Безымянное зло
Шрифт:
Бен поднял голову и посмотрел мне в глаза. Пришлось напрячься, чтобы встретить его взгляд и не дрогнуть. Я думала, что сумела смягчить его, но вдруг он с силой оттолкнул меня. Ударившись о стену спиной, я заморгала. Бен налетел, припечатав своим телом, охватил талию руками и сдавил, заставив ахнуть. Прижал к себе так, что невозможно было дышать, прислонился лбом к моему лбу, и по спине скользнули теплые мурашки. Я положила руки ему на бицепсы, у краев закатанных рукавов рубашки. Бен моргнул, и мы встретились взглядами. Я увидела, как он тонет в моих глазах, видела тьму в его зрачках, растворившуюся в свете. Давно уже Бен изменился, но принял это только сейчас. В мое отсутствие у него было время поразмыслить и все как следует взвесить. А для меня его решимость стала открытием. Жар поднялся из глубин тела и ударил - я вспыхнула, и кожа горела, как в лихорадке. Облизав губы, шевельнулась, пытаясь дотянуться до его лица. Склонив голову, едва, он придвинулся еще ближе, так тесно, что сердце затрепетало.
От Бена повеяло силой, она касалась мест, о существовании которых я не подозревала. Снова захлестнула волна дрожи - приятной, сладостной до кончиков пальцев. Бен устал бороться, он был на пределе, барьеры рушились под натиском сдерживаемой страсти. Прямо здесь, прямо сейчас. Слишком долго он держал в узде чувства, подавлял их и отталкивал меня, не позволял себе даже в мыслях прикоснуться ко мне. Сердце его колотилось, неистово билась жилка на шее. Мой взгляд невольно упал на нее, и мышцы живота стянуло мучительное желание. Я запрокинула голову, прислонилась к стене и прикрыла глаза. Он сомкнул руку на моей шее, скользнул выше и властно взял за подбородок, сдавил почти до боли, заставляя смотреть ему в глаза. Он сам смотрел мне в лицо и дышал глубоко и тяжело. Проведя большим пальцем по моей нижней губе, Бен придвинулся, обжег прерывистым дыханием. Я поборола порыв зажмуриться, только сердце забилось чаще. Он завел руку назад, зарылся ею в волосах, перебирая пряди, натягивая их, и прижал меня к себе. Это было грубо, я ахнула и стала хватать воздух ртом. Жар поднялся к лицу, охватил меня, каждую клеточку, каждый атом моего тела. Я посмотрела в глаза Бену, и это были просто глаза – в глубине зрачков исчезла магия, схлынул гнев, и осталось только то, что он так долго и тщательно душил. Его желание.
Между нами заискрился воздух, и голова пошла кругом. Бен приблизился, а я даже не успела подумать. Он поцеловал меня – горячо, требовательно, голодно. Слеза скатилась по щеке, он размазал ее по лицу, больнее впиваясь в губы. Я хотела обнять Бена, обхватить руками, но была полностью обездвижена его железной, почти болезненной хваткой. Ощутив, как я бьюсь в его объятиях, словно пойманная птица, он расслабил руки. Тело омыло теплом, ладони поползли по его плечам, жадно впиваясь пальцами в кожу. Я не могла дышать, но он стал моим воздухом. Бен потянул меня за волосы, а я упрямо подалась вперед, будто боясь разорвать поцелуй. Он отпустил их, сомкнул руки у меня за спиной, забрался под футболку, обжигая прикосновениями. И потянул за края. Пришлось отодвинуться, оторваться от его губ и позволить ее снять. Но я не мыслила себя без них и поднялась на цыпочки, чтобы вновь ощутить их вкус. Мои ладони шарили по его телу, стаскивали рубашку. И Бен помогал мне, не разрывая поцелуя. Я забралась под футболку, потянула и толкнула его в грудь. Бен сам снял ее и швырнул на пол.
