Безымянное зло
Шрифт:
– Вот и я про что,- улыбнувшись, я взяла Джоша под руку, и мы направились к машине. Нас ожидало головокружительное, можно сказать, триумфальное возвращение домой после - не побоюсь этого слова - эпичного подвига. Вот так поездочка выдалась!
Глава 31
В Эгморре дышалось иначе – привычнее, не лучше и не хуже. Но домой всегда приятно возвращаться. Улица казалась опустевшей, вымершей, только ветер шевелил ветви, и с них сыпался снег, словно стеклянный дождь. Он искрился в воздухе, в полнейшей тишине, и почему-то сердце замирало. Что-то стряслось, пока нас не было? Остановившись перед калиткой, я посмотрела на окна. Тихо, даже слишком. Никто не отодвинул штору и не выглянул, не вышел на крыльцо. А чего я ждала? Горячего приема?! Мишель и Моника должны были выбежать и, набросившись с нежностями, посетовать, как им меня не хватало?! Или Бен? Может, он мог бы проявить немного скупых чувств, на пылкие объятия и страстные поцелуи не претендую. Да что же я разнылась?! Меня не было всего три дня!
Шаги Джоша смолкли позади, и стало не по себе. Он не хотел мешать, ведь и сам нервничал, поэтому подумал, что мне нужно хоть на мгновение забыть о его присутствии. Я толкнула калитку и неторопливо направилась к дому, с комочком тревоги где-то глубоко в груди. Ничего же не произошло, отчего я так разволновалась?! Все дело в моей воспаленной фантазии, ориентированной исключительно на трагизм. Скверное ощущение, и оно глодало изнутри. Я разглядывала привычные до боли узоры на шторах и обшарпанные ступени, чтобы отвлечься. Из приоткрытого окна повеяло теплыми ароматами кофе и свежей выпечки. Мишель стряпала завтрак, а, значит, все в порядке.
Зима была в самом разгаре. Ледяной ветер гулял среди флюгеров, влажный промозглый воздух обжигал легкие и казался тяжелым, хоть на ладони взвешивай. Однако, снега почти не было, и из-под редких талых сугробов выглядывала прошлогодняя трава. Я обернулась, посмотрела на деревья, выстроившиеся вдоль забора, выискивая глазами скучающих птиц. Несколько черных воронов чистили клювами перья от недавнего мокрого снега, вуалью крупных хлопьев облепившего провода между домами. Они будто бы не замечали нас. «Вероятно, это просто птицы», - подумала я с долей горечи и разочарования. Повернув ручку, наконец, толкнула внутрь дверь, шторы на окнах всколыхнулись, и меня обдало привычными ароматами родного дома. Моего дома, где каждая мелочь знакома, и невольно сбилось дыхание.
Дверь захлопнулась от сквозняка, едва не прищемив Джошу нос, на звук выглянула Мишель. На ней было бледно-розовое трикотажное платье с плиссировкой, нежный цвет подчеркивал свежесть лица. Сестра выглядела в нем потрясающе женственной. Длинные кудри рассыпались по плечам, так естественно и романтично. Придирчиво оглядев меня с ног до головы, Мишель нахмурилась, но глаза ее потеплели. Убедившись в моем здравии и наличии всех конечностей, она холодно зыркнула мне за спину. Джош перестал дышать, а ее лицо разгладилось и смягчилось. Долгую минуту она присматривалась к нам, перебегая взглядом по очереди с моего лица на лицо Джоша, и чем дольше, тем заметней становились морщинки на переносице. Приоткрыв рот, Мишель перестала на мгновение натирать полотенцем блюдо, на ее лице обозначилась тень огорчения. Я невольно поежилась. Снова прощупывала нас, ковырялась в душе, как в коробке с вещами. Возможно, Мишель не была способна читать мысли, но с легкостью вычислила, что нам довелось пережить. И что мы ощущали по этому поводу - тоже. Узнав причину нашего скорбного вида, она удрученно вздохнула, поспешно отведя взгляд и заморгав, и с куда большим усердием принялась натирать блюдо. Мы вернулись целыми и невредимыми, она была рада хотя бы этому и уже почти не сердилась.
– Наконец-то,- проворчала она, отворачиваясь к мойке, в которой мерно шумела вода.- Явились.
– Все в порядке?- решила уточнить я, снимая на ходу кожанку, и повесила ее на крючок.
– Что с нами будет,- небрежно пожав плечами, отозвалась сестра.
