Безымянное зло
Шрифт:
Внезапно стало нечем дышать. Страх сдавил грудь, стянул мышцы живота в тугой узел. Тень соскользнула с ее лица, словно вуаль, аквамариновые глаза наставницы пылали черным пламенем. Я поймала себя на том, что мотаю головой, не веря увиденному. Она была прекрасна, холодна и мерцала, словно скульптура, высеченная из лунного камня. Зло, которое мы искали, питалось страхами, но я никогда не боялась Линетт. В чем же смысл этого перевоплощения?
В голове прогремел детский крик раскатом грома, задрожали стены тоннеля, от неожиданности я согнулась и заткнула уши ладонями. В памяти мелькнуло лицо Линетт, искаженное ненавистью, глаза, полные свирепости. И тьмы. Крик перешел в хныканье, прерываемое отчаянным визгом. Руки наставницы тянулись ко мне, а я отталкивала их и царапалась об ее длинные ногти. От Линетт исходила угроза, объятия сулили нескончаемые муки. Я попыталась прислушаться к детскому плачу, но он прекратился так же быстро, как и появился. Оглушенная, я часто задышала и выпрямилась. Это же был мой крик? Но я не знала Линетт в раннем возрасте…. Призрак запрокинул голову и рассмеялся, от звука его потустороннего голоса по рукам поползли мурашки. Я не сдвинулась с места, не отвела глаз – стояла и ждала, когда он соизволит объясниться. Он же любил игры с разумом, мог с упоением истязать рассудок жертвы, но мой запас терпения не вечен. Словно услыхав эти мысли, призрак замер, зловещий хохот разлетелся осколками во мраке. Дым сгустился, вытесняя свет, и мы оказались стоящими в лужице синего сияния, а вокруг нас расплескалась непроглядная тьма.
– Ты прикрываешься чужими масками,- мой голос прозвенел холодом в дрожащей тишине.- Яви свое истинное лицо.
– Мое истинное лицо – ужас, каким бы он ни был, любая его ипостась. Тот ужас, что невозможно забыть,- прозвучал голос призрака из уст Линетт.- Воспоминания спрятали от тебя в дальнем ящике сознания. Ты не можешь дотянуться до него, потому что не знаешь, где искать. А в моей власти коснуться любой твоей тайны, каждого твоего ночного кошмара и сделать так, чтобы ты вечно жила с ними.
– Кто ты? Как твое имя?
Она качнула головой, совсем как настоящая Линетт, и протянула руку, легким жестом указала мне за спину. Я дрогнула, в первое мгновение намереваясь обернуться, но остановила себя. В голове пронесся пронзительный крик, сменившись тихими рыданиями, и невыносимо защемило под ребрами. Моя ладонь рефлекторно коснулась груди, пальцы провели по огранке кулона. Призрак разбудил боль, таящуюся глубоко в сердце, давно похороненную, но не забытую. Я стояла в оглушительной тишине, прислушиваясь к ней, словно надеясь вновь уловить эхо криков. Ни звука, только тонкий далекий звон в ушах, как оловянные колокольчики. Я повернулась, как в замедленной съемке, и увидела лежащее на боку тело женщины.
Первой мыслью было подбежать, но пульс заколотился так, что больно было дышать, не то, что с места сдвинуться. Черные волосы рассыпались по каменному полу, закрывая лицо – от одного их вида у меня закололо кончики пальцев. Они помнили, как перебирали их, заплетали в них цветы флуций. Длинное атласное платье повторяло плавные линии точеной фигуры, собираясь блестящими складками в сгибах подогнутых коленей. Руки лежали у груди, на запястьях сверкали браслеты с подвесками. Парящая птица, кошка и дракон в россыпи желтых камней – боль кольнула в сердце раскаленным кинжалом, и с моих губ слетел придушенный стон. Я знала, что увижу, если обойду тело. Маму убил бэлморт и забрал кулон, в день ее смерти я находилась в Университете и примчалась, как только позвонили из полиции. До сих пор помню ее сложенные бледные руки, пустые глаза, утратившие искру, что даровала жизнь. Аромат ее духов с ноткой сирени смешался с запахом гари, повисшим в воздухе, пропитавшим стены, каждую вещь в доме. Я зажмурилась и мотнула головой, но когда открыла глаза, мираж не исчез. Напротив, он дополнился новыми деталями.
Вокруг тела взметнулось черное пламя, в повесе дыма мелькнули очертания дома. Его пожирал огонь, из которого донесся другой крик – мужской. Вспышка памяти, и я стою на пепелище и смотрю на обугленные останки дома, а в голове стучат молоточки, забивая последний хриплый стон отца. Виновных полиция так и не нашла, а фамильяры…. Искали ли они? У меня подкосились ноги, тоннель поплыл, закружился, нестерпимо несло гарью. Я хотела закрыть лицо ладонями, но они оказались черными от сажи. Я уставилась на них, а глаза заполняли слезы. Гибель родителей запечатлелась в сознании, и сколько бы лет ни прошло, такое не забывается. Зло нащупало мои болевые точки и решительно надавило на них. Но я пришла не для того, чтобы сдаться. Кира говорила, что нужно стать сильной, и я буду. Поведя плечами, я выпрямилась и медленно повернулась к призраку.
