Безвременье. Империя Невидимых
Шрифт:
— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Товиус, отхлёбывая чай.
— Ну… — протянул Легран. Видимо определённого плана у него не было, и он рассчитывал, что кто-то из присутствующих предложит что-то дельное. Но так как все молчали, внимательно глядя на него, он смущённо продолжил. — Единственный способ, который приходит мне на ум, это покончить жизнь самоубийством. Уж это точно вернёт нас в Безвременье!
Такого нелепого предложения не ожидал никто. Все уставились на Жана, как на умалишённого.
— Ах!!! — ужаснулась Юля, несколько раз изменившись в лице, после чего застыла с маской негодования, и начала орать: — На меня можешь не рассчитывать! Я ни за что в жизни не сделаю такой бездумный шаг! Как тебе вообще могло прийти подобное в голову! Что за ужасный метод ты придумал?!
— Зато верный! — ухмыльнулся парень. — Мы умрём здесь, а воскреснем уже в Безвременье!
Юля больше ничего не говорила, потому что слова, готовые сорваться с её языка, были оскорбительными. Вполне достаточно, что их можно было прочесть в её глазах.
Никто даже не стал обсуждать тему массового самоубийства, считая её абсурдной. Единственный, кто вступил в дискуссию, был Ник, усомнившийся в действенности данного метода.
— А где гарантия, что тебя не выкинет в другой временн'oй коридор? — лениво обронил он, не считая идею здравой. — Да и вообще, не нравится мне такая мысль. Ты зря думаешь, что после смерти в Гобелении мы воскреснем в Безвременье. А если нет? Вдруг эта смерть прервёт наши жизни навсегда? Ведь здесь наша Невидимость не действует! Здесь всё по-другому!
— Я бы попробовал, — упрямствовал Жан, продолжая прикидывать в уме, что из чего получится и во что в итоге выльется.
— Полагаю, что этого не стоит даже пробовать, — небрежно обронил Ланимер, задумчиво вскидывая бровь. Он пристально посмотрел на Жана и сказал ему: — Пока вы спокойно сидели в тюрьме, изображая мучеников, мы исследовали Гобелению. Ни разу за свои четыреста лет Невидимости я не сталкивался с тем, что меня начинали видеть! Вся беда в том, что здесь мы не только видимы, но и уязвимы, причём настолько, что я перестал ощущать себя бессмертным. Раны, которые мы получили здесь, чуть не стоили нам жизни, хотя в Безвременье от таких ран мы бы оправились в течение пяти минут!
Решетилов согласно кивнул, и пустился в рассуждения:
— Не означает ли это, что в Гобелении мы потеряли не только Невидимость и магию, но и бессмертность?
— Очень даже может быть, — отозвался Товиус, задумчиво обводя взглядом присутствующих. — Именно поэтому не стоит экспериментировать со смертью. Это может плохо кончиться.
— Ух, ты! — неожиданно воодушевился Жан. — Уж не хочешь ли ты сказать, что в Гобелении можно умереть навсегда?
Диана улыбнулась. Если бы она услышала такую фразу до своего обращения в Невидимую, то подумала бы что человек, произнесший её, психически нездоров. В обычном мире смерть означает конец всего, и если умирают то навсегда, а не временно.
— Это серьёзная проблема, — вмешалась в разговор Лея. — В Безвременье мы не слишком дорожили своими жизнями, зная, что если умрём, то вскоре тут же воскреснем. Это очень обесценило нашу жизнь, и мы отвыкли беречь её.
Ланимер согласно качнул головой и объявил:
— Теперь же надо быть более осмотрительными. Любое ранение, любая болезнь может повлечь за собой летальный исход. И при этом вряд ли после этого удастся воскреснуть. Как уже было сказано, здесь не действуют законы Невидимости, которые наделяют нас бессмертием.
— Поэтому нам надо скорее выбираться из Гобелении, — вставил свою реплику Билл, которому вовсе не хотелось умирать.
— Ты так говоришь, будто мы не хотим вернуться, — фыркнула Лея, бросив на парня ехидный взгляд. — Ведь только об этом и думаем! Как изобретёшь, способ возврата, сообщи.
Издёвка девушки усмирила парня и он затих, слушая, что говорят другие.
— Я считаю, что надо попробовать воссоздать гобелен, используя за основу остатки пострадавшего гобелена, — выдвинул предложение Дмитрий и его тут же поддержал Ланимер:
— У меня сохранилась репродукция картины «Бобовый Король». Когда мы разыскивали полотно в Венском музее, я выдернул из брошюры фото с изображением картины, которая материализовалась на изнаночной стороне гобелена, когда мы прошли сквозь него. Так что образец у нас есть!
— Это хорошо, — одобрительно кивнул Товиус. — Только теперь надо придумать как восстановить гобелен. Подозреваю, что своими силами нам не справиться, так что нужно искать того, кто сможет выполнить эту работу.
— Если мы будем сидеть в этом шалаше, то к нам никто не придёт, чтобы восстановить гобелен, — заметил Саша, и посмотрел на Ланимера ледяным взглядом, в котором читалась откровенная неприязнь.
Ланимер надменно принял вызов.
— А если мы уйдём из нашего жилища, то можем погибнуть, — тут же возразил предводитель Тёмных. — Неужели ты не заметил, что в последние дни настолько похолодало, что озеро промёрзло до самого дна? Нас даже не спасают наши меховые одежды! Или ты думаешь, что если мы пойдём искать какой-то город, в котором можно восстановить гобелен, то выживем в такие морозы?
Саша промолчал под натиском железных аргументов.
— Интересно, а как местный народ выживает при таких заморозках? — задалась вопросом Юля, пристраиваясь у костра с миской аппетитной похлёбки. — Они же как-то передвигаются по улице.
— Даже не знаю, что тебе и сказать, — ответил Дмитрий. — Логично предположить, что с наступлением морозов жизнь не замирает в Гобелении, но, судя по тому, насколько тут снежная и морозная зима, можно подумать, что все сидят у себя дома. Я и не знал, что такое бывает, когда вначале мороз до минус пятидесяти, а затем снега наваливает вровень с макушками высоченных деревьев, — парень с ужасом вспомнил, что творится снаружи и поёжился.
Он благоразумно промолчал, что дальше может быть ещё хуже. Морозы могли усилиться. Действительно, зачем пугать друзей? А разговор тем временем продолжался.