– Моника дома?- стараясь вести себя непринужденно, я прошлась по кухне. Хотелось трогать все, что попадалось под руку – странно, но ощущения были иными, более настоящими что ли, чем прежде. Словно все органы чувств включились на полную мощность, любая щербинка в столешнице, каждая выпуклость на шторах и узор на обоях казались четкими, явно выраженными. Что же я чувствовала раньше?! Жалкую толику того, что теперь могла испытать, когда сняла и растоптала розовые очки.
– Уехала в магазин за покупками. В холодильнике шаром покати.
– А где Бен?- похолодев, я застыла на месте и, резко обернувшись, посмотрела наверх лестницы. Он не думает спускаться?!
Мишель фыркнула.
– Разбирает по кирпичику дом. Ему наскучило сидеть в твоей спальне без дела, и он занялся перепланировкой.
– В каком смысле?
Джош растерял всю свою наглость и неуверенно прошелся до стола, украдкой бросая томные взгляды на Мишель. Посмотрев на меня с таким стыдливым выражением, будто ему требуется дозволение, чтобы коснуться ее или подойти ближе, он состроил щенячьи глаза. Я беззвучно хмыкнула и уставилась в окно, по привычке выискивая глазами фамильяров на деревьях. Сокрушенно вздохнув, Джош начал подбираться в наступательной тактике, но не к сестре, как я сначала подумала, а к блюду с выпечкой, источающей соблазнительный аромат. Желудок жалобно заурчал, но аппетит отсутствовал напрочь, и никакая булочка со свежими фруктами не была способна пробудить его.
– Да шучу я,- отмахнулась Мишель и посмотрела на меня долгим взглядом, я почти физически ощутила его вес. Она не могла успокоиться и перестать изучать меня, будто не до конца верила в то, что мы действительно все это пережили.- У вас такой кислый вид, что мне захотелось как-то разрядить обстановку! – Она раздраженно всплеснула руками.- Клад, наверное, ищет, перевернул весь дом. Я первое время возмущалась, но потом поразмыслила - он лучше меня знает, где искать. Я эмпат, а не темный маг, проклятий не почувствую, даже если очень того захочу.
– Я ничего не поняла,- пробормотала я и решительно направилась к лестнице.
Джош замешкался около стола, позарившись на блюдо с яблочными слойками. Я не стала его отвлекать - уж больно голодный и жалостливый вид у него был. Мишель же не обращала на парня никакого внимания, обходя и задевая, как предмет мебели. Схватившись за блюдо с новой партией выпечки, еще дымящейся, только что из духовки, сестра повернулась к столу, но не успела сделать и шага. Джош преградил ей путь. Взгляд сестры остался на уровне его груди и заметно дрогнул, но она поджала губы и шагнула влево. Парень повторил ее движение с каменным выражением, и тогда Мишель скользнула вправо, но снова он не позволил ей пройти. Осторожно выдохнув, она подняла глаза и сердито посмотрела на Джоша. Он взирал на сестру с трогательной нежностью сверху вниз с высоты своего роста, но выражение лица оставалось непроницаемым. Мишель топнула ножкой и двинула ему блюдом в живот, но Джош поймал ее за руки, коснулся локтей и притянул к себе. Так я и оставила их – глядящими друг на друга, не смеющими нарушить тишину. Пусть развлекаются, а мне необходимо увидеть Бена.
Чувство, с которым возвращаешься домой из далекой поездки – бесценно. Оно словно маленькое счастье, заставляет сердце биться чаще. Все обыденные запахи кажутся потрясающими, неповторимыми, до мурашек. Заходишь в двери, и под кожей оживают бабочки, щекочут изнутри бархатными крылышками. Аромат постельного белья, его мягкость, ощущение того, что в ней давно никто не спал. Я поднималась по лестнице и представляла нашу встречу с Беном, одергивая себя мыслями обо всем этом. За время отсутствия я тысячу раз прокручивала в голове, но очутившись дома, забыла все заготовленные речи. Как обычно бывает: сильно ожидаешь волнительного события, планируешь, а когда приходит его время, из головы все как ветром сдувает. Чувствуешь себя полной дурой, не способной двух слов связать.
Перед лестницей по паласу были раскиданы осколки - то ли вазы, то ли блюда. На темном фоне они белели, как кости или когти крупного хищника. Паркет усыпан пылью и кусками побелки. Я посмотрела вверх - потолок и стены, как будто палкой ковыряли. Диван в гостиной сдвинут с привычного места, на полу осталась отчетливая вмятина. В секретере выдвинуты ящики, часть из них стояла на столе, на скатерти высилась гора из мешочков с травами и мелких коробочек, ковер скатан в рулон и аккуратно прислонен к стене. Картины сложены в углу, зачехлены белой тканью.