Безвинная
Шрифт:
Профессор Лайалл не стал напоминать его светлости, что тот совершенно голый.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ПИКНИК С ТАМПЛИЕРАМИ
Перед завтраком Алексия утащила Флута в укромный уголок.
— Мы должны сообщить об этих мощах королеве. Или хотя бы БРП. Не могу поверить, что вы знали и молчали! Хотя вы ведь никогда никому ничего не рассказываете, правда, Флут? Даже мне. Но теперь я знаю, и британское правительство тоже должно знать. Представьте себе, что кто-то вздумает использовать
— Вы больше не маджах, мадам. Безопасность сверхъестественных империи — не ваша забота.
Алексия пожала плечами:
— Что тут сказать? Это сильнее меня. Я всегда вмешиваюсь не в свои дела.
— Да, мадам. И с большим размахом.
— Ну что ж, мама всегда говорила: каждый должен делать то, что у него лучше всего получается, и чем больше размах, тем лучше. Она-то, конечно, имела в виду свои покупки в магазинах, но я всегда считала, что это единственные разумные слова за всю ее жизнь.
— Мадам?..
— Нам удалось сохранить историю с мумией в секрете даже от мадам Лефу. Нельзя, чтобы кто-то узнал, что мумии можно применять в качестве оружия. Иначе Египет просто разграбят. Тамплиеры-то вовсю используют части тел запредельных. Если они овладеют искусством мумификации, мне грозит огромная опасность. Сейчас распространение такого оружия ограничивает только естественный процесс разложения и то, что ткани приходится хранить в формальдегиде, — Алексия сморщила нос. — Это вопрос безопасности сверхъестественных. Необходимо любой ценой запретить Италии и другим консервативным странам производить раскопки в Египте. Мы не можем допустить, чтобы они узнали правду о Чуме очеловечивания.
— Я понимаю ваши доводы, мадам.
— Вы должны будете внезапно почувствовать недомогание, из-за которого не сможете отправиться на пикник, куда меня хочет вытащить настоятель. Найдите до захода солнца флорентийский эфирографический передатчик и отправьте сообщение профессору Лайаллу. Он сам разберется, что делать с этими сведениями, — Алексия стала перебирать оборки своего парасоля. Наконец она отыскала нужный потайной карман, вынула оттуда клапан-кристалл и протянула Флуту.
— Но, мадам, вам опасно путешествовать по Италии без меня.
— Вздор. Мадам Лефу оснастила мой парасоль всем необходимым вооружением. Со мной поедут настоятель и целый отряд тамплиеров — они обязаны защищать меня, даже если им отвратительно мое общество. А еще я купила вот это, — Алексия показала зубчик чеснока, висевший у нее на шее на длинной ленточке. — Со мной все будет прекрасно. — Флут, судя по его лицу, по-прежнему испытывал серьезные сомнения в правильности затеи. — Если это поможет развеять ваши опасения, дайте мне пистолет и немного запасных патронов из тех, что вы купили вчера.
Это предложение камердинера, кажется, нисколько не успокоило.
— Мадам, вы не умеете стрелять.
— Да что тут сложного?
После четвертьвекового знакомства с Алексией Флут наверняка понимал,
Профессор Лайалл провел последний час перед рассветом, пытаясь уладить последствия внезапного превращения Биффи в оборотня, не забывая о не менее внезапном превращении кормчего в труп. Начал он с поисков ближайшего безопасного укрытия, где никто не подумал бы разыскивать его и его нового подопечного. И поскольку от вокзала Чаринг-Кросс было совсем недалеко до Сохо, профессор направился на север, где располагалась квартирка Танстеллов во всей ее пастельной красе.
Сверхъестественные, а также самые молодые и беспечные смертные (гуляки, повесы, кучера фаэтонов и им подобные) считали вполне допустимым временем для нанесения визитов полночь, но никак не утренние часы. Завалиться в гости на рассвете — грубейшее нарушение всяческих приличий, допустимое, вероятно, разве что в среде каких-нибудь невзыскательных портсмутских рыбаков.
Но Лайалл понимал, что выбора у него нет. В дверь пришлось стучать минут пять, прежде чем заспанная молодая горничная опасливо приоткрыла ее.
— Да?
За спиной девушки, в дальнем конце коридора, Лайалл увидел высунувшуюся из спальни голову — миссис Танстелл в безобразном ночном чепце, больше всего напоминавшем гриб-дождевик с кружевной оторочкой.
— Что случилось? Пожар? Кто-нибудь умер?
Профессор Лайалл, держа на руках волка-Биффи, протиснулся в коридор мимо онемевшей от изумления горничной.
— Можно сказать и так, миссис Танстелл.
— Боже мой, профессор Лайалл! Что это у вас? — голова исчезла. — Танни! Танни! Вставай! Профессор Лайалл принес мертвую собаку! Вставай сейчас же! Танни! — она выскочила в коридор, кутаясь в необъятный ядовито-розовый атласный халат. — Ах ты, бедняжка! Несите его сюда.
— Простите меня за такую бесцеремонность, миссис Танстелл, но ваш дом оказался ближайшим укрытием, — Лайалл уложил подопечного на маленькую лавандовую кушетку и поспешно задернул шторы на окне — как раз в тот момент, когда первые лучи солнца озарили небо. Неподвижное до сих пор тело Биффи напряглось, задрожало и задергалось в конвульсиях.
Окончательно отбросив приличия, профессор Лайалл метнулся к Айви, крепко обхватил ее за талию и потащил к двери.
— Вам, миссис Танстелл, лучше тут не находиться. Не могли бы вы прислать своего мужа, когда он проснется?
Айви несколько раз открыла и закрыла рот, словно обиженный пудель, а затем вихрем вылетела за дверь — исполнять его просьбу. «Вот женщина, — подумал Лайалл, — которую длительное общение с Алексией Таработти все-таки приучило действовать разумно».
— Танни! — прокричала Айви на бегу, а потом гораздо резче: — Ормонд Танстелл, проснись. Проснись!