Дышать, я не могла дышать, утопая в поцелуе. Бен сгреб мои волосы в кулак. Простонав ему в рот, я впилась пальцами в кожу, словно пытаясь залезть под нее, разорвать ногтями и ощутить горячую плоть. Он вздрогнул, выдохнул, но поцелуй не оборвал. По спине его пронеслась дрожь. Он вдавил свое тело в мое, дал почувствовать свое желание, от ощущения которого меня свело судорогой. Его руки скользили по моему телу, от ощущения его кожи на моей коже я тихо застонала. Лямки лифчика упали вниз, повисли на предплечьях. Бен накрыл мои губы поцелуем, и снова стало нечем дышать. Пока я гладила его плечи, он расстегивал пуговицу на моих джинсах. Охватив меня руками, приподнял, я рефлекторно обвила его талию ногами. Бен нес меня к кровати, не переставая целовать, но вдруг отстранился, чтобы посмотреть в глаза. И швырнул на постель. Голова закружилась, комната вращалась и плыла. Пока я соображала, что происходит, Бен заполз сверху, и мир сузился до одного лишь его лица. Скользнув губами по моему подбородку, спустился до шеи медленно и нежно, и перевернул меня резко на живот. Вскрикнув, я прижалась щекой к матрасу. Бен расстегнул лифчик и снял его, а я покорно лежала, давясь сердцем. Склонившись надо мной, он горячо выдохнул, припал губами к шее у линии волос и прикусил кожу. Я зажмурилась, проглотив вскрик. Лаская губами плечо, он двигался ниже, покрывая поцелуями спину, оставляя влажную дорожку на разгоряченной коже. Почти заставил меня забыться, как вдруг приподнялся и навис, тихо шепнув:
– Ты не остановишь меня?
– Даже не думай,- прорычала я и ощутила кожей, как он улыбается.
– Я должен был спросить.
Бен отстранился, поднялся с кровати и стянул с меня джинсы вместе с бельем. Я ощущала себя беспомощной, безвольной, но от его напора и грубости меня било мелкой дрожью предвкушения. Он забрался обратно, охватил талию одной рукой и перевернул меня на спину. Глаза застилало голубое сияние от соприкосновений наших тел. Бен навис надо мной и склонился, чтобы поцеловать. Внезапно в сознании распахнулась дверь, и повеяло силой, заискрился далекий свет. Бен открылся, случайно или нет, позволил узнать, о чем он сейчас думал. О том, что мы зашли опасно далеко. О том, что Том попытается меня отобрать у него, а после нашей близости его рвение только усилится. Как он узнает об этом? Вход в мой разум развязывал Шерману руки. Если помогут щиты, то мы на какое-то время оттянем неизбежное. Но Том почует нас на расстоянии, узнает на ментальном уровне, что мы переступили последнюю черту и поддались чувствам. Но даже это не остановило Бена, а меня - тем более.
Его губы обжигали кожу. Я запрокинула голову, и он оставил влажную дорожку от шеи до груди. Обнаженным телом я почувствовала, что и на Бене ничего не осталось, от этого ощущения низ живота скрутило сладостным спазмом. Губы, кожа, руки…. Мне все еще было мало, и ему тоже. Дрожь накатывала волнами, магия захлестывала мерцающим теплом, я тонула в аромате его кожи, таяла в крепких объятиях, сжимающих до боли. Зарывалась пальцами в его короткие волосы, терлась щекой о его щеку, а он нежно покусывал мне шею. Его пульс бился горячим леденцом во рту, и ничего лучше я в жизни не испытывала. Все это казалось сном – сознание плавало на поверхности, и ничего я не соображала, только осязала и сгорала.