– Ты перебираешь мысли, как вещи в сундуке, и швыряешь мне под ноги, рассчитывая сломить,- я слышала собственные слова и ничего не чувствовала. Была пустой, как гулкая раковина на песке. Пантера потерлась о ноги, обошла вокруг, извиваясь, скользя хвостом по ткани платья. Она защищала меня от потрясения, избавляла от нахлынувших страданий и ненужных эмоций. Они мешали, отвлекали от истинной причины того, зачем мы сюда явились.- Тебе удалось растрогать меня, но не удивить и, тем более, напугать. Оставь ярмарочные фокусы, прибереги их для других. Меня не так просто сбить с толку.
Призрак вскинул голову, блеснули черные глаза и вперились в мое лицо. Мгновение мы смотрели друг на друга, и время будто остановилось. Я ожидала, что он вновь ударит силой, раз не удалось втоптать в землю воспоминаниями. Но он обратился в черный вихрь и взлетел к потолку, с визгом пронесся над головой, унося с собой всю клубящуюся черноту. Я рефлекторно пригнулась, когда дым рванул следом, хлеща по рукам, словно плетью, обжигая кожу. Миг, и стало так тихо, что в ушах зазвенело. Я выпрямилась и обернулась, чтобы посмотреть, куда умчалось Зло. Тоннель был пуст, а впереди поблескивал голубой свет, и что-то там темнело, возвышалось над полом. И я знала, что именно – сны с участием Зла сводились к одному месту в склепе. Оно что-то значило для него, так что, хочу того или нет, а я вынуждена побывать там опять.
Я пошла на свет, шлейф струился по полу густой глянцевой массой. Чувствуя, как позади меня мрак затягивает тоннель, вышла к каменному разлому и обогнула его. Бесформенные глыбы острыми углами торчали вверх, будто кто-то выломал пол изнутри, выбираясь в мир живых. Я ступала, а по полу стелился синий туман, из него вырастали цветы и распускались пышными бутонами. Камни вздрогнули и задвигались, собираясь в памятник. Он возвышался над могилой, обнесенной низкой кольчатой оградой, к ней вела извилистая тропа. Она терялась среди призрачных цветов и травы, колышущейся на фантомном ветру. Но я заметила ее и направилась к надгробию, с каждым моим шагом растения увядали и обращались в прах. Остановившись, я склонила голову набок и пригляделась к камню. Истертые буквы в пыли - придвинувшись ближе, смахнула ее ладонью. Надпись сильно размыло временем, но и буквы казались мне незнакомыми. Давно забытый язык, бесследно исчезнувший из истории. Призрак, преследующий Райана, был погребен здесь столетия или даже тысячелетия назад. Это могила, из которой он вылез, пробудившись.
Надгробие вздрогнуло и раскололось, земля на могиле зашевелилась, провалилась, и я отпрянула от образовавшегося разлома. Из него повеяло холодом, пахнуло злом. Оно приближалось. Черный туман уже поднимался по стенам, заполняя помещение. Я обернулась, высматривая выход в тоннель, но вместо него увидела большое старинное зеркало. Его блестящая гладь всколыхнулась, словно с той стороны кто-то пытался выбраться. Сначала вытянулась рука, потом появилось лицо, залитое черным пламенем. Я попятилась, но он уже вышагивал из зеркала, стряхивая с себя черную пыль.
Запах гари ударил в лицо, я проглотила его и закашлялась. Знакомый такой вкус... До мурашек знакомый. Призрак остановился, оглядывая себя, изучая одежду, сотканную из тумана. Я наблюдала его очередное перевоплощение, а кулон теплел, озаряясь силой. Передо мной был образ Тома Шермана – похоже, Злу он пришелся по вкусу. Такой безупречный, будто воспоминание, в котором стерты все лишние неприглядные детали, одежда черная - невозможно было разобрать, что именно на нем надето. Воплощение истинной тьмы и зла в лице бэлморта выглядело впечатляюще и убедительно, но этого оказалось недостаточно для того, чтобы заставить меня бояться. Сейчас, стоя перед ним, я ничего не чувствовала, только приятную бездушность, дарованную тьмой. Том отвлекся от лицезрения собственного великолепия и исподлобья посмотрел на меня с коронной ледяной ухмылкой. Я вскинула бровь и даже не моргнула. Игра затягивалась, а я пришла за ответами. Но, похоже, поспать мне сегодня не удастся.