно поправил сам себя король. — Но ей приходилось несладко, родня наседала и требовала невесть чего. Я не признавал ее законного положения и относился к ней как к глупой кукле. Уделял все меньше времени. Некогда было ухаживать…
— Вы тогда были моложе, братец, — желчно отметил Мирош. — Вы охотно плели интриги, мечтали о завоевании земель. Вы полагали свою полузаконную семью чем-то постоянным. Зато уничтожили мою.
— Все мы бываем молоды и самонадеянны, — покладисто согласился Альбер. — Я полагал, что терять будут другие, но не король… Разве умная женщина откажется от власти? Даже если ее, впадая в дурное настроение, зовут девкой, ревнуют к каждому лакею и попрекают деньгами.
— Она ушла, — подтвердил очевидное Ногорро.
Альбер тяжело вздохнул, прихватил загривок Тэра и подтянул тяжелую голову на колени. Чернопастый заскулил, глядя хозяину в глаза. Он бы порвал врага, будь он тут. Но беда где-то далеко. И ни один пес не в силах ее загрызть…
— Я искал, — сказал король псу. — Они не знают, но я долго искал. Только зря… Однажды ко мне пришел Гозир и сказал: она укрылась на Запретных островах. Дай мне место возле тебя, и мы возьмем их юг за шкирку. Корону островов — мне, женщину — тебе. Само собой, в придачу он обещал вассалитет, жемчуг и много иного.
— Сказочки, — отмахнулся Ногорро.
— Возвращение наследника, — не слушая адмирала, добавил Альбер. Вздохнул и снова погладил пса: — Из-за мальчика я и согласился, Тэр, ты понимаешь? Гозир не раз намекал: одна из возлюбленных родила мне сына, мальчик выжил, а его мать обманула своего короля… Гозир не назвал имя женщины, но был… убедителен. Если бы назвал, я бы не поверил, такими сведениями не делятся. Он жив. И он уже взрослый, мой законный сын, подлинный наследник. Я уверен, именно Амели подарила мне сына. Если так, моему мальчику теперь двадцать три, он всего-то на полгода старше Крида.
— Дохлая каракатица! — потрясенно выдохнул адмирал.
— Сдохнут в этом году и тем более в следующем очень много людей, при чем тут твои каракатицы, — без тени радости или сожаления сообщил король. — Глупо воевать в океане с русалками, которых шлют острова. Но если я лягу в склеп, не утвердив корону на голове законного, сильного и неоспоримого наследника, Дэлькост утонет в крови, вы сами разорвете страну в клочья. Поэтому после парада я все же объявлю войну русалкам.
Король сгорбился, выговорив непростые для него слова. Тэр встревоженно поискал врагов, зарычал, требуя от стаи повысить внимание. Псы снова метнулись к дальним зарослям, их черно-рыжие шкуры замелькали в зелени. Постепенно, один за одним, псы вернулись и легли, настороженно озираясь.