Он осторожно провел ладонью по внутренней стороне обнаженного бедра, сдавил, заставив выгнуть спину. Нависнув, почти не касаясь меня, скользнул рукой вдоль изгибов тела, нежно провел пальцами там, где никогда не касался. Тяжесть у меня между ног нарастала, словно натянутая струна, которая вот-вот лопнет, и тело взорвется сладостным жаром. Бен заставил задрожать под ним одним невесомым прикосновением, сорвал с губ хриплый стон. Я прижалась обнаженной грудью к его телу, кожа засияла голубым, подхлестывая желание ощутить его внутри себя. Бен придавил меня бедрами к кровати и поднялся на вытянутых руках, целуя. Больно, жадно, глубоко. И вдвинулся в меня – осторожно, медленно, будто расчищая себе путь. Раз-два-три…. У меня спина выгнулась, в тот самый миг он вошел до конца. И охватил одной рукой за талию, не позволяя двигаться ни от него, ни навстречу. Я цеплялась за его плечи, словно боялась утонуть в нахлынувшем жаре. Искупление пылало над нами голубым огнем, и все вокруг казалось размытым, нереальным, ненужным.
Бен приподнялся надо мной так, чтобы большая часть его тела опиралась на руки и кровать, и касался меня лишь в одном единственном месте. Я была у него, как на ладони, и ему нравилось это – отразилось на лице, мелькнуло темным блеском в глазах. Склонившись, чтобы поцеловать, он коснулся кожей моей груди, и наслаждение спазмом пронеслось где-то глубоко внутри.
Бен обхватил меня за талию и рывком приподнял к изголовью кровати. Я села, когда он снова оказался во мне, и в этом не было ничего нежного. Застонав от удовольствия, хватаясь руками за его руки, обхватила его ногами. Он вонзался в меня так быстро и сильно, как мог, вызывая в моем теле все новую и новую волну наслаждения. Прижав к спинке кровати, Бен приблизился, целуя, и был нежен. Теперь он медленно входил и выходил, сила его сочилась в меня, сквозь меня. И моя магия потекла в него – это было слияние, нечто волшебное, и мы словно лишились кожи, растаяли и стали единым целым. Бен распахнул глаза – они пылали белым светом, а в моих бушевало черное пламя. Но это не напугало и не оттолкнуло его, хотя должно было бы. Я бы испугалась, если могла.
Его губы коснулись моих губ - легкое прикосновение, пробудившее безумное желание шептать о своей любви. Обхватив шею руками, я провела руками по волосам, осторожно и мягко двигаясь в такт, приближаясь к пику, не отпускала его, не позволяла разорвать поцелуй. Бен попытался отстраниться, но я подалась вперед, удержав его, и вызвала улыбку. Он поцеловал меня, как никогда прежде бережно и вызвал легкий укол смущения, и с силой вбился, глубоко, насколько мог. От резко ощутимого контраста по телу скользнула судорога, от ощущения того, как он двигался внутри меня, с каждым толчком срывая с губ стон.
Наслаждение начало нарастать - медленно, сильно, из самой глубины, и пролилось яркой вспышкой магии, затмившей все, что я знала об оргазме. Воздух застыл, замерцал, все вокруг казалось кристально чистым и сверкающим. Сердце остановилось, пропустило удар, и кровь побежала по венам горячее, сильнее, слаще.
Бен держался до последней волны удовольствия, которая заставила меня забиться под ним. Тесно прижимаясь к нему, я кричала и царапалась. Он накрыл мой рот губами, и я ощутила его последний самый мощный толчок. Вместе с ним мое тело захлестнула сила, подсветила кожу изнутри голубым. Сердце билось о его грудь, пульс Бена колотился о мое тело, он до последнего старался удержать руки, чтобы не свалиться на меня. Целуя, он пытался дышать, но ничего не получалось. Тихо рассмеявшись, он оперся рукой на спинку кровати. Прижавшись к его влажному телу, я утонула в собственной нежности, так давно ищущей выход. Бен сгреб меня одной рукой, тесно прижал к себе и уткнулся лицом в волосы. Он прижался губами к виску и поцеловал, вызвав у меня по-идиотски счастливую улыбку. Невозможно столько чувствовать сразу, нереально столько держать в себе и не делиться…. Как мы продержались так долго?