Безвременье. Империя Невидимых

Гущина Яна

— На счёт стеклореза ничего не обещаю, — бросила в ответ Лея, и, озорно поведя бровью, добавила: — но у меня есть один знакомый, который без хлопот проделает дырку в стекле одним только огненным взглядом.

Диана неуютно поёжилась, услышав о Домиане.

— Давай-ка временно забудем об этом горячем товарище, — попросила она подругу, боясь, что внутри Куба внезапно может появиться Домиан. Встречаться с ним не сильно хотелось. Уж действительно горячий! И в прямом и переносном смысле!

Саша, пользуясь моментом, что про

него все забыли и перестали приставать с требованиями впустить в Куб, навалился на стекло. Оно, податливое, как сливочное масло, пропустило его внутрь. Парень от неожиданности влетел в Куб и замер, боясь пошевелиться. Почему-то именно сейчас ему подумалось, что стекло может оказаться «мягким» не только сбоку, но и снизу. Это и пугало. Саша опасливо уставился себе под ноги, где клокотал безумный водоворот. Беднягу аж передёрнуло.

Из оцепенения его вывел настойчивый стук. Он вскинул глаза и увидел друзей, колотящих ладонями и кулаками в стекло. Жестами каждый из них показывал, что не прочь напроситься «в гости». Саша озадаченно почесал подбородок. Он и сам толком не понял, как тут оказался. Надо бы ещё раз попробовать пройти сквозь стекло. Интересно, что же получится?

Впрочем, всё получилось! Причём наилучшим образом. Юноша скользнул сквозь стекло наружу.

— Копперфильд бы обзавидовался! — отметил Билл, тыкая в стекло пальцем. Видимо, проверял на прочность. Сомневаться не приходилось — оно было твёрдым. Мало этого, у стекла, судя по всему, отсутствовало желание кого-то куда-то пропускать. Убедившись в этом, Билл воззрился на Сашу, как на единственную возможность проникновения внутрь. А заодно завёл интересующую всех тему: — Ну что, Городевский, ты, конечно, молодец. Хорошо туда-сюда снуёшь. Убедительно действуешь. Только теперь пора и о нас подумать.

— А чего тут думать? — встрял в разговор Ланимер. — Тут пробовать надо. Так что, Саша, бери кого-то за руку и веди в Куб!

Предложение дельное. Чего бы не попробовать? Саша цапнул за руку Диану. Но Ланимер тут же потянул её на себя.

— Нет уж, Диану не отдам, — заявил Ланимер, видимо беспокоясь, что что-то может пойти не так. — Выбирай другую!

Лея сама сунула руку в ладонь Саши и, со словами: «Пошли», пхнула его к стеклу. Тот и пошёл. Причём очень даже неплохо пошёл, да ещё и Лею за собой протянул. Они вошли в Куб, будто и не было стеклянной преграды!

Все зааплодировали, а Ник даже радостно прокричал: «Ура!». Саша вернулся и стал одного за другим проводить друзей внутрь Куба.

Ланимер почему-то чувствовал, как жаркая тревожная волна поднимается со дна души. Какое-то непонятное предчувствие разлуки. Он ощущал её настолько сильно, будто она огненным клеймом жгла его сердце.

«Что за ерунда?», — подумалось парню. Почему-то, он и сам не мог разобраться, что с ним.

Он мрачно посмотрел на Диану и придавил её спиной к стеклу. Сам склонился к ней и зашептал на ухо:

— Не знаю

отчего, но сердце аж на части рвётся, — хмуро признался он, заглядывая в бездонные тёмно-серые глаза возлюбленной. Но в них он не увидел ни тревоги, ни страха. Они искрились счастьем и любовью.

— Это оттого, что мы расстаёмся с Гобеленией, — попыталась развеять его тревогу Диана, но на всякий случай прислушалась к внутреннему голосу. Тот молчал. То ли спал, лентяй, то ли сказать ему было нечего.

— Возможно, я накручиваю себя, — прохрипел Ланимер. Но всё же тоска продолжала сжимать его сердце. — Диана, тебе это, наверное, покажется сентиментальной чушью, но я бы с удовольствием не возвращался в Безвременье, а остался бы в Гобелении вместе с тобой.

Девушка понимающе кивнула и промолчала. Ей и самой стало тоскливо. То ли разлука с Гобеленией так действовала на неё, то ли неизвестность, которая ждала по возвращению в Безвременье. А, может, настроение Ланимера передавалось.

— Диана, как же много сейчас изменится, — прошептал он, и, взяв девушку за подбородок, поднял её лицо, чтобы ещё раз посмотреть в любимые глаза. — Скажи мне, ты согласна уйти со мной в общину приверженцев Тёмной Стороны Жизни?

— Да, — выдохнула она и спрятала лицо у него на груди.

Ланимер прижал к себе возлюбленную, ощущая, как трепещет её тело.

— Не бойся ничего, — ободрил он, гладя её по голове. — Хоть нам и предстоит борьба с Домианом, но мы могущественнее и обязательно одолеем его.

Его перебил смешливый голос Гордевского.

— Хватит миловаться! Нашли время и место! Это вам не шоу «За стеклом»! Давайте мне руки, и пошли внутрь! У вас вся вечность впереди! А то устроили прощальный ужин при свечах!

Не дав им опомниться, он схватил Диану за руку и уволок за собой. Через минуту вернулся за Ланимером.

— Я так понял, что Диана теперь поселится в лагере Тёмных? — спросил Гордевский, пользуясь отсутствием слушателей. Хоть их могли видеть, но не могли слышать. Это обеспечивало относительную уединённость.

— Ты всё правильно понял, — кивнул Ланимер и добавил: — Не переживай за неё. Я её никогда не обижу. Будь в этом уверен.

— Да я-то и не сомневался, — признался Саша. Он немного помялся, не зная с чего начать, но всё же решился. — Ланимер, а ты не возражаешь, если я тоже перееду в лагерь Тёмных?

Ланимер, явно, этого не ожидал, поэтому несколько опешил. Тряхнув головой, он привёл мысли в порядок и поинтересовался:

— А чего об этом ты спрашиваешь не Товиуса, а меня? Этот вопрос он тоже мог бы решить. Или Товиус успел тебе отказать, так ты надумал заручиться моей поддержкой?

Саша отрицательно затряс головой.

— Нет, он не отказывал. Вернее — я у него не спрашивал.

Ланимер рассмеялся и глянул на Товиуса сквозь стекло.

— Я так думаю, — заговорил Ланимер, — что Товиус не будет возражать.